Речь и этика

Лингвистам еще предстоит  исследовать «поведение» различных  грамматических категорий при выражении  вежливости, но и приведенные примеры  достаточно красноречивы.

Не менее интересно  специальное, нарочитое речевое  употребление не свойственных ситуации или социальным ролям говорящего выражений. Так, поздороваться с  помощью Приветствую вас! может  скорее всего интеллигент старшего или среднего поколения или человек  в официальной ситуации общения. А если подросток в своей компании скажет: Приветствую вас, дети мои! —  то это будет не столько вежливо, сколько насмешливо, иронично. Раньше уже говорилось о том, что не «свои» выражения выбираются и тогда, когда  говорящий приравнивает себя к собеседнику, снижая собственные социальные роли до ролей партнера как раз для  того, чтобы отвести себе роль не выше той, которая свойственна ему. А вот в японском речевом этикете  вежливым по отношению к собеседнику  считается собственное уничижение при всяческом возвеличивании адресата, например такое: Я, недостойный, и моя  ничтожная жена приглашаем Вас, высокочтимого  и благородного, к нам в гости.

Речевое употребление в угоду  вежливости заставляет нас избегать прямого отказа {Я отказываюсь), а  выражать его завуалированно; Я не могу, к сожалению...; Я бы с удовольствием, но...; обязательно аргументировать  отказ: Я не могу, потому что...; или  сам аргумент, например, занятости, плохого самочувствия и т.д. использовать как отказ. Приведем в пример характерный  диалог: - Ты не смог бы завтра помочь мне? -Завтра я иду к врачу! — где  ответная реплика воспринимается как  отказ, и возможна она только тогда, когда просящий помощи не вышестоящий  и партнеры хорошо знают друг друга.

С точки зрения категории  вежливости любопытно взглянуть  на ситуацию, в которой люди о  чем-то просят. Почему просьба как  речевое действие рассматривается  традиционно среди форм речевого этикета? Потому что здесь говорящий  стремится . ее отступать от правил вежливости, иначе он рискует не достигнуть своей цели. Ведь результат  просьбы (действия при просьбе) направлен  в пользу «я» - говорящего, просящего: Я прошу вас ~ сделать это (это  важно для меня) —Передайте мне, пожалуйста, этот журнал. Действие же при  совете направлено в пользу «ты»- адресата, собеседника: Я советую вам сделать  это (это важно для вас) —Измените  название этого параграфа в своей  курсовой работе. Чтобы достичь чего-то «для себя» с помощью просьбы, человек и должен быть вежливым. Ну, а советуя? Если результат совета важен в первую очередь для  адресата, а не для говорящего, должен ли он быть вежливым? Обязательно должен! И вот почему. Совет может дать только тот, кто компетентен в  данном вопросе (во всяком случае чувствует  себя компетентным). (А если я чего-то не знаю, то и не «полезу» с советом!) Но надо ведь в соответствии с правилами  ведения речи не «приподнимать» себя, знающего, над другим, не знающим, надо не придавать себе излишнего значения, чтобы не унизить партнера, надо быть скромным относительно собственного опыта, а значит — совет надо давать тактично. Тактичность же - составляющая вежливости, как бестактность - ее противоположности. И еще. . Именно по той причине, что  совет должен быть тактичным, мы не советуем старшим по возрасту, положению (ведь старший — это опытный), если нас специально об этом не просят. Вот, например, я чувствую себя компетентной в вопросах моды, того, что кому идет или не идет, и вижу, что мой  научный руководитель носит платье, которое ее не украшает. Но я не имею все-таки социального права сказать  что-то вроде: Ольга Андреевна, советую  Вам не носить это платье. Моя  помощь ей — если я непременно хочу помочь в этом - должна обрести совсем другую форму конструктивного, но ненавязчивого  предложения попробовать какой-то другой цвет, фасон: А вы не пробовали  носить светлые тона? При этом вопрос-совет  должен состояться в определенный момент общения - не делового, научного, а непринужденного, дружеского, в минуты отдыха и «болтовни», когда роли собеседников уравниваются... Вот и с советом не все просто! А если посоветуем бестактно, то вежливый и старший человек осадит нас  взглядом, без слов сказав все, что  он о нас думает, а равный по положению  и возрасту, в обстановке неофициальной  может позволить себе и грубость, вроде такой: Не лезь со своим советом; Тебя не спрашивают. Уточнив, что любое  речевое действие для коммуникативного сотрудничества должно совершаться  в рамках вежливости, вернемся к  способам выражения просьбы.

