Узкое и широкое определения терроризма смертников

  Новую форму партизанских операций, апробированную Хезболлой и доказавшую свою эффективность, стали перенимать другие игроки на политической сцене Ливана. Подготовка успешных атак с участием смертников впоследствии стала своеобразным средством соревнования между конкурирующими политическими группировками. Быстрее всего включилась в этот процесс другая шиитская партия, также ведущая активную партизанскую деятельность против израильской оккупации, – Амаль.

  Мартин  Крамер относит к  первой атаке смертника, осуществленной Амаль, покушение 16 июня 1984 года на израильский  военный патруль  с помощью заминированного  автомобиля. Смертником стал 17-летний Биляль Фахс из города Джибшита (Южный Ливан)[64]. Биляль был набожным шиитом, вдохновленным на сопротивление чужеземному вторжению харизматическими фигурами лидера Амаль Набиха Берри и имама Хомейни.

  Чуть  позже к соперничающим  шиитским фракциям добавилась третья сторона –  светское националистическое движение, представленное Сирийской социально-националистической партией (ССНП), Ливанской  Баас, Ливанской коммунистической партией, Социалистической насеритской партией и, возможно, некоторыми другими мелкими группировками. Все они имели просирийскую направленность и спонсировались напрямую из Сирии. Поскольку за одни и те же террористические акции декларировало свою ответственность, как правило, несколько группировок сразу, данные по количеству атак смертников, приходящихся на каждую из них, крайне запутаны[65]. Что касается общего количества атак смертников, совершенных всеми ливанскими группировками, то Р. Пейп насчитывает 36 атак за период 1982–1986 годов[66]. Они были совершены против американских, французских и израильских вооруженных сил и Армии Южного Ливана, находящейся под контролем Израиля.

  В связи с участием светских группировок  в ливанском терроризме смертников стоит  отметить два момента.

  Р. Пейп, под руководством которого были тщательно  собраны все возможные данные о ливанских террористах-смертниках, был немало удивлен результатами их анализа. Из 41 ливанского смертника, осуществившего свою миссию в 1982–1986 годы, только 8 были идентифицированы в качестве исламистов, тогда как 30 из них исповедовали светские и националистические идеологии (в их число включена шиитская Амаль)[67]. Двадцать семь человек принадлежали к коммунистическим и социалистическим группировкам. Более того, трое смертников были христианами (учитель средней школы Норма Хасан, фабричный рабочий Элиас Харб и один смертник из группы под названием Авангард арабских христиан). Из этого можно сделать вывод, что не только религиозная концепция мученичества стояла за терроризмом смертников в Ливане, хотя с нее все началось. По всей видимости, экзальтация национально-патриотических и националистических чувств в Ливане, раздираемом внутренними междоусобицами и внешней оккупацией, была столь высока, что облеклась в форму националистического радикального альтруизма (в виде атак смертников), не связанного с идейным течением исламизма.

  Второй  важный момент заключается  в том, что именно светские группировки  привлекли в ряды смертников женщин. Шиитские группировки  Хезболла и Амаль, следуя нормам ислама, никогда не рекрутировали женщин для участия в операциях смертников. Сирийская социально-националистическая партия стала первой группировкой, которая начала отправлять на мученическую смерть женщин. Атака первой ливанской смертницы по имени Санаа Мехайдли, взорвавшей себя в начиненном взрывчаткой автомобиле перед израильским конвоем рядом с городом Джеззин, была организована ССНП в 1985 году.

  Терроризм смертников в Ливане стал первым важнейшим  опытом организации  атак смертников негосударственными оппозиционными группировками и оказал значительное влияние на изменения тактики партизанских действий множества повстанческих движений в других локальных конфликтах по всему миру. В частности, террористическая операция 1983 года в Бейруте показала крайнюю эффективность терроризма смертников в условиях Ливана. Несоизмеримые с ограниченными задачами миротворцев человеческие потери в ходе участия в стабилизации политической обстановки в Ливане стали одной из причин вывода многонациональных вооруженных сил из этой страны немногим более трех месяцев спустя. В свою очередь войска Израиля, выполнив задачу разгрома штаб-квартиры Организации Освобождения Палестины (ООП), под напором серии других подобных атак в 1985 году переместились в узкую полосу «зоны безопасности» на юге Ливана[68].

