Стилистика русского языка и культура речи

 

Об абстрактном характере  семантических компонентов свидетельствует  факт сочетаемости слов. Общеизвестно, например, что близкие по значению глаголы имеют одинаковую форму  управления. Ясно, что данная форма  управления (ср. форму “о ком-чем”, обозначающую предмет мысли, речи, заботы: думать, говорить, печалиться, заботиться о ком-чем) представляет содержательную единицу очень высокой степени абстракции, которая поэтому не может соотноситься с одним лексическим значением в силу его большой конкретности.

Грамматическая форма  управляемого слова должна соотноситься с чем-то равным или близким ей по уровню абстракции, т.е. не со всем значением, а с его семантическим компонентом. А в таком случае компонент  лексического значения является связывающим  звеном между содержанием слова  и грамматическим значением формы  управляемой. И компоненты, выявленные на основе дистрибуции, будут неизбежно  носить характер абстрактный, характер семантической категории.

 

Компоненты, на которые может  быть разложено значение слова, характеризуются прежде всего по тому, какие аспекты значения они представляют: предметно-логический (аспект отражения действительности) или коннотативный (аспект отношения говорящего к предмету). Семы предметно-логического плана иерархически организованы, т.е. между ними наблюдаются родо-видовые отношения. Так, во-первых, выделяются архисемы, т.е. семы, которые свойственны целым группам слов. На основе архисем происходит объединение слов в разного вида лексико-семантические группы. Например, архисема “речь” объединяет в группу глаголы говорить, сказать, беседовать, разговаривать, рассказывать, повествовать и др., сема “цвет” является общей для слов синий, зеленый, красный, желтый и др., архисема “головной убор” оказывается тождественной для слов шапка, кепка, шляпа, панама, берет и др.

Во-вторых, в значениях  слов обнаруживаются дифференцирующие семы, т.е. такие семы, которые отличают (дифференцируют) значение данного  слова от семантически близкого к  нему слова. Например, значение глагола  шептать включает семы “говорить”, “очень тихо”, а глагола кричать  – “говорить”, “очень громко”. Сравнение  этих значений приводит к выделению  дифференцирующих сем “очень тихо”  и “очень громко” и архисемы “говорить”.

Дифференцирующие семы, отражая  различные признаки явления действительности, могут быть “описательными, которые  отражают внешние особенности объекта (размеры, внешний вид, устройство и  т.п.) и относительными, отражающими  отношения данного предмета к  другому (назначение, функция, местоположение и пр.)” [2].

2. Гак В.Г. Сопоставительная  лексикология. М., 1977, с. 14-15.

 

Так, в значении слова  берег описательной будет сема “край  суши у водной поверхности”, а относительной  функциональная сема “то, что держит, ограничивает воду”, откуда появляется сема “то, что ограничивает что-либо”, реализуемая в сочетаниях берега жизни, берега счастья и т.п.

Потенциальные семы возникают  на основе ассоциаций, они отражают не основные признаки явления, а все  то, что может характеризовать  предмет с большей полнотой, чем  только дифференциальные семы. Потенциальные  семы могут быть реализованы в  переносных значениях или оставаться как содержательная возможность, создавая смысловую глубину и смысловую  перспективу слова. Так, для значения слова небо “видимое над землей воздушное пространство в форме  свода, купола” потенциальной является сема “высота”, реализуемая в примере Вот вырасту до неба.

Таким образом, компонентный состав той части значения слова, в которой отражаются явления  действительности, включает архисему, раскрывающие ее содержание дифференцирующие семы, а также потенциальные семы.

Семы, несущие эмоционально-оценочную  информацию, коннотативные элементы значения отражают особенности представления  о называемом предмете, различные  ассоциации, культурные традиции носителей  языка. Таковы, например, сема “трусливость” в значении слова заяц, сема “нежность” в значении слова береза, связанные с культурой русского народа. Предмет “вода” ассоциируется у русских с жидкостью, причем эта ассоциация оценивается отрицательно (ср.: жидкие аплодисменты, жидкий доклад). Отсюда такое оценочное употребление слова: В книге – одна вода.

Еще до того, как компонентный анализ стал применяться при исследовании значения слова, разложение значения на составляющие его более простые  элементы применялось в толковании значений в словарях. Так, в книге Д.Н.Шмелева “Очерки по семасиологии русского языка” приводится пример определения значений нескольких слов, обозначающих сходные предметы, в “Словаре русского языка” С.И.Ожегова:

бадья – “широкое, низкое деревянное ведро”;

ведро – “сосуд цилиндрической формы с ручкой в виде дужки  для ношения жидкостей, сыпучего”;

сосуд – “вместилище  для жидкости, газа и т.п.”.

