Теоретические основы социально-педагогической помощи людям, готовящимся к выходу из мест лишения свободы

      Негативное  отношение к власти формирует  у осужденных готовность к агрессивному поведению, что должно учитываться  при проведении лечения.

      Примером  клинического подхода может служить  работа клиники психологического здоровья, открытой при пенитенциарии штата  Мэриленд (1973).

      Любой заключенный, находящийся в кризисном  или предкризисном состоянии, включая  стремление к самоубийству может  обратиться  в эту клинику. Для  заключенных и персонала проводятся специальные сеансы групповой терапии.

          В отечественной психологии типичным является следование за европейскими пенитенциарно-правовыми взглядами. Например, Х.Р. Штельцер (1790) утверждал, что «цель наказания может быть только одна - исправление преступника, чтобы он по собственному почину перестал быть опасным для общественного  спокойствия».

      В.Ф. Ушаков еще в 1770 году в работе «О праве и цели наказания» предпринял попытку раскрыть психологические  условия воздействия на преступника  наказания и доказывал, что важнейшим  средством является доведение преступника  до раскаяния. В дальнейшем А.П. Куницын  в работе «Право естественное» (1818) утверждал, что целью наказания  должно быть исправление преступника  и предупреждение преступлений. А.И. Галич, обосновывая необходимость  привлечения психологических знаний к решению уголовно-правовых проблем  в работе «Картина человека» (1834) (типология  характера) предлагал ее использовать людьми, работающими в тюрьмах. П.П. Лодий обосновывал идею о необходимости  введения лишь тех наказаний, которые  являются годными с точки зрения психологического  принуждения.

      Эти тенденции отразились в «Своде учреждений и уставов о содержащихся под  стражей и ссыльных» (1832).

      Н.М. Ядринцевым обоснована новая система, которая должна была объединить все  лучшее в европейской практике. Эта  система должна быть представлена в  следующей  последовательности:

      1. Предварительное дисциплинирование  личности, приучение ее к подчинению  и повиновению путем внешнего  и механического ограничения  ее воли (обычная внешняя дисциплина).

      2. Развитие самодеятельности, самовоздержания,  самовоспитания и самопомощи  при известной доле свободы,  т.е. воспитание соответствующее  развитию индивидуальных способностей  и сил личности (ирландская система  переходных заведений Обермайера  и Макончи).

      3. Воспитание  социальных и симпатических  инстинктов,  основанное на рациональном  применении общения с условиями  о взаимном обязательстве и  взаимных  услуг (применение общественного  самоуправления и самопомощи, основанное  на различных общинных учреждениях).

      Идея  перевоспитания преступника (осужденных) путем общественного воздействия  отмечается  не только у Н.М.Ядринцева, но и Л.И.Петражицкого (1867-1931), а в 20-30-х годах А.С.Макаренко (1888-1939) блестяще осуществляет эту идею на практике.

      Проблема  личности преступника, наказания и  исправления велась в рамках антропоматериалистических  ориентациях.

      Следует отметить в подходе научного осмысления этой проблемы роль и влияние учения И.М.Сеченова о рефлекторной природе  психики.

      Он  писал: «... целиком перекладывать  вину за противоправное поведение на преступника нецелесообразно, т.к. это  ожесточит его самого и общество против него. Правильнее было бы исходить из идеи, что виновен не только человек, но и обстоятельства, в которых  он воспитывался... Здесь осуждение  должно выступать  уже не возмездием преступнику, вынесенным от лица общества, а стремлением этого общества помочь ему исправиться, осознать личностную вину и  на этой основе сформировать другие рефлексы, другое нравственное поведение.

      В итоге меняется не оценка преступного  акта, который остается аморальным поступком,  а смысл наказания, приобретающий аутентичность как  для общества, так и для человека».

      Эти идеи получили развитие в трудах отечественных  психиатров И.А. Сикорского и П.И. Ковалевского.

      В 60-70-х ХIХ формируется социально-педагогический подход к проблеме отклоняющегося поведения  и построению воспитательно-профилактической работы с детьми (П.Г. Редкин, Н.В. Шелгунов, К.Д. Ушинский).

      Важно то, что проблема наказания стала  анализироваться в связи с  возможностями исправления преступника. В то же время в работах И.Е. Фойницкого, Н.С. Таганцева, С.П. Мокрицкого доказывалась нереальность достижения в условиях тюрьмы нравственного  исправления заключенного.

