Шпаргалка по дисциплине "Зарубежная литература" (вторая половина 20 века)

«451 градус по Фаренгейту» (англ. Fahrenheit 451) — научно-фантастический роман-антиутопия Рэя Брэдбери, изданный в 1953 году.

В эпиграфе романа говорится, что температура воспламенения бумаги — 451 °F. В романе описывается тоталитарное общество, которое опирается на массовую культуру и потребительское мышление, в котором все книги подлежат сожжению, а люди, способные критически мыслить, оказываются вне закона. Главный герой романа, Гай Монтэг, работает «пожарным» (что в книге подразумевает сожжение книг), будучи уверенным, что выполняет свою работу «на пользу человечеству». Но в скором времени он разочаровывается в идеалах общества, частью которого он является, становится изгоем и присоединяется к небольшой подпольной группе маргиналов, сторонники которой заучивают тексты книг, чтобы спасти их для потомков.

Роман был экранизирован в 1966 году. В 1984 году в рамках телеальманаха «Этот фантастический мир» был снят телеспектакль «Знак саламандры», созданный по мотивам романа Брэдбери и рассказа Эдварда Людвига (Edward William Ludwig) «Маленький преступник». С 2007 года в санкт-петербургском театре «Ювента» демонстрируется спектакль «Симфония огня», поставленный по мотивам романа. Идея Р. Брэдбери была использована при создании фильма «Эквилибриум».

Этот роман Рэй Брэдбери писал на взятой напрокат пишущей машинке в публичной библиотеке Лос-Анджелеса. В основу текста лёг неизданный рассказ «Пожарный» (1949), а также рассказ «Пешеход»[1]. А впервые роман был напечатан частями в первых выпусках журнала Playboy [2].

Сюжет

Роман «451 градус по Фаренгейту» рассказывает о тоталитарном обществе, в котором литература находится под запретом, а пожарные должны сжигать все книги, которые обнаружат, причём — вместе с жилищами владельцев. Владельцы книг при этом, по-видимому, подлежат аресту. Автор изобразил людей, потерявших связь с природой, с интеллектуальным наследием человечества, друг с другом. Люди спешат на работу или с работы, никогда не говоря о том, что они думают или чувствуют, разглагольствуя лишь о бессмысленном и пустом и восторгаются только материальными ценностями. Дома они окружают себя интерактивным телевидением, проецирующимся сразу на все стены и заполняют своё свободное время просмотром телевизионных передач, например «Родственниками» — бесконечным и бестолковым сериалом. Однако «благополучное», на первый взгляд, государство находится на пороге тотальной разрушительной войны, которой все же суждено начаться под занавес произведения.

Главный герой романа, «пожарный» Гай Монтэг, знакомится с семнадцатилетней девушкой Клариссой и начинает понимать, что возможна иная жизнь. Клариссу считают странной из-за её увлечения природой, желания говорить о чувствах и мыслях и просто жить. Монтэг любит свою работу, но тайно забирает из нескольких домов книги, которые должен был сжечь. Встреча с женщиной, которая отказывается покинуть собственный дом и сжигает себя вместе с книгами, усиливает внутренний разлад Гая. Он пытается разговаривать со своей женой Милдред, но она отстраняется от него, надевая наушники и общаясь со своими телевизионными «родственниками».

Монтэг считает, что смысл уничтожения книг состоит в том, чтобы сделать всех счастливыми. Капитан пожарного отделения объясняет ему, что без книг не будет никаких противоречивых теорий и мыслей, и никто не будет умней соседа. А с книгами — «кто знает, кто может стать мишенью хорошо начитанного человека?». Жизнь граждан этого общества абсолютно избавлена от негативных эмоций — они только и делают, что развлекаются. Даже смерть человека «упростили» — теперь трупы умерших кремируются буквально через пять минут, чтобы никого не беспокоить.

После того, как жена доносит, что Монтэг хранит дома книги, и их дом разрушают пожарные, Гай обращается за помощью к бывшему профессору Фаберу. Следуя указаниям Фабера, Монтэг отправляется на сортировочную станцию, где встречается с группой бывших университетских преподавателей, каждый из которых помнит наизусть какое-либо литературное произведение. Они — часть сообщества, сохраняющего литературу в своих головах до тех пор, пока тирания не будет уничтожена, а литература не будет воссоздана (книги бояться сохранять, т.к. они могут выдать месторасположение повстанцев). Монтэг, который помнит несколько отрывков из библейских книг — Екклесиаста и Откровения Иоанна Богослова, присоединяется к ним. Произведение оканчивается началом войны, и группа профессоров вместе с Монтэгом наблюдает издалека за гибелью города.

