Визуальная социология как метод изучение семьи

     В целом более насыщенной визуальностью  является повседневная жизнь семей высшего общества. Торстайн Веблен в 1899 г. писал о «показательном потреблении», в котором собственно внешний эффект, наблюдаемый другими, часто является главной мотивацией обладания, а великолепные литературные иллюстрации дает этому явлению Скотт Фицджеральд, описывая синдром «Великого Гэтсби». Демонстрация собственного материального успеха всегда была типичной для быстро продвигающихся групп. Сегодня в нашем обществе растет зрелищная группа «нуворишей» с их резиденциями, мерседесами, ролексами, одеждой от Армани.

     Как визуальные представления, так и визуальные проявления 
семейной жизни могут быть предметом фотографической регистрации. И одни, и другие приобретают ценность визуальных данных, зафиксированных фотографом.

     Как пишут Майкл Болл и Грегори Смит, «образы составляют часть общества, которое они представляют». В другом случае, когда мы создаем фотографический образ различных визуальных проявлений семьи, он будет иметь одноуровневый характер и касаться непосредственно наблюдаемых явлений.

     В мире, сильно пропитанном различными образами, необходимой 
составляющей компетенции современного социолога должно быть визуальное воображение - существенный элемент социологического воображения. Визуальное воображение - это «наиболее утонченное, рефлексивное и критическое понимание мира визуального и нашего места в нем». Как постулирует Эдвард Холл: «Требуется, чтобы мы научились читать безгласные сообщения так же легко, как напечатанные или произнесенные». Ему вторят австралийские исследователи: «Понимание и использование визуальных данных - это главное умение для людей, интересующихся общественными и культурными процессами».

     Социолог  тоже является членом общества и получает в семье поздней современности новые формы восприятия. Он острее воспринимает социальный мир семьи - события, явления, различные ситуации, придает больший вес визуальным проявлениям жизни семьи, особенно повседневной.

     Кроме того, он воспринимает все более  многочисленные, более красочные  и более разнородные образы, визуальные представления социального мира как его существенные составляющие.

     Cоциологическое воображение - это восприятие общественных явлений и событий как результатов человеческой деятельности, предпринимаемой в существующих условиях, оставляющих структурные эффекты 
(институциональные, организационные, нормативные, культурные), которые сами подвергаются постоянному изменению вследствие предпринятых в их границах очередных действий. Коли так, то визуальное воображение можно более точно определить как восприятие тех аспектов семейной жизни, которые являются внешними, наблюдаемыми показателями субъективной активности, структуры, и изменчивости семьи. К этим аспектам принадлежат, с одной стороны, визуальные представления, а с другой - визуальные проявления.

     Визуальная  компетенция, визуальное воображение, острый взгляд, повышенная зрительная восприимчивость – императивы этой проблемной ситуации, в которой находится социолог в сегодняшнем мире. Поэтому понимание и использование визуальных данных становится необходимым умением каждого исследователя, кто интересуется общественными и культурными процессами. Однако пассивного наблюдения недостаточно, необходимо активное наблюдение, проявление и упорядочивание наблюдений посредством мобилизации видения и концентрации взгляда.

     Уже в XIX в. фотографией пользуется физическая антропология и 
антропометрия. Для подтверждения научных тезисов возникают 
систематические снимки представителей различных рас, этнических и физических типов. В свою очередь инструментом фотографии начинают пользоваться социальная антропология, этнология и этнография. Первые опыты мы находим в 70-х и 80-х годах XIX в., когда Эдвард Тейлор делает фотографии представителей индейских племен В.Америке. В конце века в Европе появляется мода на идеализированный и романтический образ простого человека, в результате темой фотографии становится фольклор. С 20-х годов XX в. фотография становится исследовательским инструментом социальных антропологов на островах Полинезии: Бронислава Малиновского на Тробриандах, Раймонда Фирта (Rajmond Firth) среди населения Тикопии, Эдварда Эвана Эванс-Притчарда (Edward Evan Evans-Pritchard) среди племен азанде.⁶ Они фотографировали как объекты материальной культуры (например, шейные украшения, украшения плеч, используемые в ритуале kula, описанном Малиновским, лодки, луки, огороды), так и формы общественного поведения, особенно обрядов в сфере религии, магии, праздников. Часто помещали также автопортреты в окружении аборигенов как наглядное свидетельство об их пребывании на данных территориях. Большой антропологический фотографический проект выполняли в 1940-е годы Грегори Бейтсон и Маргарет Мид, создав тысячи снимков культуры народов острова Бали. 

