Философия свободного духа

ФИЛОСОФИЯ СВОБОДНОГО ДУХА

 

Мировая слава пришла к  Бердяеву уже в эмиграции, когда  в 1923 году вышли его книги "Новое  средневековье" и "Философия неравенства". Но пришла ли к нему философская  зрелость?

 

В 1924 году, когда было опубликовано "Миросозерцание Достоевского", Бердяеву было уже пятьдесят лет. Но мышление его осталось неуравновешенным, страстным  и зачастую односторонним. В своей  автобиографии, изложенной в книге "Самопознание", оглядываясь на свой философский путь, уже стариком, Бердяев признается: "Мое мышление интуитивное и афористическое, в  нем нет дискурсивного развития мысли. Я ничего не могу толком развить  и доказать". Это правда, и говорить о философской системе Бердяева не приходится. И надо говорить, прежде всего, о стиле бердяевского философствования, о мыслях Бердяева, о его философских открытиях, но не о системе. Впрочем, наш ХХ век - не век философских систем.

 

В том же "Самопознании" Бердяев называет трех мыслителей, оказавших наибольшее влияние на его духовное становление. Все трое неистовы, как он сам. Это - Карл Маркс, Фридрих Ницше и Яков Беме. Бердяев всю жизнь преодолевал из, но, думается, так никогда и не смог преодолеть. И все же, начиная с "Миросозерцания Достоевского" можно сказать, что проблематика духа и проблематика свободы становятся центром, вокруг которого вращается все философствование Бердяева. Все остальное становится для него второстепенным.

 

В центре всех размышлений  зрелого Бердяева лежит не система, а свобода. И в этом смысле "Миросозерцание Достоевского" своего рода введение к написанным уже за границей в  двадцатых годах "Философии свободного духа" и "Духу и реальности". В этих двух книгах Бердяев уже  ясно выговаривает свою мысль о том, что мир символичен, что "наша этика слагается из парадоксов", что "ее основной вопрос совсем не о  добре... а об отношениях между свободой в Боге и свободой в человеке".

 

Отнюдь не от Достоевского, однако, идут мысли Бердяева о первореальности несотворенной свободы, о свободе, предшествующей бытию. Не от Достоевского и его учение о человеке, свобода которого "не сотворена" и о Боге, который "всесилен над бытием, но не над свободой".

 

 

1. ДУХ ЕСТЬ СУБЪЕКТ

 

Эти мысли, как и учение о субъективности духа, которым стоит  заняться подробней, составляют, можно  сказать, сердцевину всей философии  Бердяева. Повторяем, они идут не от Достоевского и вообще не из русской культурной традиции, а скорее от Якова Беме и поздне-средневековой немецкой мистики. Но, благодаря Бердяеву, они ожили в современной русской философии и закрепили в ней отнюдь не чуждые русскому мышлению элементы экзистенциального персонализма.

 

Ибо Бердяев с основанием считал себя больше всего экзистенциалистом  и персоналистом. Материальная действительность для него лишь объективация и символизация субъективного личного духа. "Тайна  личности невыразима на языке отвлеченной  метафизики. О личности не может  быть построено никаких метафизических учений" - говорит он в "Философии  свободного духа". "Человек есть дитя Божие, но и свободы", - говорит  он там же.

 

Личность для Бердяева первичнее бытия, личность не рождается из лона бытия. Мир духа - это мир личности, мир субъекта. Этот мир инороден объективно сущему миру. Реальность духа, реальность свободы есть иная реальность, чем открывающаяся нам в результате телесного восприятия мещанская обыденность, которую... Но предоставим лучше слово самому Бердяеву, прочтем несколько отрывков из его книги "Дух и реальность", начиная с первой главы "Реальность духа. Дух и бытие" и не пугаясь длинных цитат. Огненный стиль Бердяева слишком теряет от изложения своими словами. Бердяев пишет:

 