И значение слова бадья  включает такие семы: “ведро” + особая форма + материал [3].

3. См.: Шмелев Д.Н. Очерки  по семасиологии русского языка.  М., 1964, с. 103.

1. Компонентный состав  значения слова бадья был установлен  в результате сопоставления предмета  “бадья” с рядом сходных предметов  (“ведро”, “сосуд” и т.д.) и  выделения признаков, отличающих  бадью от ведра.

Этот прием выделения  семантических компонентов –  на основе обращения к предметам, явлениям внеязыковой действительности – дает хорошие результаты, если речь идет о наблюдаемых непосредственно, “впрямую” предметах, явлениях. Так, явление, обозначенное словом гореть, может быть охарактеризовано тремя признаками: свет, тепло, уничтожение; явление, обозначенное словом говорить, включает признаки звук, информация, общение и т.д.

Если же предмет, явление  и т.п. не наблюдается непосредственно, этот прием не может дать надлежащих результатов.

2. Второй прием – сопоставление  исходного, номинативного значения  многозначного слова с его  переносными значениями. Так как  появление производных значений  происходит нередко как перенос  названия на основании общих  признаков, в переносном значении может проявиться какой-либо компонент прямого значения. Более подробно об этом говорится в 3-й главе (“Деривационные отношения и значение слова”).

3. Весьма эффективным приемом выделения семантических компонентов является сопоставление анализируемого значения слова со значениями слов, образующих с анализируемым лексико-семантическую парадигму. Как замечает Д.Н.Шмелев, “слово может рассматриваться как член определенной лексико-семантической парадигмы, точнее – ряда парадигм, объединяющих слова на основе того или иного семантического признака” [4].

4. Шмелев Д.Н. Указ соч., с. 129.

Анализ всех парадигм, в  которые входит данное слово, с целью  выявления того, чем отличается значение данного слова от значений других членов парадигмы, в идеале должен привести к выделению всех сем, образующих данное значение.

Рассмотрим для примера  компонентный состав значения прилагательного  лысый. В парадигме лысый –  волосатый, помимо других отличий, значения отчетливо противопоставляются  по признаку “наличие – отсутствие”, и в значении слова лысый (лысая  голова) на этом основании выделяется семантический компонент “не  имеющий” (волос). Члены парадигмы  лысый – непокрытый (непокрытая голова) противопоставляются по признаку “то, что отсутствует” (на голове). На основе этой оппозиции выделяется второй семантический компонент, входящий в значение слова лысый, – (не имеющий) “волос”. Анализ парадигмы лысый  – бритый приводит к выделению  компонента “вследствие выпадения”, и в целом значение анализируемого слова получает такой вид: “не  имеющий волос вследствие выпадения”. Получилось полное содержательное определение  значения, состоящее из трех сем. Гораздо  менее информативным является словарное  определение “с лысиной” (МАС, II, 279).

 

В данном случае парадигматический  анализ позволил выделить все семантические  компоненты, образующие значение слова  лысый, однако обычно выделение каждой семы таким путем оказывается  невозможным, так как не находится  в языке парадигм, члены которых  противопоставлялись бы по каждой семе. Как отмечает Д.Н.Шмелев, “дифференциальные  семантические признаки не распределены симметрично и равномерно между  словами той же группы (той же лексико-семантической парадигмы). Это приводит к тому, что, по существу, в большей части случаев невозможно дать исчерпывающего разложения слова  на семантически сопоставимые элементы” [5].

5. Шмелев Д.Н. Об анализе  семантической структуры слова.  – В кн.: Zeichen und System der Sprache. Bd III. Berlin, 1966, S. 104.

Необходимым этапом при определении  компонентного состава значения является исследование его сочетаемости с другими словами. Каждая часть  речи имеет свой набор сочетающихся с ней слов, причем между сочетающимися  словами обнаруживается явление  так называемого семантического согласования, проявляющееся в наличии  в значениях сочетающихся слов общего семантического компонента. Подробнее  об этом говорится в 4-й главе.

Исследование значения слова  с помощью разложения на компоненты позволяет представить его как  определенным образом организованную структуру. Мы можем говорить, что  существует структура значения, образуемая архисемой, дифференциальными семами, потенциальными семами, коннотативными семами, выражающими эмоции, оценки и т.п. – в определенной последовательности.

