Тема патриотизма в публицистике Толстого

С появлением христианства возникла новая точка зрения на патриотизм. Апостол Павел, развивая учение Христа в направлении                                «нет ни Эллина, ни иудея», проповедовал так: «А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Эллина, ни Иудея, ни обрезания, ни не обрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Послание к  Колоссянам, 3-8)¹⁵. Христианство своей проповедью подрывало основы полисного патриотизма, а позже и имперского. Проповедуемое им равенство всех народов пред Богом способствовало их сближению. И вместо привычного Отечества предлагалась отчизна небесная. Толстой верен этой идее и потому в заключение своего учения пытается внушить христианскую истину о том, что мы не дети Отечества и правительства, а сыны Божьи».

В древности зародилась и другая идея – идея «всемирной монархии», и она сохранила свои позиции до сих пор, разумеется, в несколько иной форме: сейчас все больше говорят о «мировом правительстве и в связи с этим – об идее «глобализма». Будет ли это шагом к всеобщему братству, к единой науки, а значит – и к отмиранию патриотизма, или это будет новый и небывалый по мощи бум «глобального патриотизма», - трудно сказать. Но патриотизм сохранится всегда, когда можно осуществить противопоставление «мы – они», «свой – чужие». Даже в космическом масштабе – «земляне - инопланетяне».

Не первым оказывается  Лев Толстой из тех, кто оценил патриотизм отлично от привычного мнения, и в России. Здесь первенство надо заслуженно отдать Петру Яковлевичу Чаадаеву. Этот мыслитель и, вероятно, первый русский философ достаточно резко отзывался о своем Отечестве, хотя утверждал, что Россию любит. Вот несколько выдержек из его произведений.

«Но поговорим сначала  еще немного о нашей стране…  Мы растем, но не созреваем, мы подвигаемся  вперед по кривой, т.е. по линии, не приводящей к цели… все его¹⁶ участие в общем движении человеческого разума сводится к слепому, поверхностному, очень часто бестолковому подражанию другим народам… В нас равнодушие также к добру и злу, ко всякой истине, но всякой лжи… Где наши мудрецы, где наши мыслители? Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно… одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли… В крови у нас есть нечто, отвергающее всякий настоящий прогресс»¹⁷

Резко, нелицеприятно  отзывается философ о своем народе, но это, как вы вероятно заметили, касается лишь нашего вклада в сокровищницу всемирной премудрости – философии. Да, у нас до XIX века серьезно ею не занимались. Куда нам до классической немецкой философии! Далее Чаадаев говорит о том, как надо любить родину.

«Прекрасная вещь – любовь к Отечеству, но есть еще нечто прекрасное – любовь к истине. Любовь к Отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества. Любовь к родине разделяет народы, питает национальную ненависть и порой одевает землю в траур; любовь к истине распространяется свет знания, создает духовные наслаждения, приближает людей к Божеству. Не через родину, а через истину ведет путь на небо».¹⁸

Чаадаев понимает, что его взгляд настолько необычен, что лучше в порядке самоиронии назвать статью «Апология сумасшедшего».

По Чаадаеву, русские  еще и не научились родину любить по - европейски, по-научному, по – настоящему: «Причина в том, что мы имеем пока только патриотические инстинкты. Мы еще далеки от сознательного патриотизма старых наций, … мы любим наше Отечество еще на манер… юных народов».¹⁹

Нельзя не сказать  и о том, что в то время, когда  формировалось мировоззрение Л.Н. Толстого, русское общество делилось на славянофилов и западников, конечно же, были и другие направления социально-политической мысли, но эти – наиболее определяющие для общественной жизни России той поры. И, в связи с нашей темой, славянофилы представляются нам патриотами на новом витке развития этого чувства. Это уже – славянский патриотизм. Славянофильство как философское, литературное и общественное движение ориентировалось на выявление самобытности России, ее типовых отличий от Запада и существование особого пути развития русского народа, включая и других (всех) славян. Однако достаточно скоро, по мнению, философа В.С. Соловьева, патриотизм славянофилов сменился «безыдейным и низменным национализмом». Толстой, надо сказать, был в стороне от этого движения, или, лучше сказать, выше него.

