Французская революция 1789 года и её международно-политические последствия

Основным вопросом внешней политики в то время была растущая угроза войны. Двор и аристократическая  военщина хотели войны, надеясь на победу союзников и на контрреволюцию в  результате иностранного вторжения во Францию. Правая партия — фельяны и их умеренные сторонники, наоборот, боялись войны, чувствуя, что связанные с ней потрясения выбили бы непрочную власть из их рук. Жирондисты были ярыми сторонниками активной внешней политики и войны с Австрией. Они надеялись, что война возбудит всеобщий патриотизм и отвлечет массы от требований дальнейших внутренних реформ, а победы укрепят власть буржуазии. Они рассчитывали также, что война приведет к установлению революционных порядков в Бельгии и подчинит ее французскому влиянию.

Робеспьер и  Марат понимали, что война неизбежна: но они резко выступали против намерения жирондистов начать ее ранее уничтожения внутренних врагов — аристократии и реакционной  военщины.

Фельяны и жирондисты главную задачу французской дипломатии видели в том, чтобы не допустить образования коалиции и разъединить Австрию и Пруссию, используя их закоренелую взаимную вражду. Но фельяны с помощью своей дипломатии надеялись предотвратить войну и достичь компромисса, а жирондисты, наоборот, хотели облегчить себе военную победу, изолировав Австрию от Пруссии.

Главным врагом Франции и те и другие считали  Австрию. Фельяны и жирондисты старались  сблизиться с Пруссией и добиться от нее если не союза, то хотя бы нейтралитета. Стремились они и к тому, чтобы на случай австро-французской войны заручиться нейтралитетом Англии.

Все эти дипломатические  попытки оказались безуспешными. Удаче их отчасти мешала тайная дипломатия Людовика XVI и королевы. Их секретные  агенты тайно противодействовали французским  миссиям, посланным к прусскому королю. Но главная причина неуспеха дипломатии фельянов и жирондистов заключалась в том, что европейские правительства еще не верили в силу революционной Франции и не считались с ее предложениями. Они хотели восстановления абсолютизма и мечтали отнять у Франции ряд владений в качестве «вознаграждения» за свои контрреволюционные услуги.

В Пруссию безуспешно были направлены две дипломатические  миссии. Бывший отенский епископ Талейран, посланный в Англию, также не добился  никакого ясного ответа от английского министерства.

15 марта 1792 г.  король был вынужден назначить  министром иностранных дел близкого  к жирондистам генерала Дюмурье.  Главного врага Дюмурье видел  в Австрии и мечтал после  разгрома ее окружить Францию  поясом из зависимых государств. В Дипломатическом комитете в это время главную роль играл жирондист Бриссо. Многие старые чиновники министерства иностранных дел были сторонниками короля и «австрийской системы». Дюмурье заменил их новыми людьми, близкими к жирондистам. Ранг ординарных послов (ambassadeurs ordinaires) был упразднен. При европейских дворах он назначил только посланников (ministres) первого и второго класса. При этом многие прежние послы были заменены новыми.

В брошюрах о  дипломатии, которые распространялись в то время жирондистами и Дюмурье, развивалась мысль, что дипломатия революции должна опираться на принципы декларации прав и отказа от завоеваний. Дипломатия должна быть простой и ясной и обходиться без ухищрений и уловок. Самые манеры дипломата революционной Франции должны быть открыты, прямы и просты. Ранги послов подлежат упразднению; все они должны одинаково называться «нунциями Франции».

В марте 1792 г. умер император Леопольд II. Его преемник Франц I явно горел желанием начать войну с Францией: он отверг требование жирондистского министерства расторгнуть союз с Пруссией и прекратить покровительство вооруженным скопищам эмигрантов, готовящим поход на Францию. Не дожидаясь вражеского нападения, 20 апреля 1792 г. Национальное законодательное собрание восторженно приняло предложение короля об объявлении войны.

Начался период революционных войн.