  Первый  и несколько неожиданный  отклик на успех новой  формы партизанского  действия пришел не из мусульманской  страны, а островного государства Южной Азии, переживающего глубокий раскол на почве межэтнических противоречий.

Тамильские  «тигры» против сингальских  «львов»

  Межэтническое напряжение в Шри-Ланке восходит к XX веку, когда в 1948 году после обретения  независимости от британской метрополии в стране к власти пришли националистически настроенные представители этнического большинства – сингалы. Сингальские националисты стали проводить дискриминационную политику в отношении этноса тамилов, занимавшего при британском владычестве престижные места в государственных и экономических структурах (включая исповедующих христианство «бюргеров» – потомков смешанных браков тамилов с европейцами). Тамилы, численность которых, по разным подсчетам, составляет от 12,5 % до 18 % от общего населения страны, проживают на севере и востоке острова. Меньшая пригодность их родных территорий для эффективного земледелия стала стимулом для тамильских семей к стремлению получить образование и освоить высококвалифицированные профессии в столице.

  В 1956 году пришел к власти Соломон Бандаранаике, лидер Шри-Ланкийской партии свободы, при котором сингальский язык стал единственным государственным вместо прежнего английского. При нем были введены дискриминационные квоты на занятие государственных должностей и поступление в университеты, предоставляющие сингальскому населению привилегии. Его жена и преемница на посту премьер-министра Сиримаво Бандаранаике продолжила политику национализма и снижения роли тамильского населения в государственных и правительственных учреждениях. В результате с 41 % тамилов среди государственных служащих в 1949 году и 54 % сингалов доля тамилов упала до 7 %, а сингалов повысилась до 92 % в 1963 году[69].

  В 1972 году была принята конституция, которая  подчеркивала особую роль буддизма как  государственной религии и аннулировала особые правила по использованию  тамильского языка в суде. Между  тем большинство тамилов –  последователи индуизма, меньшая  часть – христианства. В конце 1970-х правительство запустило несколько проектов развития сельского хозяйства, заявив свои неоспоримые права на территории тамилов. К 1989 году было переселено 163 тыс. человек, в основном сингалов (7 % из них были мусульманами), на исконные земли тамилов[70]. Поворотный момент в конфронтации между сингалами и тамилами наступил в 1983 году, когда в ответ на действия тамильских экстремистов, напавших на армейский лагерь, в столице Шри-Ланки Коломбо произошло массовое избиение тамилов при попустительстве властей, а возможно, и прямом вовлечении государственных структур в эти акции. В результате межэтнических столкновений около 100 тыс. столичных тамилов стали беженцами, тысячи стали жертвами самовольной расправы.

  В 1970-е  годы в Шри-Ланке в ответ на ущемление прав тамильского меньшинства  возникло множество партий и группировок, от умеренных до радикальных, провозгласивших  в качестве цели своих стремлений независимый Тамил Илам – «страну тамилов». Но только одна из них стала ответственной за адаптацию терроризма смертников к местным условиям – экстремистская группировка «Тигры освобождения Тамил Илама», созданная в 1973 году. Первоначально она входила в состав политической партии под названием «Объединенный фронт освобождения тамилов». Но после того, как партия взяла курс на борьбу за независимость Тамил Илама конституционными методами, «Тигры» отмежевались от прежних единомышленников, став полностью самостоятельной организацией с крайне радикальной идеологией. Это произошло в 1978 году. С ее основания и далее в течение более трех с половиной десятков лет организацию возглавлял бессменный харизматический лидер Велупиллаи Пирабакаран (Прабхакаран).

  Символ тигра, ставший эмблемой организации, подчеркивает историко-культурные корни тамильского движения, поскольку восходит к государственной символике Чолы, средневекового королевства с тамильской династией (на юге Индии и в Шри-Ланке). Этот символ является открытым противопоставлением официальной символике островного государства, принятой с обретением независимости, а именно, старинного флага с изображением льва, олицетворявшим когда-то владычество сингальской буддийской династии Канди в Шри-Ланке (до начала XIX в.).

