Верховный суд США

Таким образом, разногласия  между различными группировками  правящего класса, получающие свое выражение в расхождениях между Верховным судом и другими государственными органами, в конечном  счете приводят к притирке

конфликтующих позиций или  вариантов решения того или иного  вопроса. В итоге достигается определенный консенсус, вырабатывается своего рода

равнодействующий политический курс, который, естественно, не является

прямолинейным, а под влиянием постоянной классовой и внутриклассовой  борьбы смещается то вправо, то влево.

Еще более ограниченными  является политические ресурсы Верховного суда для того, чтобы отстоять свою позицию, если она приходит в противоречие с теми влиятельными кругами, которые представлены в лице президента или конгресса. Сам суд не располагает специальным механизмом для самостоятельного достижения своих политических целей. Так, по словам Г. Абрхама, политическая власть Верховного суда сведена «по существу к власти убеждения», поскольку, «кошелек и меч находятся в других руках – законодательных и исполнительных органах соответственно».

Политические установки, содержащиеся в решениях Верховного суда, могут игнорироваться даже нижестоящими судьями, поскольку, казалось бы, стройная судебная система США в разных своих звеньях отнюдь не отличается единством своих целей и тем более действий, не представляет собой в этом отношении совершенной гармонии. Как отмечается в американской литературе, «судьи клянутся поддерживать федеральную конституцию, но не приносят специальной клятвы верности Верховному суду», поэтому на практике нижестоящие суды и особенно суды отдельных штатов часто саботируют либеральные решения Верховного суда.

Президент и конгресс также  тормозят, насколько это возможно в пределах их власти, реализацию решений Верховного суда, имеющих политическую

направленность, противоположную  их собственному курсу в подходе  к решению аналогичных вопросов. Они нередко используют массированное давление на суд, чтобы добиться пересмотра его исходных и принципиальных позиций. Одной из эффективных форм пересмотра судебной политики, связанной с толкованием законодательства или отдельных конституционных положений, является принятие нового законодательства, в котором предусматривается нейтрализация или сужение сферы действия вызывающих недовольство сторонников «жесткого курса» судебных прецедентов.

В качестве средства, вынуждающего суд отказаться от его конституционных доктрин, конгресс может прибегнуть и к крайнему средству – к принятию конституционной поправки. Однако, сложности ратификационного процесса являются причиной того, что конгресс прибегает к той мере лишь в

исключительных обстоятельствах. Суд при вынесении своих решений приобретающих ярко выраженную политическую окраску, должен считаться с возможной оппозицией конгресса и президента, с реакцией широкого общественного мнения и с настроениями влиятельных политических кругов. Даже самые радикальные решения суда облекаются в казуистическую форму и конструируются таким образом, чтобы избежать конфронтации с другими государственными органами. Судьи как опытные политики стараются обойти опасные политические рифы и подводные течения, ищут компромиссные решения политических вопросов, учитывают при этом расстановку сил как в целом по стране, так и в тех штатах, интересы которых в наибольшей степени затрагиваются их решением. Судьи Верховного суда прекрасно осознают то факт, что их исключительное положение в конституционной и правовой системе США не делает их политически неуязвимыми. В свое время судья Робертс заявил: «Тогда как неконституционное осуществление власти законодательными или исполнительными органами государства подлежит судебному ограничению, единственная сдержка для осуществления власти

настоящим судом – это  наше чувство самоограничения». Поэтому, то, что в

юридической доктрине США  именуется обычно «судейским самоограничением», в политическим плане означает не что иное, как трезвую оценку судьями своих политических, возможностей, ясное понимание тех пределов, в рамках которых вступая в конфликт с одной фракцией господствующего класса они могут рассчитывать на явную или молчаливую поддержку других его фракций, на благоприятную реакцию общественного мнения. Как пишут американские политологи, «Верховный суд обладает огромный потенциалом для осуществления политической власти, но реализация этого потенциала во многом зависит от климата, в котором действует суд». Поэтому политически острые и вызывающие бурную общественную реакцию решения суда строятся не на абстрактных правовых принципах и не на одних лишь судейских эмоциях, а на политическом расчете. Разумеется, не всегда такой расчет является точным и политическая позиция решением суда приобретает более угрожающие масштабы, чем этого можно было ожидать.