Слабая французская  армия, унаследованная от абсолютной монархии и управляемая дворянским офицерством, не могла и не хотела дать решительный  отпор интервентам. Королева в тайных письмах настаивала на опубликовании коалицией грозного манифеста, надеясь, что он запугает революционеров. Но манифест герцога Брауншвейгского, грозившего Франции разрушением Парижа и истреблением революционеров, только ухудшил положение двора. Первые военные неудачи и явная измена короля послужили толчком к падению монархии.

Восстание 10 августа 1792 г. низвергло монархию во Франции  и привело к созыву Национального  конвента. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава III. Французская дипломатия и европейские  державы от  
свержения монархии во Франции до установления якобинской  
диктатуры. 

3.1.Дипломатия  жирондистов в  период Конвента  с сентября 1792 по  апрель 1793 года.

Национальный  конвент был созван на основе всеобщего  избирательного права и установил  во Франции республику. Вместо прежних министров, назначаемых королем, был избран Исполнительный совет, ответственный перед Конвентом. Министром иностранных дел в этом совете был жирондист Лебрен. Фактически он целиком зависел от преобладавших в Конвенте главарей этой партии. Значительным влиянием на внешнюю политику пользовался Дантон, хотя по должности в Исполнительном совете он был министром юстиции.

После нескольких критических недель, когда прусская армия герцога Брауншвейгского  вторглась во Францию, с 20 сентября (со дня битвы при Вальми) в ходе военных действий произошел перелом. К 1793 г. республиканские войска очистили территорию Франции от интервентов, заняли Савойю, Ниццу, левый берег Рейна, Бельгию и открыли для французской и бельгийской торговли устье реки Шельды, принадлежавшее Голландии. Население занимаемых французами областей с восторгом встречало триумфальное продвижение революционных войск и немедленно принималось уничтожать феодальные привилегии.

«Весь народ  и в особенности массы, т. е. угнетенные классы, были охвачены безграничным революционным энтузиазмом: войну все считали справедливой, оборонительной, и она была на деле таковой».

Жирондисты в  этот период развивали широкую пропаганду революционной войны за пределами  Франции под лозунгом революционного освобождения народов Европы. Эта пропаганда нашла горячий отклик среди французской буржуазии, которая давно мечтала о распространении французского влияния на Бельгию. 19 ноября Конвент издал декрет о помощи всем народам, желающим низвергнуть своих тиранов. 15 декабря были декретированы установление новых революционных властей в занятых французскими войсками областях и конфискация имущества врагов революции для покрытия издержек войны. Докладывая об этом декрете, Камбон выдвинул знаменитый лозунг революционных войск: «Мир хижинам — война дворцам!» В 1792 — 1793 гг. занятые области — Савойя, Ницца, левый берег Рейна и часть Бельгии — торжественно были присоединены к Франции в силу народного голосования по коммунам, в согласии с принципом освободительной войны и отказа от завоеваний. Пропаганду революционной войны вели не только жирондисты, но и многочисленные иностранцы, изгнанные из Голландии, Бельгии, немецких областей по левому берегу Рейна, Савойи за свои революционные убеждения, и образовавшие свои клубы и легионы. В этой пропаганде они заходили гораздо дальше жирондистов. Наиболее видный деятель этих кругов Клоотц, пропагандируя идею всемирной революции и всемирной республики, развивал план, основы которого были набросаны еще в проекте «вечного мира» Руссо. Жирондисты и Дантон ограничивались пропагандой идей расширения революционной Франции до Рейна и Альп. Рейн, Пиренеи, Альпы французская буржуазия считала «естественными границами» Франции.

Несмотря на достигнутые успехи, завоевания революционной  Франции были еще непрочны. Жирондисты не хотели стать на путь решительных революционных мероприятий для реорганизации армии, обеспечения городов и войск продовольствием и полного уничтожения феодальных повинностей в деревне. Наоборот, широкая пропаганда войны служила им одним из средств отвлечения народных масс от этих вопросов, хотя лишь эти меры могли закрепить завоевания революционной Франции и тем самым создать для нее решающий военный перевес над врагом. Зато жирондисты придавали исключительное значение дипломатическим попыткам расчленения коалиции. Для этого предполагалось внушить одним участникам коалиции надежду получить компенсацию за счет других.

