Суверенитет

В условиях распространения государственного суверенитета России на всей территории страны субъекты Российской Федерации самостоятельны и “верховны” в пределах только своих исключительных полномочий (ст.76 Конституции РФ), но и этих полномочий не достаточно для того, чтобы говорить о суверенности в целом субъектов Федерации. Трудно не согласиться с Р.А. Мюллерсоном, который полагает, что “субъекты федерации, даже обладающие широкими полномочиями, не являются суверенными образованиями”.

Если содержание суверенитета свести к компетенции (что и делается со стороны республик; вспомним, например, известное заявление Президента РФ Б.Н. Ельцина “Субъекты федерации могут брать себе столько суверенитета, сколько смогут”), то и субъекты федерации будут считаться суверенными. Как уже не раз отмечали, если не исказим суть суверенитета (не доведем до автономии), под суверенитетом субъектов Российской Федерации должны подразумеваться их возможность считаться с федеральным центром по своему усмотрению, их право решать любые вопросы без какого-либо политического ограничения по собственному усмотрению, включая право изменения политического статуса, оформления в независимое государство.

Именно право на сецессию придает субъекту Федерации суверенный государственно-правовой статус.

Но, трудно даже гипотетически представить, что каждый из 89 “равноправных” субъектов Российской Федерации может провозгласить верховенство своих актов над федеральными, право сецессии и другие прерогативы государственного суверенитета. Согласно Конституции Российской Федерации, ни один субъект Федерации не обладает этим правом: территория Российской Федерации неприкосновенна (ч.3, ст.4 Конституции РФ); “федеративное устройство Российской Федерации основано на ее государственной целостности, … равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации” (ч.3, ст.5 Конституции РФ) (а не за ее пределами). В этой связи совершенно неприемлемо положение Конституции Республики Тыва 1992 года допускающее ее право на сецессию.

Таким образом, в России с формально-юридической точки зрения не может быть никаких суверенных политико-территориальных единиц, даже если они называются республиками (государствами) (ч.1, ст.5 Конституции РФ). Кроме того, на конституционном совещании в октябре 1995 года подчеркивалось, что Конституция Российской Федерации не зафиксировала “суверенитет республик” (о суверенитете других субъектов Российской Федерации речь не шла) и это означает окончательное отрицание идеи о наличие внутри федеративного государства других суверенных государств (т.е. государств).

Следовательно, суверенной является только Россия, а состовляющие ее территориальные субъекты имеют лишь комплекс исключительных полномочий, в пределах которых они самостоятельны.

Следует отметить, что изложенное выше представление о сути суверенитета Российской Федерации в основном опирается на конституционные нормы. Но, как об этом свидетельствует практика, у данного вопроса есть и другая - фактическая сторона; как уже отмечалось выше в виде “парада суверенитетов” отдельных субъектов Российской Федерации. Первой республикой, провозгласившей о своем суверенитете уже через неделю после принятия Декларации “О государственном суверенитете РСФСР” в 1990 году была Северо-Осетинская АССР. После президентского заявления о том, что “субъекты федерации могут брать себе столько суверенитета сколько могут”, “джин суверенизации уже был выпущен из бутылки”, и соответственно субъекты начали “более настойчиво добиваться своей доли льгот у Центра”. Практически все республики в составе РФ (за исключением некоторых) приняли декларации о государственном суверенитете и устанавливающие суверенный статус конституционные нормы, юридическая сила которых закреплялась на Федеральном уровне Федеративным договором. Конституция РФ 1993 года, хотя ничего не говорит о суверенитете республик, но в ч.2 ст.5 определяет их “государствами”. Следовательно зафиксированный в Федеративном договоре “республиканский суверенитет” не противоречит ст.5 Конституции РФ, однако находится в прямом противоречии со ст.4 Конституции РФ.

Объективной причиной данного конституционного “противоречия” стало в основном социально-экономическое и особенно политическое положение конца 90-х годов, в соответствии с чем в жертву достижению “неотложных” политических целей - спасению государственного единства - были принесены четкость и определенность конституционных положений.

