Александр Македонский: становление полководца и государственного деятеля

       За  несколько лет до брака Филипп увидел эту едва расцветшую девочку на острове Самофракии, святилище кабиров, когда они оба в праздничных одеждах совершали культовые обряды (Плутарх, Александр, 2). Олимпиада, совсем еще ребенок, всей душой отдавалась чудесам таинственных церемоний. На впечатлительного юношу эта девушка произвела более сильное впечатление, чем сам торжественный культовый обряд. В 356 г. до н.э. были закончены переговоры об этом браке. Избранница Филиппа прибыла в Македонию, и было совершено торжественное бракосочетание.

       Для Олипиады брак с Филиппом был избавлением  от мучительного положения, так как  ее отец умер рано, а власть захватил Арибба, который вообще не хотел  считаться с детьми умершего царя. Девочку обижали и унижали. Нет  никаких сомнений, что этот брак был полюбви и что вначале обе яркие личности неудержимо тянулись с такой же силой, с какой в последствии отталкивались друг от друга.²⁸ 

       Родился Александр в Пелле в 356г. до н.э. О точной дате рождения историки спорят до сих пор, - одни считают, что Александр родился в июле, другие предполагают, что примерно в октябре.

       Обстоятельства, при которых Александр появился на свет стали объектом легенд и  тенденциозных повествований. По сообщению  Плутарха, «накануне той ночи, когда  невесту с женихом закрыли  в брачном покое, Олимпиаде привиделось, что раздался удар грома, молния ударила ей в чрево, и от этого удара вспыхнул сильный огонь; языки пламени побежали во всех направлениях, затем угасли. Спустя некоторое время после свадьбы Филиппу принилось, что он запечатал чрево жены: на печати, как ему показалось, был вырезан лев. Все предсказатели истолковали этот сон в том смысле, что Филиппу следует строже охранять свои супружеские права, но Аристандр из Тельмесса сказал, что  беремена она сыном, который будет обладать отважным львиным характером. Однажды увидели змея, который лежал, вытянувшись вдоль тела спящей Олимпиады; говорят, что это больше, чем что-либо другое, охладило влечение и любовь Филиппа к жене и он стал реже проводить с нею ночи – то ли потому, что боялся, как бы женщина его не околдовала или же не опоила, то ли считая, что она связанна с высшим существом, и потому избгал близости с ней» (Плутарх, Александр, 2).

       Данное  сообщение Плутарха вызывает сомнение, так как данный факт никак научно не аргументирован, но кроме Плутарха, авторы многих источников сылаются на  сверхъестественное  происхождении Александра.

       Позднее Александр использовал обожествление  своего происхождения в своих  политических интересах. Так объяснял это англо-американский историк  Тарн, каждый царь испытывал влияние греческих идей и желал иметь для своего правления какую-либо базу, помимо прав завоевателя. В Азии и Египте эта база была найдена в идее божественного царя, но при рассмотрении этой идеи почитание царей греческими городами следует отличать от официальных культов, установленными самими царями. Обожествление Александра при его жизни не было официальным культом: оно было только политической мерой, ограниченной греческим миром, который обожествил его. Александр желал этого, для того, чтобы получить опору и некоторый авторитет у греческих городов, являвшихся его свободными союзниками, в среде которых он, как царь, не мог иными путями найти себе прочное место.²⁹

       Как сообщает Эратосфен, Олимпиада, провожая Александра впоход, ему одному открыла тайну его рождения и настоятельно прсила его не уронить величия своего происхождения. Другие историки, наоборот, рассказывают, что Олимпиада опровергала эти толки и восклицала не редко : «Когда же Александр перестанет оговаривать меня перед Герой?» (Плутарх, Александр, 3).

       Греческие аристократические роды, чтобы подчеркнуть  свое право на власть, стремились доказать, что они происходят от богов и  героев. Познакомившись с культурой  и обычаями Эллады, македонские цари, подражая грекам, так же придумали себе родословную, восходящую к мифическим героям. Александр Македонский по отцовской линии считал себя потомком знаменитого Геракла, а по материнской – Эака, деда знаменитого Ахилла, одного из главных героев Троянской войны (Плутарх, Александр, 2 ).