"Мир склоняется к  отрицанию реальности духа. Он  не сомневается лишь в реальности  видимых вещей, принуждающих себя  признать. Но дух не есть видимая  вещь, он совсем не есть вещь  среди вещей. Правда, умаленную  реальность духа признают все,  даже самые крайние материалисты. Это и не может быть иначе,  потому что и отрицающие существование  духа все-таки его имеют. Но  в этом случае дух признается  эпифеноменом материи, порождением  материальных процессов. Никто  никогда не мог объяснить, что  это собственно значит. Материалистическое  отрицание духа есть в конце  концов неверное описание данных  в опыте реальностей, как неверно  описание световых явлений дальтонистом. Материалист выходит из затруднения тем, что приписывает материи все свойства духа - разум, свободу активность. Более утонченные философские направления видят в духе не эпифеномен материи, а эпифеномен жизни, которой приписывают неистощимую творческую силу. Это есть виталистическое понимание духа. Спиритуалистические философские направления (те, что в марксизме называются "идеалистическими") сделали своей специальностью защиту реальности духа. Спиритуализм обычно понимает дух как субстанцию, как реальность особого качества среди вещей природного мира, но все же как реальность в том же смысле. Философская мысль часто натурализовала дух и вводила его как высшую ступень в иерархию природного мира. Дух понимался как один из объектов высшего порядка. Этим приписывалась духу реальность, подобная реальности объектов, объективного мира...

 

...Дух, однако, не только  не есть объективная реальность, но не есть бытие, как рациональная  категория. Духа нигде нет как  реального предмета, и никогда  нет. Философия духа должна  быть не философией бытия, не  онтологией, а философией существования.  Дух есть реальность объектов, но есть реальность совсем  в другом смысле...

 

...Дух никогда не есть  объект, и реальность духа не  есть реальность объекта. В  так называемом объективном мире  нет такой природы, нет такой  вещи, такой объективной реальности, которую мы могли бы назвать  духом. И потому-то так легко  отрицать реальность духа. Бог  есть дух и потому не есть  объект. Бог есть субъект. С  этим многие согласятся. Но это  нужно сказать и про дух.  Дух раскрывается в субъекте, а не в объекте...

 

...В объекте нет духа, он лишь в субъекте...

 

...Субъект же есть творение  Божие и потому ему дано  первородное существование..."

 

Уже из этих отрывков ясно, что  в своем описании духа Бердяев  совершенно уходит из той плоскости  гносеологического спора между  идеализмом и материализмом, который  служит основным критерием для различения философских направлений в диамате. Вопрос о том, определяет ли бытие  сознание или наоборот, в этой плоскости  не имеет никакого смысла. Бердяев  знает это и пишет об этом:

 

"совершенно ошибочно  признавать лишь два направления  в теории познания, - реализм, для  которого восприятие и познание  определяется целиком объектом, и идеализм, для которого мир  есть лишь создание субъекта... Есть третья точка зрения, которая  и представляется мне единственной  истиной. Реалистические критики  идеализма, защищающие философию  объекта, забывают, что активность  субъекта совсем не тождественна  мышлению, что сам субъект причастен  бытию, экзистенциален, (т.е. существует  как реальность), что через субъект  возможно подлинное познание  реальности. Мы совсем не стоим  перед дилеммой или признать  подлинной реальностью объект, входящий  в субъект познания, или совсем  отрицать реальность, разлагая ее  целиком в ощущения и понятия,  созидаемые субъектом. Самый субъект  есть бытие, если уж употреблять  это слово, и единственное подлинное  бытие есть бытие субъективное. Субъект не есть только мышление, субъект хочет и чувствует.  Воля играет огромную роль  в познании. Совсем не верно,  что мир творится субъектом.  Мир творится Богом, но Бог  творит не объекты, не вещи, а живые творческие субъекты. Субъект не творит мир, но  он призван к творчеству в  мире. Реальность в подлинном  смысле слова творится не в  познании, но познание есть творческий  акт. Действительность в объекте  зависит от познания субъекта, познание же зависит от действительности в самом субъекте, от характера его существования".

 

При чтении Бердяева, а чтение его в современных условиях становится, - пусть с трудом, - но возможно и  избранному советскому читателю: книги  Бердяева ведь можно достать в  любом русском зарубежном магазине, - при чтении Бердяева необходимо отрешиться от принятого в диамате словоупотребления  и забыть о господствующей там  проблематике. Бердяев пишет о  другом и по-другому. И читая его, никак нельзя пользоваться философским  словарем даже для справок о тех  или иных терминах. Особенно же читая  то, что он пишет о духе, тем  более, что Бердяев ничего не увязывает  друг с другом и ничего не доказывает, а просто описывает явление, феноменологию  духа.