Измерить же реальный все  Верховного суда, его действительное влияние в

политической жизни США  представляется сложным, поскольку  все сферы политики испытывают на себе влияние многих социальных факторов и действие целого ряда институтов политической системы, а не только лишь судебных решений. Но в практически любом исследовании, посвященном деятельности Верховного суда, и даже оценивающем его решения с разных классовых позиций, признается, что Верховный суд существенным образом влияет на политическое сознание и государственную политику США, хотя и в более ограниченных пределах, чем конгресс и президент.

 

3. . Роль Верховного суда в толковании и применении законодательства.

 

Конституционные доктрины –  это не единственная форма правотворческой  деятельности Верховного суда США. Решения  суда оказывают огромное, подчас определяющее воздействие на многие другие важные отрасли и сферы применения американского  права. Это воздействие осуществляется в процессе проверки конституционности  законов конгресса и регистратор  штатов и использования законодательных  норм для разрешения конкретных судебных дел. Осуществляя полномочия судебного  конституционного контроля, Верховный  суд сопоставляет положении Конституции  с положениями, сформулированным законодателем, а отсюда и его властные (с том числа и правотворческие) функции обращены не только к Основному закону, но и в еще большей степени к актам текущего законодательства.

Наиболее энергичной и  далеко идущей по своим правовым последствиям формой воздействия суда на законодательные  акты является признание их недействительными. Сами масштабы судебной проверки конституционности  законов являются достаточно широкими, ибо практически каждый важный федеральный  и штатный закон попадает в суды для того, чтобы они могли определить его действительность, если не в целом, то в какой-либо части. Юридический закон, объявленный Верховным судом недействительным, может вновь приобрести своею правовую силу только в том случае, если сам суд прямо и недвусмысленно заявит позднее о пересмотре такого решения. Хотя процент законов, признанных недействительными, сам по себе невелик,

решения Верховного суда, препятствующие их практическому применению, всегда занимали особо важное место в  правовой системе США. Но более широкая  сфера судебного воздействия  на законодательство и его реальное нормативное содержание открывается  в связи с толкованием законов. Поскольку в подавляющем большинстве рассматриваемых судом дел речь идет о применении норм, содержащихся именно в законодательных актах, а не в «общем праве», суду практически приходится постоянно иметь дело с интерпретацией законодательства. Судебное толкование законов в США играет даже большую роль, чем в Англии, хотя американская доктрина и не восприняла английскую юридическую фикцию, согласно которой статусное право существует и применяется лишь в виде судебных глосс.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ІІІ    Политико-правовые  доктрины Верховного суда

3.1. Конституционные доктрины Верховного суда США

Ни одна отрасль права (американского) не является в такой  степени продуктом правотворчества  Верховного суда, как конституционное  право. «Правообразующие» функции  Верховного суда наиболее эффективно и широко реализуются именно в  сфере конституционных норм, которые  систематически приспосабливаются  с помощью решений суда к меняющимся экономическим и политическим условиям капиталистического общества.

С другой стороны, все прочие, в том числе формально установленные  в самой Конституции, механизмы  изменения конституционного права  уступают по своей реальной значимости правотворчеству Верховного суда. Как  справедливо отмечает А. А Мишин, , «в США значительная часть фактической конституции представляет собой результат деятельности судебной власти». Можно даже в известном смысле утверждать, что все конституционные поправки, взятые вместе, а также многочисленные конституционные обычаи не оказали такого интенсивного и многогранного воздействия на Конституцию США как конституционные доктрины верховного суда.

Исключительная роль Верховного суда в сфере конституционного правотворчества  предопределена не только его уникальными  властными полномочиями, но и в  значительной мере и особенностями  самой Конституции США 1787 года.