       Источники рассказывают, что Александр родился  в тот самый день, когда грек Герострат, стремясь хоть чем-нибудь прославить свое имя, сжег храм богини Артемиды в  малоазийском городе Эфессе, считавшийся  одним из чудес света. По этому  поводу Гегесий из Магнессии произнес остроту: « Нет ничего удивительного, - сказал он, - в том, что храм Артемиды сгорел: ведь богиня была в это время занята, помагая Александру родиться на свет». Находившиеся в Эфессе маги считали несчастье, приключившееся с храмом, предвестием новых бед. Филипп, который только что завоевал Потидею, одновременно получил три известия: во-первых, что Парменион в большой битве победил иллирийцев, во-вторых, что принадлежавшая ему скаковая лошадь одержала победу на Олимпийских играх, и наконец, - третье – о рождении Александра³⁰. Вполне понятно, что Филипп был сильно обрадован, а предсказатели умножили его радость объявив, что сын, рождение которого совпало с тремя победами, будет непобедим (Плутарх, Александр, 3 ).

       Возможно, что авторы источников  приукрасили историю о рождении Александра, может быть потому что стремились привлечь внимание читателей к наиболее эффектным сюжетам, а может быть потому что авторам было мало известно о подробностях истории рождения Александра и эти пробелы они пытались восполнить  с помощью неких мифологических аргументаций действительности мало заботясь об исторической достоверности. 

       § 2. Воспитание Александра.

       Огромное  влияние на формирование психики  и мировозрения Александра в детские  годы, оказали первые воспитатели  и учителя Александра, именно им и посвящен данный параграф.

       Александр получил воспитание приличиствовавшее  молодому аристократу того времени. Нянькой царевича была Ланика, дочь Дропида, сестра его друга Клита  Черного, происходившего из знатного македонского рода(Арриан, 4, 9, 3).