Раньше мы упоминали, что  форма императива - наиболее распространенная в ситуации просьбы, - не снабженная вежливым пожалуйста, может расцениваться  слушателем как требование, а если у говорящего нет ролевого права  требовать, то требование не соответствует  роли, оно - превышение прав, значит, его  и не обязательно исполнять, более  того, ему хочется даже сопротивляться. Помните наш пример? Это: Подвиньтесь! - в транспорте. А вот вместе с  пожалуйста - уже вежливая просьба. Кроме этого показателя, актуализатора  вежливости, есть немало других, присоединяемых к императивной форме: Будьте добры...; Если вам не трудно...; Если вас не затруднит...; Сделайте одолжение...; Не откажите в любезности...; Окажите  любезность...; Не сочтите за труд... Конечно, одни из этих «вводов» в просьбу  будут явно характеризовать говорящего как представителя интеллигенции  старшего и среднего поколения, другие более широко употребляются, в частности  и молодыми, если им надо обратиться к старшему (по возрасту и по положению) с такой просьбой, выполнение которой  очень важно для просящих. Именно так решил обременить меня просьбой молодой человек: Наталья Ивановна, если вам не трудно, прочитайте, пожалуйста, рукопись моей статьи - я на следующей  неделе должен сдать ее в журнал! Значит, языковая форма просьбы зависит  и от ориентации на адресата, и от степени важности дела, о котором  просят. Вообще эта самая важность, значительность дела, которое обозначается произнесением формулы речевого этикета, всегда учитывается в наших  взаимодействиях с партнером: за какой-нибудь пустяк (например, передали в транспорте билет) я не могу сказать  что-нибудь вроде этого: У меня нет  слов выразить вам свою благодарность! Итак, чаще всего в ситуации просьбы  мы употребляем императивное высказывание с дополнительным показателем вежливости. На фоне этого самого употребительного способа выражение: Я прошу вас (тебя) сделать это! -звучит строго, категорично, хотя просьба выражена прямо в  самом глаголе. Так нередко просит начальник подчиненного, выражая, по сути, требование в форме просьбы. Можно и усилить просьбу: Прошу  вас, сделайте это! (а для большего усиления добавить и пожалуйста). Более  мягким способом попросить являются выражения с глаголом хотеть: Я  хочу (Мне хочется; Я хотел (а) бы; Мне хотелось бы) попросить вас  сделать это!, при этом безличная  форма, сослагательное наклонение служат -(мы хорошо это чувствуем) дополнительному  смягчению тотальности, значит, повышению  вежливости. Вежливость просьбы обеспечивается в языке и большим количеством  вопросительных структур. «Вопрос» касается возможностей адресата: Вы можете (не можете) подвинуться?; Вы могли бы (не могли  бы) подвинуться? и трудностей для  адресата: Вам не трудно подвинуться? Что перед нами не вопрос, а вежливая просьба, ясно каждому говорящему. Проверить  же это легко в диалоге. На вопрос: Вы можете (Вам трудно) обходиться без  соли? - отвечаем: Могу (Не могу); Трудно (Не трудно). В ситуации же просьбы  такие ответы, естественно, невозможны, здесь нужно действие с минимальными речевыми проявлениями: Да, пожалуйста и под. Просьба-вопрос имеет и  несколько нелогичное оформление - о собственных возможностях говорящего: Я не могу попросить вас подвинуться? Однако такая форма, как мы понимаем, еще более поднимает степень  вежливости.

Не отличающаяся особой вежливостью  просьба в форме вопроса возникает  тогда, когда адресат не старше того, кто к нему обращается, когда обстановка общения неофициальная, а само дало, которое предстоит выполнить (или  не выполнить) адресату, несложно. Тогда  просьба-вопрос обиходно-нейтральная  и даже разговорная: Ты не сделаешь это?; Вы не сделали бы это? (более  вежливо, как видим): Ты не сходишь  за хлебом?

К разговорному стилю тяготеют просьбы-вопросы о наличии или  отсутствии чего-либо для удовлетворения какой-то потребности. Так, на улице  мы можем услышать: У вас есть часы? Ясно, что никто не интересуется тем, действительно ли они есть, какие  они и сколько их у меня. Как  раз ответ: Есть, и даже двое - приведет к коммуникативной рассогласованности партнеров, потому что была в этой форме выражена лишь просьба сказать, который час. В бытовом общении  такие просьбы-вопросы очень часты: У тебя есть луковица?; У тебя нет  белой катушки? В таких «вопросах»есть своя логика: прежде чем попросить  что-то дать мне, я должен знать, есть ли это у адресата.

Как видим, для выражения  просьбы существует множество конструкций, по-разному ориентированных на вежливое общение, регулирующих взаимодействие партнеров и потому принадлежащих  речевому этикету. Каждую из них мы выбираем в зависимости от официальной  или неофициальной обстановки, в  нейтральной, повышенно-вежливой или  дружеской тональности, со знакомым или незнакомым адресатом и т.д. Культура общения заключается в  том, чтобы в той или иной ситуации выбрать наиболее уместное языковое средство, продемонстрировать своему адресату наиболее подходящее в данном случае вежливое, уважительное отношение.