История цензуры

Роман «451 градус по Фаренгейту» стал жертвой цензуры с самого начала своего выхода. В 1967 году издательство Ballantine Books начало публикацию специального издания книги для средних школ. Свыше семидесяти пяти фраз были изменены, чтобы исключить привычные брэдберивские ругательства «damn», «hell» и упоминание абортов, два фрагмента были переписаны, однако никакой информации о внесённых коррективах не следовало, и большинство читателей даже не догадывалось о них, поскольку мало кто читал оригинальную версию. [3]

В то же самое время Ballantine Books продолжало печатать «взрослую» версию, которая продавалась в книжных магазинах. После шести лет параллельного выпуска двух изданий издатель прекратил выпуск «взрослой» версии, оставив лишь сокращённую, которая продавалась с 1973 по 1979 год. Об этом не подозревал ни сам Брэдбери, ни кто-либо другой.

В 1980 году друг писателя обратил его внимание на сокращения, и автор книги потребовал от издательства прекратить публикации сокращённых версий, заменив их полной. Издатель согласился, и с 1980 года стала выходить полная версия книги.

История с цензурой привлекла внимание Американской библиотечной ассоциации, которая обнаружила, что школьные клубы так или иначе сокращают книги. Апеллируя к своему авторитету и угрожая изъять пометки «лучшие книги АБА» из всех сокращённых изданий, организация добилась того, что сокращённые книги в школьном книжном клубе были помечены на страницах выходных данных как издание школьного книжного клуба.[4]

Интересные факты

Предметы и явления, описанные в романе и появившиеся после его публикации

В своём романе «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери описал многие предметы и явления, появившиеся в жизни людей после опубликования произведения в 1953 году:

«Телевизионные стены» — аналог современных плазменных панелей, впервые появившихся на рубеже XX и XXI века.

Радиопередатчики типа «Ракушка» — аналог современных портативных плееров, первая модель которого появилась в 1979 году.

В жизни людей будущего, описанного в романе, большое место занимает телевидение. С помощью телевизионных стен люди праздно общаются с друзьями, что можно назвать общением друзей в социальных сетях. В романе представлены различные модели телевизоров — начиная от огромных «телевизионных стен» и заканчивая миниатюрными переносными экранами. В тексте упоминается, что изображение передаётся на экране «в цвете и объёме», то есть действует цветное телевидение (его внедрение в США началось в год написания романа и завершилось 10-15 лет спустя, в 1960-е годы), поддерживающее 3D-изображение.

 Характеристика жанра «антиутопия», его история и основные черты

Антиутопия, как правило, изображает общество, зашедшее в социально-нравственный, экономический, политический или технологический тупик из-за ряда неверных решений, принятых человечеством. Антигуманный тоталитаризм, диктат, отсутствие свободы, страх, доносительство, безнадёжность борьбы - вот темы, затрагиваемые этим жанром. Сюжет часто выстраивается на противодействии личности или небольшой группы личностей правящему диктату, чаще всего заканчивающемся поражением героев [Морсон 1991].

Рассмотрим жанр антиутопии более подробно.

Антиутопия как жанр является разновидностью утопии (греч. ou - не, нет и topos - место, т.е. место, которого нет; иное объяснение: eu - благо и topos - место, т.е. благословенное место) - литературно-художественного произведения, содержащего картину идеального общества, населенного абсолютно счастливыми людьми, живущими в условиях совершенного государственного устройства [Полонский 2003]. В основе утопии лежит религиозно-мифологическая идея о Земле Обетованной. Жанр зародился ещё в эпоху Возрождения, название ему дала одноименная книга Томаса Мора, английского гуманиста и политика, вышедшая в 1516 году. Действие книги происходит на фантастическом острове Утопия, где нет частной собственности, труд -- всеобщая обязанность, а распределение благ происходит по потребностям граждан. Создавая книгу, Мор частично опирался на диалог Платона «Государство». Развитием идей Мора стал труд «Город Солнца» (1602) Томмазо Кампанеллы, мечтаниям об идеальном мире также предавались Фрэнсис Бэкон («Новая Атлантида», 1627), Игнатиус Доннелли («Золотая бутыль», 1892), Эдвард Беллами («Золотой век», 1888) и др. Утопические линии можно проследить и в произведениях Вольтера, Руссо, Свифта [Ионин 1988].

Термин «антиутопия» впервые употребил британский философ Джон Стюарт Милль в парламентской речи 1868 года, однако в литературе элементы антиутопии проявились значительно раньше. История антиутопии, ещё не выделенной в отдельный жанр, уходит корнями в античность. Некоторые труды Аристотеля и Марка Аврелия имели явные антиутопические черты. Те же черты можно проследить и в третьей книге «Путешествий Гулливера» (1727) Джонатана Свифта, где описание летающего острова Лапута фактически представляет собой технократическую антиутопию. Элементы антиутопии встречаются в книгах Жюля Верна («Пятьсот миллионов бегумы»), Герберта Уэллса («Когда спящий проснется», «Первые люди на Луне», «Машина времени»), Уолтера Бесанта («Внутренний дом»), Джека Лондона («Железная пята») [Чаликова 1991].

