Злоупотребление правом и полномочиями

ВВЕДЕНИЕ

1. АКТУАЛЬНОСТЬ исследования  определяется не разработанностью  в Российском уголовном праве  такой важной проблемы, как должностные  преступления. В связи с этим  решающее значение приобретает  вопрос о совершенствовании действующего  Уголовного кодекса и деятельности Российского государства по защите интересов населения.

2. СТЕПЕНЬ РАЗРАБОТАННОСТИ: 

Появление и развитие различных форм предпринимательской  деятельности — характерная черта  преобразований, происходящих в нашем  обществе. Экономика реально начинает базироваться на различных формах собственности. Возникли многочисленные коммерческие и иные (некоммерческие) организации, аппарат которых не участвует в государственном управлении, но многие служащие аппарата этих организаций наделены управленческими полномочиями в структурах и, злоупотребляя данными полномочиями, они подчас способны причинить серьезный вред правам и законным интересам граждан, интересам организаций, в которых они работают или других организаций, общественным и государственным интересам. Это обстоятельство определило появление в новом Уголовном Кодексе России главы о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях.

Интересно, что преступления такого рода были известны еще русскому "Уложению о наказаниях уголовных и исправительных" 1885 года и "Уголовному уложению" 1903 года. Ответственность за аналогичные деяния предусматривает и современное уголовное законодательство многих зарубежных стран.

Одной из главных проблем, стоящих перед современным законодателем, является отличие преступлений, совершаемых лицами выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации от аналогичных деяний должностных лиц, состоящих на государственной службе. Трудности в разграничении указанных преступлений испытывали и русские юристы, применяя отдельные нормы Уложения о наказаниях 1885 г. и Уголовного Уложения 1903 г. Практика признавала возможными виновниками должностных преступлений, и таким образом, приравнивала к должностным лицам, например, уполномоченных ярмарочного купечества, лиц, состоящих на службе в частном банке, которые хотя и не считались состоящими на государственной службе, но за подлоги несли уголовную ответственность наравне с государственными служащими. К должностным лицам, состоящим на государственной службе, приравнивались вольнопрактикующие нотариусы, врачи, служащие по казенной продаже питей, артельщики и некоторые другие категории служащих. Вместе с тем, авторы проекта редакционной комиссии к Уголовному Уложению 1903 г., признавая такую практику неверной, отмечали, что государственная служба разнствует от частной не только различием рода услуг, но и различием самой сущности возникающих отношений, поэтому частные служащие должны отвечать за общие уголовные деяния, а не за должностные преступления. Этот вывод актуален и ныне. Видимо, он учитывался законодателем при составлении Нового Уголовного Кодекса России, где четко разграничены преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях (глава 23) и преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (глава 30).

Однако надо отметить, что по-другому решается этот вопрос в некоторых странах ближнего зарубежья. Поскольку уголовное  законодательство советского периода предусматривало ответственность за должностные преступления только лиц, выполняющих организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в государственных или общественных организациях, учреждениях, законодатели ряда государств (Украина, Беларусь, Молдова, Эстония) внесли изменения в определение должностного лица-субъекта должностного преступления, указав, что таковым является лицо, выполняющее соответствующие управленческие функции, организации, предприятии, базирующихся на любой форме собственности. Поскольку по своей социальной сущности и юридическим последствиям действия служащих коммерческих и иных организаций значительно отличаются от аналогичных действий публичных служащих, такое представляется принципиально не верным.

Вместе с тем, следует заметить, что разграничив преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления и преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях, выделять последние в отдельную главу не было необходимости ввиду отсутствия особого правоохраняемого объекта. Кроме того, в статьях указанной главы речь идет не только об экономической деятельности и о действиях служащих коммерческих организаций, но и функционеров политических партий, профессиональных союзов, фондов и других общественных объединений.