      И хотя после него отечественная пенитенциарная система сохранила многие отпечатки  феодальных признаков (разделение заключенных  по сословному признаку, клеймение, применение орудий, причиняющих физические страдания). Но уже обсуждалась идея исправительно-воспитательного  воздействия на заключенных: приобщение к труду,  обучение и других.

      С 1819 года в России к решению проблемы «нравственного исправления преступника» стали привлекаться члены попечительного общества,  преследовавшего цель не только общественного контроля, но и наставления их в правилах христианского благочестия доброй праведности, а также занятия  их приличными упражнениями.

      Интерес Российской общественности к тюрьмам  и заключенным пробудился публикациями Ф.М. Достоевского, В.К. Короленко, Н.Т. Чернышевского  увидевших и переживших тюремные лишения, а также Л.Н. Толстого и  М. Горького бывшими глашатаями своего времени.

      На  парадоксы тюрьмы обращают внимание Н.М. Ядринцев, П.Ф. Якубович. Последний  дал очень яркое социально-психологическое  портретирование преступного мира и влияние уголовного наказания  на различные категории преступников. Он впервые ставит вопрос о тюремной общине - особом социальном явлении, оказывающем  влияние на поведение заключенного.

      Особой  сферой научных интересов ученых является исправительный процесс в  пенитенциарных учреждениях для  несовершеннолетних правонарушителей. Профессор Б.С. Утевский писал: «Многие  принципы советской педагогики  очень и очень трудно применять  одновременно карая и воспитывая людей». Эту идею разделили В.М. Бехтерев, А.Я. Герд, Д.А. Дриль, П.И. Ковалевский, А.Ф. Кистяковский, П.Ф. Лесгафт и др.

      Профессор Б.С. Утевский писал, что многие принципы советской педагогики очень и  очень трудно применять одновременно карая и воспитывая людей.

      Обосновалась  идея исправления, а не устрашения преступников: Закон об исправительных приютах (1866), Закон о воспитательных заведениях (1909), внедрение в практику различных  исправительных систем (семейной, казарменной, смешанной).

      После февральской революции (1917 года) буржуазно-демократической  революции  в качестве главной  задачи декладировались прогрессивные  пенитенциарные новации - перевоспитание преступников, проявление к ним гуманности и неукоснительное соблюдение прав человека, попечение о дальнейшей судьбе лиц,  отбывших наказание, улучшение  подбора кадров. Однако на практике они не были реализованы.

      После прихода в октябре 1917 года к власти большевиков, начиная с 1918 шла активная дискуссия о задачах наказания  путем лишения свободы, о содержании исправления заключенного и его  пределах.

      В работах С. Бройде, М.Н. Гернета, С.В. Познышева, Б.С. Утевского, Ю.Ю. Бехтерева  разрабатывались методики организации  исправительного процесса.

      Интересные  психолого-педагогические методы в  работе с несовершеннолетними преступниками  в 20-30 годы использовали такие отечественные  ученые  как П.П. Блонский, С.Т. Шацкий, В.Н. Сорока-Россинский, А.С. Макаренко.

      С.В. Познышев писал, что психология раскаяния  преступника и психология раскаяния  заключенного составляют две частные  проблемы криминальной психологии, среди  многих других подлежащих самому тщательному  изучению.

      Раскаяние всегда предполагает признание вины в совершенном преступлении. Человек  может раскаиваться только в том, в чем действительно виноват. Может признавать вину, но и вовсе  не раскаиваться.

      Народные  пословицы, относящиеся к совести.

      О покаянии: - есть слезы - есть и совесть. - Упавшего не считай за пропавшего. - Лучше  горькая правда, чем красивая ложь. - Признание - половина исправления. - Кайся  да опять за то не принимайся. - Умел грешить - умей каяться. - Ошибся, что  ушибся, вперед наука.

      Сколь неизбежна власть твоя, гроза преступников, невинный утешитель. О, совесть! Наших  дел закон и обвинитель, свидетель  и судия. (В. Жуковский, 1814).

      Покаяние  отражает следующую более высокую  ступень процесса воспитания у человека чувства ответственности. По содержанию раскаяние представляет собой, прежде всего переживание осужденным чувства  стыда и угрызения совести. Такое  переживание имеет исключительно  важное значение для нравственного  совершенствования человека вообще и преступника в частности.