Одностороннее принятие отдельными субъектами Российской Федерации деклараций о своем государственном суверенитете не приводит к возникновению каких-либо конституционно-правовых и международно-правовых результатов. Данное само собой не рождает факт наличия суверенитета: реально, ни Татарстан, ни Чечня не являются суверенными государствами (и вообще государствами) - никто не признавал их государственного суверенитета⁷.

Подводя итог необходимо отметить, что понятие государства, его характеристики конкретизируются при раскрытии признаков, отличающих его как от родового строя, так и от негосударственных организаций общества. Одним из признаков государства является суверенитет - один из существенных признаков государства, его возможность полноправно осуществлять внутри- и внешнеполитические дела страны и не допускать вмешательства в свою деятельность иностранных государств и других внутригосударственных сил.

Глава II. Современные идеи и взгляды на государственный суверенитет.

2.1 Государственный суверенитет глазами современных ученых.

В настоящие время работы многих ученых направлены на анализ современных подходов к решению проблемы суверенитета государств; определение основных направлений исследовательской мысли в отношении трансформации национальных государств и передачи суверенных полномочий на наднациональный уровень.

Сложность анализа взаимосвязи между категориями суверенитета и интеграции обусловлена их понятийной неопределенностью. Прежде всего данная ситуация наблюдается в отношении суверенитета. В академических кругах отсутствует его однозначное толкование, что выражается в изобилии трактовок: «пост-суверенитет», «поздний суверенитет»-- «суверенитет в конфликте», «конкурентный суверенитет», «совместный суверенитет», «смешанный суверенитет», «объединенный суверенитет» и т. д. Все это позволяет говорить о суверенитете как о некоем «ускользающем понятии».

Анализируя современные подходы к суверенитету, можно  выделить три ведущих концепции.

Первая группа представляет абсолютную и унитарную концепцию суверенитета. Сторонники данного подхода говорят о том, что суверенитет должен принадлежать либо государствам-субъектам, либо федерации в целом, но он не может одновременно принадлежать обоим. При этом выделяется две группы «унитаристов». Первая включает «национальных интерговерменталистов», рассматривающих национальные конституции в качестве высшей законодательной основы федерации, и «наднационалистов», которые, напротив, рассматривают национальные конституции подчиненными федеральному правовому порядку. Вторую группу представляют авторы, которые разделяют общее представление о том, что суверенитет остается унитарным явлением, в соответствии с которым верховная власть в принятии решений должна осуществляться на одном уровне -- федеративном, но в то же время отмечают плюралистичный характер политической и правовой реальности, требующей более «гибкого суверенитета».

Вторая группа концепций суверенитета отстаивает идею «дезагрегации» и «реагрегации» суверенитета и направлена на понимание его полицентричного измерения. Сторонники данного подхода оперируют понятиями «объединенного или разделенного суверенитета». Основной недостаток данного подхода, с точки зрения С. Бессон, заключается в том, что суверенитет, «будучи распределен повсеместно, нигде не приобретает особой значимости». Популярность концепции «объединенного или разделенного» суверенитета, пик которой пришелся на 1970-е -- начало 1990-х гг., прошла, и большинство ее сторонников либо возвращаются к унитарной модели, либо движутся в сторону идеи пост-суверенитета.

Третья группа концепций представлена сторонниками идеи пост-суверенитета. Данный подход полностью порывает с понятием суверенитета, рассматривая его в качестве статичной концепции. С этой точки зрения, при формировании постнациональной (пост-суверенной) политики, отсутствует необходимость следовать тем же правилам и нормам, которыми руководствуются национальные государства. К недостаткам положений сторонников пост-суверенитета, С. Бессон относит отрицание ими основной познавательной и нормативной роли суверенитета, «он привязывается либо к государствам, либо к иным субнациональным или постнациональным политическим объектам».