     Огромный  новаторский интерпретационный  проект, направленный на получение  важных предпосылок, обоснований и  культовых значений на основе анализа  фотоматериалов, - классическая работа Ирвинга Гофмана. Эту работу можно признать новаторской, поскольку она возникла до появления визуальной социологии как отдельной дисциплины. Автор проекта собрал интересную коллекцию из 508 снимков, прежде всего рекламных, но также из прессы и семейных снимков, изображающих женщин и мужчин как отдельно, так и вместе в самых разных жизненных  ситуациях. Здесь демонстрируются, как это определяет Гофман, разные формы экспрессивного поведения мужчин и женщин, которые руководствуются принятыми в данной культуре традициями и отображают очень глубоко скрытые, часто не осознанные дефиниции пола, приобретенные в ходе социализации. «Их экспрессивность не инстинктивна, навязана обществом, имеет общественные стандарты - эта особенная социальная категория использует определенную выразительность, а социально обозначенный эпизод указывает, когда эта экспрессивность будет иметь место». В соответствии с навязанными культурой дефинициями люди представляют себя другими. Быть мужчиной или женщиной – это только представлять себя, согласуясь с культовыми представлениями женственности или мужественности.

     Собранные Гофманом фотоснимки отражают характерные  черты, правила, стиль таких авторских  презентаций. Выполненные в естественных условиях репортерским способом, они показывают, как спонтанно, без размышлений мужчины и женщины создают свой образ.

     Анализ  фотографий позволяет Гофману делать тонкие наблюдения. Приведем для примера  некоторые из них. На фотографиях  женщины как правило, ниже ростом, чем мужчины. Когда мужчина и женщина изображены в ходе каких-либо обычных действий, мужчина чаще выполняет руководящую роль, демонстрируя более высокую компетенцию: инструктирует, помогает, учит, показывает. Вероятно, мужчина чаще сконцентрирован, производит впечатление, что он владеет ситуацией, а женщина занята своими мыслями, отводит взгляд, держится на расстоянии от возможной опасности и демонстрирует веру в мужскую силу и компетенцию. Женщины чаще всего сидят или лежат, а мужчины стоят, что наводит на мысль о зависимости женщин и более высоких позициях мужчин. Женщина садится мужчине на колени, позволяет носить себя на руках или на спине, добровольно покорно подчиняясь. На снимках женщины часто наклоняют голову вперед или набок, что является очередным сигналом покорности, как и характерный сгиб ноги и легкая стыдливая демонстрация колена, в то время как мужчины чаще всего стоят прямо с поднятой головой.  Когда мужчина берет женщину под руку или обнимает - это типичный признак присвоения ее мужчиной, а со стороны женщины это сигнал подчинения мужчине. Женщины часто мягко касаются, гладят, ласкают различные предметы или домашних животных, в то время как мужчины используют руки как инструмент для выполнения какого-то конкретного дела. Женщины чаще улыбаются и более спонтанно смеются, чаще позируют, чем мужчины. Они ярче выражают все чувства: радость, горе, грусть. Наконец, женщин больше заботит внешний вид: макияж, бижутерия, одежда. Таким образом, когда феминистское движение было еще в пеленках, интерпретация снимков позволила Гофману показать преобладающие в американской культуре (или шире - в западной) стереотипы женщин и мужчин, с которыми позднее теория и идеология феминизма вступила в полемику и борьбу. Проект Гофмана остался примером для проведения большинства подобных опытов.

§2. Роль изучения фотографии в социологическом исследовании семьи

     Среди тактик качественного социологического исследования в анализе истории  жизни и истории семьи используются фотографии. Фотографии в таких исследованиях  выступают в качестве документальных источников, «документов жизни».⁷ «Документы жизни» оказываются тем средством, благодаря которым происходит трансляция культурных традиций.

     Существуют  различные каналы трансляции. Можно  выделять, например, официальные и  неофициальные. Семья представляет собой неофициальный канал. Переданные семьей традиции имеют наиболее массивный характер. Массивность достигается за счет повышенного эмоционального фона в отношениях между членами семьи. Семейные ценности, подлежащие трансляции, аккумулируются в преданиях, семейных историях, письмах и фотографиях. Фотографии, во-первых, связаны с мерами намеренной фиксации семейной памяти. Во-вторых, вплоть до появления видеосъемки, только фотография представляла визуально-образную информацию о членах семьи и важных для нее событиях. В-третьих, фотография представляет собой доказательство, существования чего-то или реальности события, поскольку отличается от создаваемого художником рисунка. По замечанию Е. Петровской, фотография «…предлагает все сразу «как есть», даже если это абстрактный, формально продуманный снимок».⁸ Время проходит, но остаются фотографии, как доказательство того, что что-то действительно было, а что-то лишь могло бы случиться, а чего-то никогда не случится. Однако, эти документальные свойства фотографий практически не используются в социологических исследованиях. Основной упор приходится на текстовые документальные источники (письма, мемуары, дневники, архивные документы). Фотографиям отводится лишь вспомогательная роль. Главным образом, иллюстративная. В.В. Семенова, в учебном пособии, посвященном качественным методам социологических исследований, с сожалением пишет: «Миллионы фотографий делаются каждый год и становятся достоянием семейных альбомов, но социологи не испытывают особого интереса к тому, что могло бы стать основной информационной базой исследования…».⁹