Если обратиться к  зарубежному опыту правового  регулирования отношений, возникающих  в связи с совершением аналогичных  преступлений, то можно отметить, что, например, в американском законодательстве, как на уровне штатов, так и в федеральном, деяния служащих коммерческих организаций не регулируются в качестве самостоятельной группы преступлений. Нормы об ответственности за них расположены в различных главах особенной части Уголовного Кодекса либо же вообще помещены в иных разделах Свода Законов США и отдельных штатов. Ни в Примерном Уголовном Кодексе ни в составленных за последнее время проектах нового федерального УК не содержится предложений о выделении норм об ответственности за преступления, совершаемые служащими корпораций в отдельную группу, раздел или как-то иначе.

Представляется, что лучшее решение, нежели в Новом УК России, найдено авторами Модельного Уголовного Кодекса для государств-участников содружества независимых государств. В нем выделяется специальная глава о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях, а аналогичные нормы рассматриваются наравне с другими преступлениями, которые совершаются вопреки установленного порядка предпринимательской и иной экономической деятельности.

В заключении нужно еще  раз сказать, что изучение отечественного и зарубежного опыта правового  регулирования отношений, возникающих  в связи с совершением тех  или иных преступлений позволяет  луче узнать право своей страны, использовать достижения законодателей других государств. Все это помогает юристу глубже познать сущность исследуемых правовых вопросов.¹

3. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ:

На основе рассмотренного опыта правоприменительной практики, отечественного уголовного права о субъекте преступления как должностное лицо поставлена цель – выработать практические предложения по совершенствованию уголовного права.

4. ЗАДАЧИ исследования  вытекают из поставленной цели:

• исследовать развитие нормативных актов о должностных преступлениях в контексте уголовного права;
• выделить как позитивные, так и негативные моменты должностных преступлений;
• определить наиболее рациональные формы защиты граждан от должностных преступлений;
• выявить круг вопросов, подлежащих правовой регламентации в современный период развития законодательства о должностных преступлениях в Российской Федерации;
• сформулировать предложения по совершенствованию законодательства и защите граждан от должностных преступлений.

Все это и определило выбор темы настоящего дипломного исследования.

5. ПРЕДМЕТ И МЕТОД  исследования.

Предметом исследования является специальный субъект преступления как должностное лицо. Так  как  в период построения цивилизованной экономики и становления демократического правового государства важная роль принадлежит органам государственной власти и исполнения, а также органам местного самоуправления. В связи с чем особенно опасны и нетерпимы преступные проявления органов власти и управления.

1.1. Понятие субъекта  преступления

Субъектом преступления по уголовному праву признается лицо, совершившее запрещенное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие) и способное нести за него уголовную ответственность. Субъект преступления – это один из элементов состава преступления, без которого уголовная ответственность невозможна.¹

Физическое лицо, совершившее  преступление, способно нести за содеянное  уголовную ответственность, если обладает следующими признаками:

вменяемость;

достижение установленного уголовным законом возраста.

Положение о том, что субъектом преступления может быть лишь физическое лицо, вытекает из ряда статей  УК. Так, в ст. 11-13 УК РФ говорится о том, что субъектами преступления и уголовной ответственности могут быть граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства. Ограничение круга возможных субъектов преступления физическими лицами означает, что субъектами преступления не могут быть юридические лица, т.е. предприятия, учреждения, организации,партии.² Этот вопрос решен на законодательном уровне традиционно для отечественного уголовного права. Однако в теоретическом плане проблема ответственности юридических лиц в уголовном праве остается дискуссионной.

Дело в том, что с  течением времени развитие научно-технического  и социального прогресса заставляет нас отказываться от многих привычных представлений. По этой же причине перед нами  нередко возникают неожиданные вопросы, отвечать на которые хотя и крайне трудно, но н6еобходимо. В сфере уголовного права один из таких сложных вопросов – уголовная ответственность юридических лиц. Как было отмечено, классическим принципом уголовного права является принцип личной ответственности виновного, т.е. ответственности лишь вменяемого, достигшего определенного возраста физического лица, совершившего запрещенное уголовным  законом преступное деяние. Этот  принцип  бесспорно является одним из  самых важных завоеваний человечества на его пути к цивилизации, прогрессу и демократии. Провозглашен он был еще в конце  xvш в. в ходе Великой французской революции. Данный принцип вытеснил существовавшее до этого общее представление об уголовной ответственности не только за виновное совершение преступления, но и за причинение любых опасных и вредных последствий, сложившееся в феодальную эпоху. Последние же могли быть причинены и невменяемыми, и животными, и даже неживыми предметами (известно, например, что в России в 1553 г. был осужден за государственное преступление церковный колокол, «призывавший» народ к восстанию в Угличе; мятежный колокол был наказан кнутом и сослан в Сибирь). В рамке такого понимания уголовной ответственности органически вписывалась и ответственность юридических лиц (например, во Франции в xvii  предусматривались уголовные наказания за преступления, совершенные корпорациями и общинами).