Ту же множественность, разветвленность  способов языкового выражения встретим и во всех других тематических объединениях речевого этикета: у нас много  приветствий и прощаний, извинений  и благодарностей, поздравлений и  пожеланий, согласий и отказов, одобрений  и комплиментов, сочувствий, соболезнований, форм представления при знакомстве, почти неисчислимое множество обращений... И мы отлично понимаем, что все  это дает возможность, строя текст  для передачи информации, ориентироваться  на адресата, на степень важности самого дела и регулировать свои взаимоотношения  с партнерами в коммуникативной  и некоммуникативной деятельности.

5. Проявление культуры  речи в национальном общении  сегодня

Уважительное, вежливое общение  созидательно, грубость же всегда разрушительна. В языковом выражении, в речевом  поведении грубость многолика. Это  может быть прямое употребление грубых и нецензурных выражений, может  быть оскорбление адресата путем  навешивания ярлыков, кличек, прозвищ, «дразнилок» и т.п. Грубость может  выражаться и неупотреблением речевого этикета там, где он ожидается: знакомый не поздоровался, не извинились, не благодарили, не поздравили с праздником, не посочувствовали  и т.п. Такое обидное «умолчание»  тоже воспринимается как невежливость, грубость. Грубым может быть выбор  несоответствующего адресату, или обстановке общения, или личностным взаимоотношениям партнеров выражения речевого этикета: старшему и малознакомому сказали: Привет!; Здорово!; небрежно бросили: Всего!, иначе говоря, придали адресату роль ниже той, которую он заслуживает. Грубость выражается и демонстрацией несоответствующих  невербальных знаков: фонационных —  развязно кричит старшему: Здрасьте!; засунул  руки в карманы (перед начальником); презрительно сощурился (перед учителем) и мн. др. Грубости учить не надо, она сама пристает к человеку, сначала  как инфекция, а потом может  перейти и в хроническую болезнь. Здесь энтропия. Всякое же противостояние энтропии требует немалых усилий. Вежливости, речевому этикету, культуре общения, культуре поведения, как и  вообще культуре, надо настойчиво учить  и столь же настойчиво учиться, не забывая о самосовершенствовании. Нельзя не прислушаться к В. Зинченко: «Культура непосредственна, искренна и скромна., а бескультурье расчетливо, притворно и нагло. Культура бесстрашна и неподкупна, а бескультурье трусливо и продажно. Культура совестлива, а  бескультурье хитро, оно стремится  рядиться в ее тогу. Причина этого  состоит в том, что культура первична, непреходяща, вечна, а бескультурье подражательно, преходяще, временно, но ему, при всем своем беспамятстве, больше, чем культуре, хочется в  вечность.[14] Культура непрактична, избыточно  щедра и на своих плечах тащит  в вечность неронов и пилатов, дантесов и Мартыновых... что, впрочем, не оказывает на их последователей отрезвляющего влияния. Культура ненавязчива, самолюбива и иронична, а бескультурье дидактично, себялюбиво и кровожадно. «Невежда начинает с поучения, а  кончает кровью», - писал Б. Пастернак . Да, недаром Д.С. Лихачев говорит  об экологии культуры, за культуру нам  еще предстоят сражения, и прежде всего каждому с самим собой.

Речевой этикет - важный элемент  всякой национальной культуры. В языке, речевом поведении, устойчивых формулах (стереотипах) общения отложился  богатый народный опыт, неповторимость обычаев, образа жизни, условий быта каждого народа. А это бесконечно ценно. Поэтому несколько слов о  национальной специфике речевого этикета. Заглянем в свои собственные богатства, да и к соседям тоже.