К славянофильским можно отнести идею панславизма, которая была высказана еще в XVII веке хорватским мыслителем Юрием Крижаничем, который выступал за единое государство славян во главе с Русским Царством. Эта идея возродилась в наше время, и это связано с тем, что якобы такие организации, как НАТО, ЕС, ВТО все больше и больше противостоят славянскому миру. Существует даже флаг Славии (таково одно из предполагаемых имен виртуальной страны), он напоминает российский с различием в порядке цветных полос: сине-бело-красный.

Таким образом, мы видим, насколько мощно и разнообразно по форме проявление патриотизма, особенно обострившееся именно на рубеже XIX и XX веков – в преддверии мировой войны. Тут и панславянские устремления, тут и объединение интересов Германской и Австро – Венгерской империей, восхождение японского милитаризма, конечно же, за «великую Японию». Все страны находятся в каком-то архипатриатическом угаре.

Свою точку зрения на патриотизм высказал и лидер большевизма (а позже и коммунизма) В.И. Ленин: «У пролетариата нет Отечества».

 Однако это не  означает полного отказа от  патриотизма, поскольку родиной для коммунистов является весь пролетарский мир, называемый интернационалом. Это, так сказать, духовная родина людей труда. И адепты интернационала с оружием в руках отстаивали ее, называя мировой революцией. Позже все-таки Отечество и для коммунистов приобрело привычные черты и конкретизировалось в облике СССР.

И надо сказать, никто  из видных людей того времени не поднялся до толстовского понимания  патриотизма. Одни общественные, политические и ученые лидеры пытались примирить, сгладить противоречия, указанные Толстым. Так, В. Соловьев, философ и публицист, один из авторов статей в Энциклопедии Брокгауза и Эфрона, не осуждал патриотизм, а считал, что патриотизм должен в своем стремлении вести к всеобщему благу человечества. Но национализма не терпел: «Идолопоклонство относительно своего народа, будучи связано с фактическою враждою к чужим, тем самым обречено на неизбежную гибель». Он, как и Толстой, верил в прогресс общественной морали, в смягчение, и при помощи религии, кровожадных нравов: «Повсюду сознание и жизнь приготовляются к усвоению новой, истинной идеи патриотизма, выводимой из сущности христианского начала: в силу естественной любви и нравственных обязанностей к своему отечеству полагать его интерес и достоинство главным образом в тех высших благах, которые не разделяют, а соединяют людей и народы».

Соловьев отмечал позитивное развитие патриотизма и констатировал, что в передовой стране – Франции – он для большинства нации заменил собой религию.

Многие общественно-политические деятели, ученые и писатели осторожно подходили к оценке такого, как мы видим, сложного и, надо сказать, всегда актуального явления – патриотизма. Например, Н.Г. Чернышевский так высказался: «Употребляя священное слово «патриотизм», часто бывает необходимо определять, что именно мы хотим разуметь под ним».

Но, как видно, в целом  в сознании русского общества последних  десятилетий XIX века и первых десятилетий XX, патриотизм неколебимо был чувством высочайшим. Он цементировал массы. Вот что пишет философ Н.А. Бердяев: «Все наши политические достижения находятся в прямой зависимости от степени нашего патриотического воодушевления, от роста ответственности национального сознания в русском обществе и народе. Русский народ должен сейчас сделать величайшее напряжение духа, чтобы доказать миру, что в России есть патриотизм, есть национальное сознание, есть гражданское достоинство. Патриотизм есть великая школа гражданственности в опасный для России час. Зрелость России для мировой жизни и мировой роли будет прямо пропорционально проявленному ею сознательному гражданскому патриотизму».

 С такой же оценкой  выступает и философ И.А. Ильин:  «Люди без родины становятся исторической пылью, блеклой осенней листвой, гонимой с места на место и втаптываемой чужеземцами в грязь».

Свою мысль Ильин  облек в яркую образную форму, а его единомышленник философ В.В. Розанов, помимо научных определений патриотизма, написал ироническую, пародийную сказку – «Совместная французско-русская сказка о патриотизме». Содержание ее таково. Были у папаши Дюбуа три сына… младший Жан – дурак. Пришла пора жениться. Стали стрелять. Стрелу Жана подняла лягушка. И как она ни старалась объяснить, что она царевна, Жан не внял ей (не знал русского) и приготовил ее по старинному рецепту. «Мораль: сидите, девки, в родном болоте и не квакайте. Нечего вам на Елисейских полях делать. А дураков у нас и дома хватает».