Компонентный анализ значения слова свидетельствует о действии на уровне семантики механизмов, которые  имеют место и на уровне словообразования.

 

Так, рассматривая соотношение  значений морфем и всего слова, М.В.Панов  пишет: “Между смыслом частей и смыслом  целого получается зазор, люфт. Это  обычно для слова, это норма для  него...” [6].

6. Панов М. В. О слове  как единице языка.–Ученые записки МГПИ В.И.Ленина, 1956, т. 51. вып. 5. М., с. 147.

Там же приводится пример. Слова  дневник, вечерник, ночник, утренник, образованы от прилагательных с помощью суффикса – ик. На основе значения частей мы должны были бы определить значения слов как “относящийся к чему-либо вечернему, ночному и т.д.”. “Однако значение этих слов не сводится к значению их компонентов; оно включает то, о чем  сами эти компоненты не говорят: вечерник – студент вечернего факультета”  и т.п. [7].

7. Там же.

То же можно сказать  и о соотношении смыслов семантических  компонентов и значения слова  как целого. Очевидна, например, несводимость значения глагола тараторить к его  компонентному составу “говорить”, “быстро”, “без умолку” (МАС, IV, 465) или значения глагола заладить к его семам “говорить”, “одно и то же”. Следовательно, есть основания говорить об общем принципе соотношения частей и целого, который, разумеется, в каждой из областей – словообразовании и семантике – имеет свои особенности.

Список литературы к главе 2

Арнольд И.В. Потенциальные  и скрытые семы и их актуализация в английском художественном тексте. – Иностранные языки в школе, 1979, № 5.

Гинзбург Р.С. Значение слова  и методика компонентного анализа. – Иностранные языки в школе, 1978, № 5.

Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. О компонентном анализе значимых единиц языка. – В кн.: Принципы и  методы семантических исследований. М., 1976.

Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. М., 1969.

ЧАСТЬ II. ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА И  ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ЯЗЫКА

Глава 3. Деривационные отношения  и значение слова

§ 1. Однозначные и многозначные слова. Деривационные отношения  как свойство многозначного слова

Слова как единицы языка  могут быть однозначными и многозначными. Однозначное (моносемичное) слово представляет собой единство звучания и одного значения. Такое однозначное соответствие звучания и значения делает материальную оболочку слова основным, главным  показателем (репрезентантом) соответствующего значения, и восприятие, осмысление однозначных слов осуществляется при  преимущественной опоре на их материальный (звуковой) облик. Моносемичные слова  достаточно широко представлены в словарном  составе русского языка. По данным МАС, к ним относятся существительные азарт, аншлаг, блузка, конюх и др., прилагательные дородный, дошлый, мелодичный, наваристый и др., глаголы жадничать, заблудиться, застонать, измокнуть и др., наречия нацело, нахрапом, незадолго и др.

Многозначные (полисемичные) слова представляют собой единство одного звучания и двух или нескольких значений. Характерной особенностью многозначного слова является взаимосвязанность, взаимодействие образующих его значений. Это последнее создает дополнительные возможности изучения значения: сравнивая  взаимосвязанные значения, мы выделяем в них общие семантические компоненты, устанавливаем причины появления производных значений и т.д.

Отношения зависимости (производности) между значениями многозначного  слова называют деривационными отношениями. Обычно, когда говорят об отношениях производности (деривационных отношениях), имеют в виду словообразовательную производность, например, голубой – голубизна, читать – читатель, ночь – ночевать и т.п. Аналогичные отношения имеют место и между значениями многозначного слова. Деривационными отношениями связаны, например, значения слова лицо “передняя часть головы человека” (приятное лицо) и “отдельный человек в обществе” (частное лицо), значения слова добрый “относящийся к людям с расположением, проникнутый сочувствием к ним, готовый помочь” (добрые люди) и “выражающий расположение, сочувствие, отзывчивость” (добрая улыбка), значения слова жить “существовать, быть живым” (мне бы жить и жить, сквозь годы мчась) и “вести тот или иной образ жизни” (жить припеваючи) и т.п.

Говоря о деривационных  отношениях между значениями многозначного  слова, мы исходим из современных  отношений между ними, как они (отношения) осмысливаются и определяются современным языковым сознанием. Исторические процессы, приводящие к появлению  производных значений, здесь не рассматриваются.