       Отца  Александр видел не слишком часто: войны и походы постоянно удерживали царя вдали от дома. Это привело  к  тому,  что  мальчик  привык смотреть на мир глазами матери.  
           Наступило время, когда Александр, подобно всем царским детям, должен был получить воспитание по всем правилам тогдашнего педагогического искусства. Движимая своей ревнивой любовью, Олимпиада настояла на том, чтобы руководил воспитанием мальчика непременно эпирец, и это поручили Леониду — одному из эпирских родственников Олимпиады. Этот грубоватый человек пытался воспитывать царевича в духе древних спартанцев, без всякой мягкости и нежности. Он был далек от наук, и наукам обучали мальчика другие. Леонид не был ни учителем, ни гувернером, а взял на себя только руководство воспитанием. Он решил в первую очередь отучить ребенка от изнеженности, привитой ему матерью. Лучшим завтраком Леонид считал ночной поход, а ужином — скудный завтрак. Так как мать и кормилица постоянно старались подсунуть своему любимцу что-нибудь вкусное, то Леонид самолично обыскивал постель и ларцы своего воспитанника и отбирал спрятанные лакомства (Плутарх, Александр,22). 
            Леониду подчинялся гувернер Александра, некий Лисимах, грек незнатного происхождения, имел репутацию деревенщины. Он был родом из Акарнании. Леонид, вероятно, привез его из Эпира. Лисимах считал Александра Ахиллом, а себя — Фениксом (Плутарх, Александр, 5). Здесь снова наблюдается влияние Эпира: если предком Александра по отцу считался Геракл, то род матери велся от Ахилла. Во всем этом обнаруживается честолюбие Олимпиады. Лисимах оказался истинным другом своего воспитанника: к нему, матери и кормилице Александр сохранил любовь на всю жизнь.³¹ 
             Леонид считал, что наследник должен воспитываться вместе с другими мальчиками, родственниками царя и сыновьями придворной знати. Один из них, Леоннат, происходил из семьи дикой Евридики, горянки, отличавшейся гордой заносчивостью. Другой, Марсий, впоследствии ставший историком, был братом диадоха Антигона. Уже мальчиком он проявлял завидное прилежание. Упомянем также симпатичного Протея, который стал затем самым стойким выпивохой в войске Александра. Наконец, Гефестион, которого Александр уже тогда любил больше других и называл своим Патроклом. Мальчики вместе посещали школу и играли, конечно, в войну. Между ними иногда происходили драки, и здесь Александр одерживал свои первые победы. Именно в этих сражениях завоевывал он, вероятно, Олинф и Трою и даже, возможно, предвосхитил победу при Иссе.³² 
             Учителями Александра в большинстве случаев были, конечно, греки. Стоит упомянуть Филиска, предостерегавшего учеников от войн и насилия и восхвалявшего мирное служение на благо народа. Он излагал теорию о государстве благоденствия, соответствующую учению киников. Именно он впервые познакомил Александра с этим направлением философской мысли. 
              Слишком рано к преподаванию был привлечен платоник Менехм: Александру в то время было не более десяти-двенадцати лет. Менехм должен был обучать мальчика геометрии, но, несомненно, преподавал также и числовую метафизику Платона, которая, по тогдашним понятиям, была высшей и последней ступенью мудрости.³³ 
              Мать, воспитатели, соученики, ученые, редкие встречи с отцом, придворные — все это составляло окружающий Александра мир. Но каким был сам мальчик? Чувствительный, легко возбудимый, он напоминал жеребенка благородных кровей, упрямо вырывающегося из-под узды. Воспитателям было с ним и легко и трудно. Тот, кто пытался приказывать Александру, считал его непокорным, упрямым, злым. Тот же, кто воздействовал на него добром, вызывал в нем интерес, добивался послушания, а иногда и обретал его любовь, ибо Александр был страстным человеком, склонным к любви и восхищению, так же как и к презрению и протесту. Его легко можно было склонить как к согласию, так и к отказу, вызвать в нем радость или гнев. Часто страсти так потрясали его, что переживания становились для него невыносимыми, но и в эти моменты в нем проявлялся великий, царский и поистине гордый дух. При всей его мягкости была у Александра железная воля, даже непреклонность и неумолимость. Вероятно, эти качества он унаследовал от матери.³⁴ 
             Всякое желание выслужиться было ему глубоко чуждо. Александр не гонялся за спортивными лаврами, не стремился быть первым в мелочах. Со своим главным воспитателем, Леонидом, он постоянно вел войну — сперва из-за лакомств, которые давала ему мать, а позднее из-за денег. Александр слишком быстро растрачивал деньги, выдаваемые ему на содержание. Не то чтобы Александр бессмысленно их транжирил, но он любил делать подарки и одаривал своих друзей даже слишком по-царски. 
             У учителей он перенимал их знания и опыт, но по своим человеческим качествам был гораздо выше их. К тому же у него была своеобразная манера выражать свои претензии к учителям и задавать им вопросы. Преподавателям требовалось немало ума и сообразительности, чтобы тактично ему ответить, не теряя при этом чувства собственного достоинства. До нас дошла следующая история. Однажды Менехм не сумел как следует объяснить довольно сложный и запутанный раздел платоновской числовой метафизики. Александр потребовал, чтобы учитель коротко объяснил ему, о чем идет речь. Менехм нашел удачный выход. «В жизни,— сказал он,— бывает два разных пути: для царей—короче, для обычных смертных — длиннее. Но геометрия — исключение, она может указать только один путь, общий для всех». Это был поистине достойный и удачный ответ. Александр проявил прозорливость, почувствовав слабость учения платоников, в самой основе которого не было достаточно ясности и точности. Для царевича было характерно критическое отношение и к своим учителям, и к преподаваемым ими предметам. Он мог со свойственной ему страстностью увлекаться какой-нибудь наукой только в том случае, если, учителю удавалось пробудить в нем подлинный интерес³⁵.

       Своим первым учителям Александр был обязан элементарными знаниями – в музыке, письме, математике; они внушили  своему воспитаннику обычные для  аристократов манеры и жизненные  принципы³⁶. 
                                     

       § 3.  Школа Аристотеля. 

       Филипп  видел, что Александр от природы  упрям, а когда рассердится, то не уступает никакому насилию, но зато разумным словом его легко можно склонить к принятию правильного решения; поэтому отец старался больше убеждать, чем приказывать. Филипп не решался полностью доверить обучение и воспитание сына учителям музыки и других наук, входящих в круг общего образования, считая, что дело это чрезвычайно сложное и, как говорит Софокл, «Кормило нужно тут и твердая узда» (Плутарх, Александр,7). Филипп решил, что Александр не будет столь строптивым, если на его пути встретится по настоящему крупный человек. Не колеблясь царь выбрал самого лучшего из известных ему учителей. Он послал приглашение Аристотелю на остров лесбос и получил согласие философа.³⁷

       К Аристотелю Александр попал, обладая  репутацией вдумчивого, сильного, решительного подростка. По сведениям Плутарха, Александр  расспрашивал персидских послов, прибывших  к Филиппу, об их родине, о протяженности  дорог, о способах путешествия в глубь Персии, о самом царе (Плутарх, Александр,5), - поступок естественный, если учесть, что он рос в атмосфере разговоров о походе на Восток. Тот же Плутарх сообщает о том, как Александр в ребяческом возрасте укротил коня Буцефала, которого не смогли обуздать взрослые, но Александр заметил, что конь боится собственной тени и повернув его мордой к солнцу сумел усмирить его. Отец увидев это сказал: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!» (Плутарх, Александр,6). К Буцефалу Александр был очень привязан и никогда с ним не расставался³⁸.