Поводом к расцвету жанра антиутопии послужила Первая мировая война и сопутствовавшие ей революционные преобразования, когда в некоторых странах начались попытки воплотить в реальность утопические идеалы. Ярче и нагляднее всего этот процесс произошёл в большевистской России, тем закономернее появление первой великой антиутопии именно здесь. В своём романе «Мы» (1924) Евгений Замятин описал запредельно механизированное общество, где отдельная личность становится беспомощным винтиком-«нумером». Замятин заложил основы будущего развития жанра, многие детали тоталитарной системы, придуманные автором, впоследствии стали классическими в работах антиутопистов всего мира: насильственное искоренение инакомыслия, навязчивые СМИ как главный способ прививания идеологии, развитая система слежения, синтетическая пища, отучение людей от проявления эмоций [Архипова 1992]. В числе прочих советских антиутопий стоит отметить «Ленинград» Михаила Козырева, «Чевенгур» и «Котлован» Андрея Платонова, также антисоциалистические настроения легли в основу произведений «Будущее завтра» Джона Кенделла (1933) и «Гимн» Эйн Рэнд (1938).

Помимо социализма, ХХ век подарил писателям и такую антиутопическую тему, как фашизм. Первое антифашистское произведение, «Город вечной ночи», было написано американцем Мило Хастингсом в 1920 году, спустя всего год после возникновения НСДАП. В этом провидческом романе Германия отгораживается от всего мира в подземном городе под Берлином, где устанавливается «нацистская утопия», населенная генетически выведенными расами сверхлюдей и их рабов. К теме фашизма обращались и Герберт Уэллс («Самовластие мистера Парэма», 1930), Карел Чапек («Война с саламандрами», 1936), Мюррей Константайн («Ночь свастики», 1937) [Любимова 2001].

Под перо антиутопистов попали и менее радикальные общественные тенденции. Олдос Хаксли в одной из величайших антиутопий в истории литературы «О дивный новый мир» (1932) искусно препарирует капитализм, доведённый им до абсурда. Автор изображает технократическое кастовое государство, основанное на достижениях генной инженерии, где летосчисление ведется от Рождества американского автомобильного магната Генри Форда, а зато такие понятия, как «мать», «отец», «любовь» считаются непристойными [Лазаренко 1991].

С вариациями на тему тоталитаризма и абсолютного конформизма можно ознакомиться в произведениях Джорджа Оруэлла «Скотный двор» (1945) и «1984» (1948), которые будут рассмотрены далее. Близки к идеям Оруэлла более поздние «451 по Фаренгейту» Рэя Брэдбери и «Заводной апельсин» Энтони Берджесса (обе -- 1953).

В настоящее время жанр антиутопии во многом смыкается с научной фантастикой и пост-апокалиптикой, также логическим продолжением традиций технократических антиутопий стал жанр киберпак, популярный как в литературе, так и в кинематографе.

Антиутопия является логическим развитием утопии. В противоположность последней, антиутопия ставит под сомнение возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя. Расцвет антиутопий приходится на ХХ век, век бурных социально-политических и культурных событий, двух мировых войн и революций, интенсивного развития науки и создания тоталитарных режимов. На смену романам-мечтаниям проходят романы-предупреждения, писатели выносят на суд читателя своё видение дальнейшего развития человеческой цивилизации, обусловленное разочарованием в утопических идеалах прошлого и неуверенностью в завтрашнем дне. Угроза потери нравственности подкреплена научно-техническим прогрессом, делающим возможным духовное и физическое порабощение человечества. Идеи и цели писателей-антиутопистов мало отличаются друг от друга, средства же их выражения дают простор для осмысления как учёным-литературоведам, так и многочисленной читательской аудитории [Новиков 1989].

Жанр антиутопии как никакой другой связан с истоической действительностью. Антиутопия выделяет наиболее опасные, с точки зрения авторов, общественные тенденции, чаще всего современные самим авторам, как то фашизм, тоталитаризм и др. Произведения этого жанра являются одновременно и реакцией на эти тенденции, так и предсказанием их дальнейшего развития. Черты общества, вызывающие наибольшее неприятие автора, приписываются некоему воображаемому обществу, расположенному на расстоянии - в пространстве или во времени. Действие антиутопий происходит либо в будущем, либо на географически изолированных участках земли [Шишкин 1990].

Общество, описываемое в антиутопии, обычно изображено зашедшим в тупик - экономический, политический или технологический, причиной чему послужил ряд неверно принятых человечеством решений. Это может быть, к примеру, неконтролируемый технологический прогресс, выражающийся в роботизации производства, внедрением технически совершенных систем слежения за населением, кризис перепроизводства и перевооружения; или диктат, крепнущий годами и держащий в страхе всё государство; или финансовая избыточность, обедняющая нравственность людей; или же совокупность этих причин [Шишкин 1993].