Критический анализ теоретических подходов к определению суверенитета приводит к необходимости принятия альтернативной модели -- «совместного», «кооперативного» суверенитета. В рамках данного подхода его сторонники отказываются от предположений сторонников пост-суверенитета, не признают жесткость унитарного подхода или ложные обещания сторонников объединенного суверенитета. Национальные власти сохраняют свой суверенитет, но, будучи суверенными, не могут избежать определенной степени конкуренции, соперничества и сотрудничества, которое характеризуют суверенитет в рамках плюралистического конституционного порядка. Реализация суверенитета становится рефлексивной и динамической, подразумевая поиск лучшего варианта распределения власти в каждом отдельном случае. Таким образом, происходит не сокращение, а укрепление индивидуального суверенитета государств. Данная концепция суверенитета, при очевидной ее эклектичности, призвана способствовать тесному сотрудничеству и предотвращению конфликтов между властями различных субъектов государства.

Как отмечает британский политолог М. Леонард, в основу европейского проекта было положено стремление перейти от мира, в котором царит политика с позиции силы, к сообществу, основанному на власти закона. Реализуя на практике данное стремление, европейцы «перевернули с ног на голову многие основополагающие правила суверенитета»⁸. Если ранее идея государственности, идея суверенности означала независимость от вмешательства извне, «сохранение дистанции в отношении с другими странами», то с развитием интеграционного проекта, «вместо того чтобы ревниво охранять свой суверенитет от посягательств извне, европейцы сделали основой своей безопасности взаимное вмешательство и контроль»⁹.

Так, по мнению В. Зорькина, председателя Конституционного Суда Российской Федерации, некоторые государства реализуют идею «объединенных суверенитетов». В целях решения глобальных проблем они добровольно передают осуществление части своих полномочий на уровень наднациональных структур. При этом суверенитет не утрачивает своего значения. Поскольку «на каждом новом историческом этапе этот принцип приходит в новом обличье»¹⁰.

Обращаясь к коллизии суверенитет--интеграция, В. Галецкий прослеживает изменения в категории суверенитета на протяжении всей истории человечества, сквозь призму «глобализационных приливов и отливов». На вопрос о том, подрывает ли глобализация государственный суверенитет, исследователь дает однозначный ответ: «глобализация, как и любая другая интеграция, размывает и, будучи доведена до логического конца, разрушает суверенитет тех государственных единиц, которые находятся на поле ее действия. Глобализация суть процесс, направленный на разрушение любого государственного суверенитета»¹¹.

Решение проблемы относительно разделения, передачи или объединения суверенитета решают в своей статье В. Вернер и Й. Х. ди Вилде. Они определяют суверенитет как обладание статусом суверена (выражающийся в верховенстве и независимости власти) и связанных с ним набором прав, полномочий и обязанностей (суверенных прав, таких как заключение полномочий, право на нейтралитет и т. д.). Статус не может быть полностью или частично передан или объединен; он представляет собой неотъемлемое, неделимое качество. Права и полномочия, связанные с этим статусом, могут быть переданы другим государствам или международным организациям. Фактически именно власть передавать суверенные права определяет суверенный статус политического субъекта.

Таким образом, в современное время невозможно упрощенное понимание суверенитета, его отождествление с абсолютной свободой действия государства внутри и вовне. Принятие ограничений суверенных полномочий представляется неизбежным условием вступления национального государства в состав федерации. В современный период растущей глобализации нельзя говорить о неограниченной возможности принятия государством решений. Рост международной взаимозависимости заставляет государства корректировать свое поведение и принимать во внимание возможные действия со стороны других участников международных отношений. Опасения утраты суверенитета существуют во многих государствах. Вместе с тем, очевидно и то, что в процессе интеграции государства-члены акцентируют собственные интересы, подчеркивают необходимость сохранения собственной идентичности.

2.2 Проблемы государственного суверенитета

Проблема суверенитета в федеративном государстве состоит как в его признании (непризнании) за определенными субъектами, так и в сочетании различных подходов к нему.

Согласно конституциям республик в составе Российской Федерации, а также названию и преамбуле Федеративного договора - Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации от 31 марта 1992 года (с протоколом к нему) - эти республики являются суверенными государствами.