  Первая  операция с участием смертника произошла 5 июля 1987 года в Вадамараччи (полуостров Джаффна), когда в военные казармы  врезался грузовик со взрывчаткой, которым  управлял смертник, получивший имя  «капитан Миллер» (званием капитана награжден посмертно)[71]. Обращение к новым формам партизанской войны произошло в условиях наступления правительственных воинских подразделений и серьезных потерь со стороны «Тигров» в борьбе за контроль над тамильскими территориями. Идея терроризма смертников пришла из Ливана, где боевики «Тигров» проходили военную тренировку с боевиками ООП и другими группировками в ливанской долине Бекаа в конце 1970-х – начале 1980-х годов. На Пирабакарана лично оказала сильное впечатление эффектная террористическая операция Хезболлы 1983 года в Бейруте (подрыв американских и французских казарм).

  С августа 1987 по апрель 1990 года в Шри-Ланку  были введены индийские войска для  разоружения партизанских отрядов  и стабилизации внутреннего положения  в стране. Индия, имеющая в своем  составе южный штат Тамилнаду, населенный более чем 55 млн тамилов, была заинтересована в прекращении тамильских волнений в соседнем государстве. Несмотря на активное партизанское противодействие индийской армии, «Тигры» в этот период не совершили ни одной атаки смертника. После вывода войск террористические кампании шли одна за другой, редко прерываясь в периоды кратких и временных перемирий с правительством, вплоть до 2001 года.

  Западных  ученых, квалифицирующих «Тигров» как  секулярную радикальную группировку, поскольку их официальной идеологией был провозглашен марксизм-ленинизм, поразил следующий факт. В сравнении с исламистским аналогом феномена националистически мотивированный и «светский» терроризм смертников в Шри-Ланке, несмотря на отсутствие в нем явно выраженной религиозно-фанатической основы, в 1990-е годы выбился в лидеры в своей террористической «отрасли». До 2003 года «Тигры» были организацией, совершившей наибольшее число атак смертников в сравнении с любой другой группировкой, более того, оно превосходило общее количество атак 12 других экстремистских организаций[72]. Всего насчитывается 85 успешно выполненных «Тиграми» миссий смертников за период с 1987 до 2004 года[73]. При этом доля женщин в тамильском терроризме смертников весьма высока, она составила более 30 % от общего числа операций.

  «Тигры  освобождения Тамил Илама» стали  первой партизанской группировкой, поставившей организацию террористических атак с участием смертников буквально «на поток». Смертники получили наименование «Черных тигров», однако они не были выделены в специальное подразделение, о чем гласит общераспространенный стереотип, но могли принадлежать любому из боевых подразделений хорошо структурированной организации «Тигров»[74] – сухопутным отрядам, военно-морским силам («Морским тиграм»), немногочисленному воздушному флоту («Воздушным тиграм») и т. д. При этом подразделения создавались по половому признаку, бойцы женского пола подчинялись своему полевому командиру. До масштабных террористических кампаний «Аль-Каиды» и ее дочерних организаций «Тигры» были единственным движением, готовившим террористические операции, которые включали в себя скоординированные атаки целых отрядов смертников (от 2 до 5, а в одном случае 14 человек[75]).

  Несмотря  на крайне жестокий стиль расправы с  противниками, объектами  террористических покушений  тамильских «Тигров» были в основном сингальские  армейские подразделения  и силы безопасности, высшие армейские  чины, объекты военной и экономической инфраструктуры. Многие атаки смертников представляли собой дополнение к партизанским боевым действиям против сингальской армии. Помимо этого, жертвами террористического насилия могли быть и гражданские лица: высшие сановники государства и представители местных администраций, а также лидеры радикальных, конкурирующих с «Тиграми» и умеренных (отвергающих насилие) группировок тамильского национально-освободительного движения. Так, жертвами самых громких террористических актов стали экс-премьер-министр Индии Раджив Ганди во время предвыборной кампании (1991)[76], президент Шри-Ланки Ранасингх Премадаса (1993)[77], премьер-министр Гамини Диссанаике (1994), президент Чандрика Кумаратунга, баллотировавшаяся на второй срок (1999)[78].

  Несмотря  на вполне светские цели и идеологию  «Тигров» (марксизм-ленинизм), деятельность организации  в целом и ее терроризм смертников уходят корнями в  местную этноконфессиональную культуру. Религиозные  категории и традиционные тамильские представления, осмысленные в воинственном националистическом духе, сформировали этос тамильских смертников, легитимирующий как стремление к собственной героической смерти, так и насилие по отношению к другим.