Тем не менее в более поздние времена ответственность юридических лиц была восстановлена, например в американском уголовном праве. В начале (на стыке прошлого и нынешнего веков) это было сделано в сфере хозяйственного уголовного права для борьбы с преступной деятельностью синдикатов  и трестов. Разумеется, в этом случае соотвествущая корпорация, признаваемая виновной, не лишалась свободы, а приговаривалась к штрафу. Позднее в уголовном законодательстве США была предусмотрена уголовная ответственность общественных организаций, также наказываемых штрафом в рамках уголовного процесса. Наша правовая теория безапеляционно квалифицировалатакие уголовно-правовые установления как антидемократические, вызванные кризисом буржуазной законности. Однако в этот идеологический  спор вмешались экологические проблемы, серьезно воспринятые в нашей стране лишь после Чернобыля.

Запад опережал нас как  в понимании экологической проблемы в целом, так и в способах правового  реагирования на нее. Уголовно-правовые санкции, применяемые за эти преступления, призваны были сделать экономически невыгодным занятие экологически вредной производственной или иной деятельностью для работников соответствующего предприятия, а не только для его хозяина и управленческого персонала. Штрафные санкции.применяемые к юридическим лицам, способны реализовать эту  идею, а штрафы, применяемые к  физическим лицам, - нет (в силу их существенного различия в размерах). Европейские страны задумались над этим еще в 70-х  годах. Так, в 1978году Европейский комитет по проблемам  преступности Совета Европы рекомендовал законодателям европейских государств встать на путь признания  юридических лиц субъектами уголовной ответственности за экологические преступления. Такая рекомендация уже реализована в законодательстве ряда европейских стран (например Англии и Франции).

Следует отметить, что  на эти рекомендации уже откликнулось наше административное право. В соответствии с принятым в декабре 1991 года. Законом  РСФСР “Об охране окружающей  природной среды” такие админиастративнор-правовые санкии, как штрафы , могут налогаться не только на должностных лиц и отдельных граждан, но и непосредственно на предприятия и организации, виновные в совершении экологических правонарушений.

Скептики обычно говорят, что можно установить предельно  высокие  штрафы в отношении конкретных виновников экологического преступления. Однако естественно, что возможность их вывплаты у физических  и юридических лиц сильно отличаются. Часто “штрафную” проблему предлагают решить  в рамках административного права, устанавливая в соответствующих нормах сколь угодно большие  по размеру штрафы. Однако очевидно, что административно наказуемое экологическое правонарушение не может быть уравнено по степени общественной опасности, а проще говоря,  по степени тяжести возможных или уже наступивших  последствий с экологическим преступлением. Довод против предлагаемого решения является и то, что в настоящее время специально уполномоченные органы в области оохраны природы могут принять решение об ограничении или приостановлении деятельности предприятий и иных объектов, если их деятельность является экологически вредной (например, с превышением лимитов выбросов и сбросов загрязняющих веществ). Но почему же такая санкция не может быть применена судом  в рамках уголовного процесса? Уж если мы говорим о законности, о правовых началах борьбы с экологическими преступлениями, то уровень законности в уголовном процессе на несколько порядков выше, чем в административном. Следует учитывать и возможность возмещения ущерба, причиненного окружающей среде, в порядке гражданского иска в рамках уголовного процесса. И в этом случае права потерпевших от экологического преступления (человек, общество и природжа) будут куда надежнее защищены, чем при другой форме судебного или иного производства.¹