Конституционное правотворчество  Верховного суда, как и любая его  правотворческая деятельность, не имеет  с юридической точки зрения цельного и связанного структурного характера. Это скрывается за фактором отдельных  судебных дел, как бы растворяется в  их чисто правовой индивидуальности и неповторимости специфических  обстоятельств. Но из этих конкретных и, казалось бы, казуистических решений  благодаря принципу судебного прецедента вырастают конституционные нормы, приобретающие особенно большую  практическую значимость, если они  предстают в виде связной и  получившей распространение в судебной практике конституционной доктрины.

Судебно-конституционные  доктрины, которые являют собой своеобразную комбинацию конституционного текста с  серией судебных решений, играют важнейшую  роль в процессе постоянно идущей ревизии Конституции, в ее чисто  эмпирическом приспособлении к меняющемуся  соотношению массовых сил в стране. По словам П.Роузена, «судьи Верховного суда не выступают как повивальные бабки в конституционных изменениях, а, скорее могут рассматриваться как отцы конституционных доктрин, составляющих право страны».

Наиболее же прогрессивные  решения Верховного суда представляют собой не что иное, как возврат  к утраченному им сознательно  исключенному, в том числе и  с помощью предшествующих конституционных  доктрин самого суда, демократическому смыслу отдельных положений конституции, но главным образом Билля о  правах. Изменения и реформы в  сфере судебных доктрин никогда не охватывают всего фронта конституционного права США, а сосредотачиваются лишь на отдельных, чаще второстепенных, его участках. Отсюда и успех демократических и прогрессивных сил, добивающихся принятия Верховным судом решений, в которых подтверждаются элементарные конституционные права, одновременно могут сопровождаться контрнаступлением реакционных кругов монополистического капитала по другим направлениям, где новые судебные доктрин или дифференцированные прецеденты ставят под угрозу другие жизненно важные интересу трудящихся.

 

3.2. Доктрина открытия

 

Доктрина открытия — концепция публичного международного права, сформулированная Верховным судом США в серии решений, наиболее известным из которых было решение по делу «Джонсон против Макинтоша» в 1823 году. На основании данной доктрины председатель Верховного суда Джон Маршалл объяснял претензии колониальных властей на открытые ими земли в эпоху великих географических открытий. Согласно данной доктрине, право собственности на вновь открытые земли находится в распоряжении правительства, чьи подданные открыли эту территорию. Доктрина использовалась с целью лишения аборигенного населения (в данном случае индейцев) права собственности на землю, которая согласно доктрине считалась «ничейной», в пользу колониальных или постколониальных правительств.

Джон Маршалл не выражал  полной поддержки данной доктрины, хотя использовал её для оправдания судебных решений. Он считал, что данная доктрина является обычным фактом, поскольку переход земель в руки белых поселенцев имел место, а значит, этот процесс следовало признать как реальность. Доктрина основывалась на якобы более низком уровне коренного  населения, чьи права для Маршалла имели второстепенный характер по сравнению  с правами белого населения. Логическим следствием данной доктрины стало принятие в 1830 г. Закона о переселении индейцев.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

 

Вся история Верховного суда и прежде всего его решения свидетельствуют о том, что он не просто стоит во главе федеральной судебной иерархии, но обладает уникальными возможностями, воздействует на правую политику средствами, в принципе не свойственными судебной власти. В силу ряда исторических обстоятельств Верховный суд принял на себя в американском обществе наряду с обычными правоприменительной и правоохранительной функциями роль реформатора и даже творца правовой системы.

В первой главе был рассмотрен Верховный Суд в конституционном  механизме политической власти США, а также подробно рассмотрена  история возникновения Верховного Суда. Его деятельность и начало формирования. Структура американской судебной системы, конституция, поправки в ней. Ведь не зря говорят, что конституция США «живая». Если сказать другими словами, то она действует с 1787 года по настоящее время с многочисленными дополнениями в виде судебных прецедентов, законов Конгресса, актов президента.

Во второй главе рассматривается  Верховный суд США как политический институт, то есть политическое значение Верховного Суда, роль Верховного Суда в законодательстве США.