Патриоты России во главе  с П.Б. Струве и газетой «Слово»  затеяли в 1909 году дискуссию о патриотизме, или, точнее сказать «о национальном лице». Струве объявил себя не только патриотом, но и националистом - государственником, за что был обвинен писателем Д.С. Мережковским в «зоологическом патриотизме».

Обращаясь к тому времени, мы обнаруживаем множество точек зрения на патриотизм и связанные с ним чувства - национализм, космополитизм, интернационализм. И видим небывалый накал страстей. Публикуются разнообразные статьи различных авторов. Вот некоторые заглавия: «Национальный лик и патриотизм» Н. Минского, «Национальное сознание и патриотизм» М. Могилянского, «Национальное лицо» П. Бобрыкина.

Небывалый подъем патриотизма  захлестнул страну в начале войны  с германцами и австрияками. Даже малые народы, как свидетельствует  история, прониклись имперской любовью к российскому отечеству. Известно, что «дикая дивизия» генерала Корнилова была сформирована из чеченцев, ингушей и туркмен добровольцев. Когда же война зашла в тупик, патриотизм сменился невиданным доселе дезертирством. Вспомним, как С.А. Есенин горделиво пишет в поэме «Анна Снегина»:

… Другую явил я отвагу – 

Был первый в стране дезертир.

В советское время  сугубая необходимость патриотизма  не подвергалась ни малейшему сомнению, и это чувство всячески с младых ногтей воспитывалось и культивировалось. Более того, оно насаждалось насильно. Достаточно сказать, что за отказ служить в армии было предусмотрено уголовное преследование, что, собственно, сохраняется и поныне. Космополитизм также преследовался и выжигался каленым железом. Всем известна «охота на ведьм» - борьба с «безродным космополитизмом», устроенная кликой Сталина в начале холодной войны.

Теперь, для полноты  картины, обратимся к нашему демократическому времени. Кажется, все осталось на своих  местах. Любовь к Родине вне сомнений. Однако какое-то шатание даже в народе есть. Появился фразеологизм «откосить от армии», стали модными длительные и регулярные туры за рубеж, элитные мамы предпочитают рожать в роддомах Запада, дети чиновников учатся в разнообразных Оксфордах, дачи теперь не в Подмосковье, а в Испании. И это уже – «виллы»!

Российский бизнесмен  покупает английскую футбольную команду  и пестует ее на деньги Чукотки. Примеров масса. Это не патриотизм верхов. И потому всякую их проповедь любви к Родине воспринимается низами как лицемерие, как ханжество, как лжепатриотизм. оказывается, российским правительством была создана, как показывают материалы, размещенные в интернете, программа «Патриотического воспитания граждан РФ на 2006-2010 годы». И, естественно, отпущены на нее немалые средства. Но вот что мы находим среди ответов на анкету респондентов социального опроса:

- Как быть патриотом  сейчас – не знаю.

- Сейчас такого нет.

- Он был, но через  поколения не передался.

- Патриотизм пропал  с развалом СССР.

- У нас патриотизма нет у большинства людей.

- Патриотизма нет у  чиновников.

- Он только пока  возрождается.

- Современный патриотизм: не устоявшийся, не сформировавшийся, еще полностью не осознан, но  он есть.

- Патриотизм не зависит  от экономического положения  человека: как говорил мне отец, Герои Советского Союза были из бедных семей.

Заметим, что последний  респондент не прав: ведь он утверждает, что патриотизм именно зависит от материального положения – только в обратно пропорциональной зависимости. Но это так, к слову.

На вопрос: «Какие явления, события, процессы в общественно - политической жизни в России ослабляют патриотизм российских граждан? - респонденты описали все наши беды:

- Негативные сообщения  в СМИ.

- Безработица.

- Засилье бюрократии.

- Из-за гостеприимства нашего: в межэтнической сфере – проблемы. Это ослабляет патриотизм.

- Неправомерные действия  милиции.

- Демократия не стыкуется  с патриотизмом.

- Коррупция.

- Молодежь сейчас воспитывается  не так, как надо.

- нет идеологии –  нет патриотизма. (В скобках этому респонденту выразим: идеология не может не существовать – она стихийна. Сейчас ее можно выразить названием популярной телеигры «Кто хочет стать миллионером?» Сегодня это риторический вопрос).