       Три года Александр провел вместе с друзьями и сверстниками – Леонатом, Марсием, Никанором и Гефестионом –  в Миезе, слушая лекции учителя. Сам  Филипп в знак уважения к Аристотелю восстановил родной город философа Стагиру, лежавший в развалинах, и вернул туда разбежавшихся или попавших в плен граждан (Диоген Лаэртский, 5,4).

       Александр высоко ценил Аристотеля и считал знания, полученные от учителя, тем, что  отличало его от  обыкновенных смертных. По словам Плутарха, «Аристотелем он вначале восторгался и любил его, как сам говорил, не меньше отца, потому что благодаря этому он живет, а благодаря тому  - хорошо живет» (Плутарх, Александр, 8). Узнав, что Аристотель издал некоторые свои сочинения, Александр обратился к философу с сердитым письмом, где, в частности, писал: «Неправильно ты сделал, издав рассуждения, излагавшиеся изустно: чем же мы будем отличаться от других, если произведения, на которых мы воспитывались, станут общими для всех? А ведь я желал бы отличаться знанием того, что прекрасно, а не могуществом» (Плутарх, Александр, 7). В своем ответе Аристотель успокаивал Александра, говоря, что тот, кто не слышал философа, ничего не поймет в его трудах.

         Дружбе Александра и Аристотеля  способствовала и окружающая обстановка. Жили они не в столице Пелле, а вдали от суеты двора, вблизи небольшого селения Миеза, в посвященной нимфам роще с уединенными тропинками и укромными уголками (Диоген Лаэртский, 5, 39). Здесь находилась царская вилла, где поселился Аристотель со своими воспитанниками и помощниками — Феофрастом и племянником Каллисфеном. Аристотель передал мальчику некоторый запас фактических знаний. Но гораздо важнее было то, что он сам служил ему примером. Глядя на философа, мальчик учился ценить все возвышенное и благородное, постигал греческую культуру. Они изучали не произвольно вырванные фрагменты различных наук, а гармонию духовного существования в целом. Узнавание и понимание красоты, трудолюбие, добро и его воплощение в лучших произведениях — все это теперь предстало перед духовным взором Александра. Во всем надо было стремиться к постижению наивысшего: «Да не убоится человек создавать бессмертное и божественное». Впервые Александр, самой природой предназначенный к великим делам, приблизился к тому, что впоследствии определило его жизнь,— к безграничному и бесконечному. Единственный раз Александр увидел эти качества в другом человеке, причем в самой благородной и чистой форме. Гармония, возникшая в отношениях между учеником и учителем, оправдала не только ожидания отца, но и мечты сына. Аристотель вывел Александра из полуварварского состояния, приобщил к духовной элите Греции и дал представление об истинном духовном величии³⁹. 
          Преподавалась, конечно, и этика. Специально для Александра читались лекции о добрых делах властителей. Но и здесь пример учителя был важнее всяких теорий. Достаточно напомнить, как сильно потрясла Аристотеля горькая весть о пленении Гермия, его гордом нежелании отвечать персидским инквизиторам и его героической смерти. Александр из первых уст услышал поэму Аристотеля, посвященную аретэ, т. е. добродетели и доблести. Философ излил в ней всю свою боль от потери друга. Для Александра благодаря этой поэме аретэ стала бессмертным достоянием, более важным, чем богатство и высокое происхождение. Геракл, Диоскуры, Ахилл и Аякс рисковали жизнью, чтобы достичь аретэ, а Гермий отдал за это жизнь. Следует обратить внимание на предпочтение, которое Аристотель оказывает в этой поэме Гераклу. Он называет его первым, уделяя больше внимания предку царевича по отцовской линии, чем Ахиллу. Это соответствовало не только желанию Филиппа, но и склонности Аристотеля. Философ и сам во всем, что касалось его собственного творчества, был подобен Гераклу и нисколько не походил на Ахилла⁴⁰.