      Переживание осужденными чувства стыда и  совести весьма ценны с психологической  точки зрения, поскольку они становятся, по словам С.В.Познышева,  механизмами,  через которые общество воздействует на индивида.

      Среди представителей отечественной науки  еще сохраняется оптимизм относительно исправительных возможностей уголовно-карательного воздействия. Он базируется главным  образом на том, что в 20-30-е и 60-70-е  годы были предприняты серьезные  усилия в этом направлении в исправительно-трудовых учреждениях нашей страны, которые  показали, что исправление преступников возможно, при создании надлежащих условий. На это же указывает опыт, имеющийся за рубежом, где различные  ресоциализирующие программы осуществлялись в пенитенциарных учреждениях. Но есть и свидетельства о том, что  и отечественные и зарубежные программы ожидаемого эффекта они  не приносят. Влияние этих программ на динамику преступности иногда сравнивают с воздействием летнего  ветерка  на движущийся локомотив. Уровень рецидива среди отбывших наказание в виде лишения свободы в большинстве  развитых стран составляет 60-70%. Эти  показатели на фоне наших 30-40% (даже если учесть, что удельный вес санкций, связанных с изоляцией от общества, за рубежом существенно ниже) не вселяют больших надежд на то, что, организовав перевод системы  уголовно-правового контроля на подлинное  исправление, мы сможем существенно  повлиять на складывающуюся криминологическую  ситуацию.

      В тоже время сегодня можно утверждать, что чем меньше кара и слабее изоляция, тем больше шансов уберечь личность от разрушения и укрепить в ней  позитивное начало, необходимое для  законопослушной жизни в обществе (А. Усс, 1997).

      Идею  о необходимости создания (или  сохранения) системы уголовно-правового  контроля, однозначно ориентированную  на исправление преступников, дезавуируют  аргументы чисто прагматического  характера наказания и сомнительно, что она способна дать ожидаемые  от нее результаты. Итак, исправление  преступника – по-прежнему остается как научной, так и практической проблемой.

      В обществе тоталитарного типа такого рода проблем не возникает. Граждане в целом (не говоря уже о правонарушителях) являлись «человеческим материалом», который во имя светлой цели можно  и должно было воспитывать, совершенствовать и перевоспитывать. Но демократическое  государство не имеет право принудительно  «улучшать» своих граждан. Единственное, что ему позволено в отношении  гражданина (в том числе и преступника) - требовать соблюдения установленных  законов. Не случайно, представители  либерального направления западной криминологии выступают за то,  чтобы  «внутренняя свобода  клиента  тюремного учреждения оставалась такой  же неприкосновенной, как и стены,  которые его окружают». Это положение, несмотря на его категоричность, по существу, опровергнуть довольно трудно. Жизнь дает многочисленные примеры  того, что социальная обоснованность уголовно-правовых запретов на определенном этапе общественного развития может  оказаться весьма сомнительной. То, что еще совсем недавно считалось  в нашей стране общественно опасным, например спекуляция, теперь предстает  в ином свете, оценивается как  нечто позитивное.

      Пенитенциарист  А. Усс считает, что однозначная  ориентация пенитенциарной системы  на исправление преступника не только может быть нереалистична, но и в  определенном отношении опасна, т.к. она может легко перерасти  в насилие над внутренней свободой, не позволяющей сохранить иной, отличный от поддерживаемого государством образ  мыслей.

      Названные обстоятельства предопределяют необходимость  осторожного подхода к оценке юридической значимости такой задачи, как исправление и ресоциализация правонарушителя, т.е. выдвигать ее на первый план только тогда, когда  наказание (пределы которого определяют деяние и вина) назначено и границы  принуждения по отношению к конкретному  человеку уже очерчены. Кроме того, они побуждают отказаться от интерпретации  исправления как цели, для достижения которой человек, совершивший преступление, якобы подвергается карательно-воспитательному  воздействию со стороны государства. Несущий стержень этого воздействия - наказание - имеет преимущественно  общепредупредительную направленность. Уголовная кара обладает ограниченным исправительным потенциалом, а в  своих наиболее суровых формах (лишение  свободы) способна порождать разрушающие  личность последствия.