 

"Дух находится по  ту сторону противоположения  общего, родового и частного, индивидуального.  Знание о духе отличается от  знания об объективной природе,  оно иного качества. Дух и духовность  находятся вне противоположения  субъективного и объективного, общего  и частного, родового и индивидуального.  Нельзя переносить на дух признаков,  извлеченных из познания природы.  Дух не есть идеальная, универсальная  основа мира. Дух конкретен, личен, субъективен, он раскрывается в личном существовании...

 

...Дух нужно понимать  прежде всего персоналистически. Личность же принадлежит совсем иной сфере, чем сфера противоположений общего и частного, универсального и индивидуального. Личность индивидуальна, неповторимо особенна. отлична от всего остального мира, но универсальна по своему содержанию, способна объять мир своей любовью и познанием. Только в этой сфере пробуждается жизнь духа, ее еще нет ни в каких идеальных началах. Личный дух вкоренен не в универсалиях, не в мире идей, Он образ Божьего, т.е. личного же духа. Дух и духовность лежат вне родового понятия, но могут воздействовать на родовое бытие. Понимание духа, как основанного на универсалиях, на родовом бытии, ведет к отрицанию свободы, к детерминизму, хотя бы утонченному. Но дух есть свобода".

 

Как видим, мышление бердяевского типа, мышление персоналистическое и экзистенциальное отбрасывает не только материализм, но и так называемый "объективный идеализм", принимающий за законы духа "универсалии", идеальные начала, на становясь при этом и так называемым "субъективным идеализмом". Нет, для Бердяева:

 

"Существуют реальности  разных порядков: есть реальность, как мир физический, органический, психический, социальный. Но есть  реальность, как истина, добро, красота,  ценность, творческая фантазия. Последний  род реальности относится к духу, к духовной действительности. Истина не реальна, как природа, как объективная вещь, но реальна, как дух, как духовность в человеческом существовании.

 

Дух есть субъект, потому что  субъект противоположен вещи. Дух  утверждает свою реальность через человека. Человек есть манифестация духа. Сознание и самосознание связаны с духом. Сознание не есть лишь психологическое  понятие, в нем есть конституирующий  его духовный элемент. И потому только возможен переход от сознания к сверхсознанию. Дух есть действие сверхсознания в сознании. духу принадлежит примат и над сознанием и над бытием".

 

В бердяевской философии духа много проблематичного и спорного. Человек увлечения и страсти, Бердяев безоглядно устремляется в ней за своими прозрениями, не останавливаясь, чтобы не то что обосновать, - его дескриптивное, чисто описательное изложение и не нуждается в обоснованиях и доказательствах, - но и не останавливаясь, чтобы оглянуться на уже сказанное и попробовать посмотреть на него чужими, не бердяевскими глазами.

 

Знакомясь с Бердяевым, это  должен сделать сам читатель. Но прежде чем сделать это, он должен отдаться Бердяеву, послушно следовать  за ходом его мысли, посмотреть на себя и на мир его глазами, понять его так, как он сам себя понимал. Критиковать и спорить с Бердяевым  можно потом, сначала нужно ему  отдаться.

 

 

2. ДУХ ЕСТЬ СВОБОДА

 

"Рациональное определение  духа невозможно, это безнадежное  предприятие для разума. Дух умерщвляется  таким определением, он превращается  в объект, в то время как  он есть субъект. О духе нельзя  выработать понятия". Так начинает  Бердяев вторую главу своей  книги "Дух и реальность", озаглавленную "Признаки духа".

 

И начинает недаром. С первых же слов читатель должен понять и принять  основополагающую мысль: "о духе нельзя выработать понятия", потому что понятие можно выработать о предмете, объекте, а дух не предмет, не объект. Бердяев так прямо и  выговаривает: "объективного духа не существует", "уже само словосочетание 'объективный дух' требует пересмотра".

 

Это очень серьезный пересмотр. Для философии он означает пересмотр  всего, что привело к Гегелю, и  всего, что вышло из Гегеля. Но это  не смущает Бердяева. Потому что  и без логического определения  и вне логического определения "можно уловить признаки духа". Этому пересмотру и посвящены книги Бердяева "Философия свободного духа" и "Дух и реальность". В этом уловлении его философское своеобразие. Можно не соглашаться с Бердяевым, можно думать, что дух не таков, как он его описывает. Но пройти мимо его описания нельзя. Оно принадлежит к лучшим страницам русской философской литературы и мы позволим себе привести еще несколько отрывков из книги "Дух и реальность".