     С одной стороны, любительское фото не востребовано социологами из-за преимущественно  вербальной организации научного пространства, заполненного текстами. Визуальное оказывается  вытесненным в сферу искусства, что воплощает противопоставление рационального и эмоционального. Возникает устойчивое понимание того, что фотография может восприниматься только как образная информация, научный характер которой сомнителен.

     Новые антропологические, этнографические и социологические стратегии исследования, однако, уже не могут не учитывать факт расширения сферы визуального в современной культуре. В результате, во-первых, фото- видеосъемка, а также электронные средства, начинают использоваться социологами и антропологами в документальных целях (создание фото и видеоархивов), а во-вторых, возникает анализ того, какая информация на них содержится, как она может быть интерпретирована и что собой представляют события фотографирования видеосъемки, создания информационных баз.

     Неуклонное  увеличение сферы визуального в  современной культуре сопровождается появлением специфических методов  ее изучения, прежде всего, семиотических.

     Открылось семиотическое пространство, в котором  фотография оказалась вписана в  систему отношений, например таких: фотограф – фотографируемый – зритель. Соотнесение означающего и означаемого может произвести только человеческое сознание, которое, в свою очередь, социально продуцировано.

     Социологический анализ фотографии делает акцент на тех социальных отношениях, в которые она включена. События фотографирования рассматриваются как практика репрезентации. Классические социологические методы потому бессильны извлечь социально значимую информацию, что с классических позиций функции фотографий ограничиваются презентацией. Они могут быть лишь предъявлением, доказательством присутствия. Хотя это само по себе важно, но ограничивает использование фотографий процессом внешнего представления. Постклассические социологические методы  позволили понять, что представление имеет не только (даже не столько) внешнюю проекцию, но и внутреннюю. Презентация оказывается обернута вовнутрь, становясь репрезентацией. Стоит задуматься о том, что всякое представление всегда одновременно является и внешним и внутренним. Фотография представляет собой уникальный случай исследовать представления о способах презентации себя для других. Имеющиеся экспериментальные фотоисследования оказываются аналитическими описаниями того, как создаются и потребляются социальные репрезентации. Выясняется, что на страницах семейных фотоальбомов не столько зафиксирована объективная реальность, а сконцентрированы ряды образов, подлежащие непрекращающейся интерпретации.

     Существуют, например, предпочитаемые способы портретной съемки, выбор позы, одежды, фона, выражения лица. Каждый человек, участвуя в практиках самопрезентаций, учится способам, какими он может себя представить, в том числе, и на фотографиях. Было бы интересно проследить формирование этого умения в пределах одного фотоальбома: непосредственность детей раннего возраста, ещё не знающих о необходимости «выглядеть»; зажатость детей постарше, которые о такой необходимости знают, но умением выглядеть не овладели; те, кто уже овладели мастерством искусственной естественности. Кажется, что подобные «онтогенетические» этапы фотография проходит и в своеобразном «филогенезе».

     Социально-антропологический  взгляд на фотографию и способы фотографирования может также прояснить конвенциональные образы, по каким выстраивается фотография. Домашний или профессиональный фотограф строит замысел и композицию так, чтобы фотография соответствовала ожиданиям. Е.Р. Ярская-Смирнова замечает: «люди обычно быстро обучают потенциального фотографа тому, какие типы образов они хотели бы получить отснятыми».¹⁰ Процесс обучения менее очевиден, когда фотограф и фотографируемые принадлежат к одной культуре. Участники события фотографирования тогда обладают общими конвенциональными представлениями о способах предъявления образов, больше объем их общих знаний. В этом случае, однако, трудно реконструировать процесс обучения. Материал для реконструкции могут дать ситуации, когда фотограф и фотографируемые происходят из разных культур. Этнографические фотоисследования демонстрируют, как различаются фотомиры, увиденные с разных точек зрения.