И. Эренбург оставил такое  интересное свидетельство: «Европейцы, здороваясь, протягивают руку, а  китаец, японец или индиец вынужден пожать конечность чужого человека. Если бы приезжий совал парижанам или  москвичам босую ногу, вряд ли это  вызвало бы восторг. Житель Вены говорит  «целую руку», не задумываясь над  смыслом своих слов, а житель Варшавы, когда его знакомят с дамой, машинально целует ей руку. Англичанин, возмущенный  проделками своего конкурента, пишет  ему: «Дорогой сэр, вы мошенник», без  «дорогого сэра» он не может начать письмо. Христиане, входя в церковь, костел или кирху, снимают головные уборы, а еврей, входя в синаногу, покрывает голову. В католических странах женщины не должны входить  в храм с непокрытой головой. В  Европе цвет траура черный, в Китае - белый. Когда китаец видит впервые, как европеец или американец идет под руку с женщиной, порой даже ее целует, это кажется ему чрезвычайно  бесстыдным. В Японии нельзя войти  в дом, не сняв обуви; в ресторанах на полу сидят мужчины в европейских  костюмах и в носках. В пекинской  гостинице мебель была европейской, но вход в комнату традиционно  китайским - ширма не позволяла войти  прямо; это связано с представлением, что черт идет напрямик; а по нашим  представлениям черт хитер, и ему  ничего не стоит обойти любую перегородку. Если к европейцу приходит гость  и восхищается картиной на стене, вазой или другой безделушкой, то хозяин доволен. Если европеец начинает восторгаться вещицей в доме китайца, хозяин ему дарит этот предмет - того требует вежливость. Мать меня учила, что в гостях нельзя ничего оставлять  на тарелке. В Китае к чашке  сухого риса, которую подают в конце  обеда, никто не притрагивается - нужно  показать, что ты сыт. Мир многообразен, и не стоит ломать голову над тем  или иным обычаем: если есть чужие  монастыри, то, следовательно, есть и  чужие уставы» (И. Эренбург. Люди, годы, жизнь).

Национальная специфика  речевого этикета в каждой стране чрезвычайно ярка, потому что на неповторимые особенности языка  здесь, как видим, накладываются  особенности обрядов, привычек, всего  принятого и непринятого в  поведении, разрешенного и запрещенного в социальном этикете. Порой самым  неожиданным образом проявляются  национально-культурные особенности  речевого поведения говорящих. Сошлемся на отрывок из книги очерков К. Чапека, в котором он описывает  встречу и обмен приветствиями  двух чехов: «— Здрасьте, как поживаете? - Да скверно, не ахти как!

- И не говорите! А в  чем дело?

- Э-э, знаете, сколько забот!...

— Ну вы-то что можете сказать  о заботах? Мне бы ваши заботы!

- Ну, дорогой, быть бы  вам в моей шкуре, тогда бы  вам не поздоровилось!...А у  вас как дела?

- Да, знаете, неважно!

- А как здоровье?

- Так себе. А что у  вас дома?

- Ничего, скрипим!

- Так будьте здоровы!  — Мое почтение! »

Не правда ли, создается  впечатление, что у собеседников дела идут неважно. Но, приведя такой  диалог, К. Чапек говорит, что если читатель поймет, будто у встретившихся  не так уж все хорошо и пошатнулось  здоровье, он ошибется. Просто чех при  встрече по обычаю, привычке не склонен  говорить, что у него жизнь идет хорошо, он скорее предпочитает жаловаться. Однако жалуется он бодрым тоном и  как бы хвастается заботами, гордится трудностями и огорчениями, потому что без трудностей, по его представлениям, живет лишь бездельник. У серьезного же человека на уме одни заботы. Ну а  если ближний на вопрос: Как дела? — ответит, что у него все хорошо, то тотчас возбудит смутное подозрение: он что-то скрывает! Вот ведь как  любопытны национальные особенности  использования речевого этикета! По наблюдениям, русские на вопрос: Как  дела? - предпочитают усредненный ответ: Ничего!, а вот от болгарина не редкость услышать: Хорошо!

Вообще специфика приветствий  и всякого рода осведомлений при  встрече у разных народов очень  интересна. По свидетельству Б. Бгажнокова, исследовавшего этикет адыгов, [15] предельно  общему русскому Здравствуйте! соответствует  множество способов приветствовать в зависимости от того, мужчина  или женщина, старик или молодой  выступает в качестве адресата, всадник  это или путник, пастух или кузнец... Великое разнообразие и у монголов. Приветствия и осведомления о  делах разнятся в зависимости  от времени года. Осенью спрашивают: Жирный ли скот?; Хорошо ли проводите  осень?, весной: Благополучно ли встречаете весну? зимой: Как зимуете? Вообще же самым общим приветствием даже городских  жителей, даже интеллигентов является стереотип, отразивший кочевой образ  жизни скотоводов: Как кочуете?; Как  ваш скот? И у русских, конечно, не одно самое общее Здравствуйте. Приветствий у нас, как мы уже  говорили, примерно 40, а то и больше. И есть такое, правда, устаревшее, которое  направляют работающему: Бог в помощь; есть и для приехавшего '.Добро  пожаловать!; С приездом, и для  входящего: Милости прошу! (с приглашением вместе), есть для помывшегося в  бане: С легким паром!, есть приветствия  в зависимости от времени суток: Добрый день.; Доброе утро.; Добрый вечер!, а есть и тому, кого давно не видели: Сколько зим, сколько лет! И еще  множество приветствий у нас!