Лебрен и Дантон продолжали развивать в основном те же политические и дипломатические  планы, что и Дюмурье. Они надеялись нанести главный удар австрийцам в Бельгии, которая должна была присоединиться к Франции или стать зависимой от нее республикой. Голландию предполагалось подчинить французскому влиянию. Как и Дюмурье, многие жирондисты надеялись создать вдоль границы Франции от Северного моря до Италии включительно ряд зависимых от нее республик. Они попрежнему мечтали о сближении с Пруссией и о ее нейтралитете, предполагая обещать ей компенсацию за счет австрийских владений и стараясь отклонить другие державы от присоединения к коалиции. Лебрен надеялся заключить союз с Швецией и Турцией и побудить эти державы к новой войне с Россией, чтобы связать руки Екатерине II.

Кроме того, жирондисты рассчитывали на победу парламентской  оппозиции в Англии и на возможность соглашения с Англией. Лебрен и Дюмурье хотели предложить Питу возобновление торгового договора 1786 г. и уступку Англии острова Табаго, под условием согласия его населения, в обмен за предоставление Франции английского займа. Чтобы вовлечь Англию в войну с Испанией и связать руки этим обеим державам, они решили предложить Питту план освобождения испанской Америки и открытие ее для английских французских товаров. Жирондисты и Дантон не хотели понять, что между Англией и Францией существовали непримиримые противоречия. Англии больше всего угрожали успехи революционной Франции и победа революции в Бельгии и Голландии, так как они положили бы основу торгово-промышленному расцвету и преобладанию Франции в Европе в ущерб английской гегемонии.

После свержения  монархии почти все державы прервали дипломатические сношения с Францией. Лишь Швейцария, Соединенные штаты Америки и Швеция не занимали по отношению к Франции враждебной позиции. В таких условиях жирондисты могли применять, главным образом, иррегулярные приемы дипломатии — посылку неофициальных агентов, закулисные переговоры, зондирование почвы второстепенными посредниками и т. д. Попыток такого рода было бесчисленное множество. Пренебрежение к дипломатической тайне, считавшейся обязательной только для дипломатии абсолютных монархий, иногда заранее обрекало на неудачу эти попытки.

В сентябре 1792 г. Талейран вторично отправился в Лондон с неофициальными поручениями. Министры с ним даже не захотели говорить. Дюмурье завел переговоры с Пруссией через королевского адъютанта, присланного для урегулирования обмена пленных. Обычно прусский король и Австрия при малейшем несогласии друг с другом зондировали возможность переговоров с Францией. Но в 1792 г. о соглашении с Пруссией не могло быть и речи: прусский король требовал восстановления французской монархии и мечтал об отторжении от Франции Эльзаса.

В начале 1793 г., после  казни короля, все попытки жирондистов  расчленить коалицию дипломатическим  путем потерпели крушение. Феодально-монархическая  Европа тесно сплотилась против революции. Соглашение с ней было явно невозможным.   

3.2. Расширение контрреволюционной  коалиции.

Победоносное  шествие революционных армий, энтузиазм  встречавшего их населения, быстрый  подъем революционного настроения в  Англии и постоянный обмен приветственными адресами между французскими клубами и английскими демократами показали Питту, что нельзя надеяться на ослабление Франции и на разгром ее одними силами Австрии и Пруссии. Питт решил сам возглавить коалицию, после того как революционные армии заняли Бельгию и стали угрожать Голландии. Перед Англией возникла угроза необычайного усиления мощи главного ее соперника — французской буржуазии и распространения революции в Европе.

После казни  Людовика XVI французский поверенный в делах был немедленно выслан из Лондона. Жирондисты и Дантон, упоенные победами в Бельгии, смело решились на разрыв с Англией. Они считали себя достаточно сильными, чтобы попытаться взять реванш за недавние поражения монархической Франции в борьбе с английской гегемонией. Они еще верили в скорую победу английской парламентской оппозиции над Питтом. Французским войскам был отдан приказ вступить в пределы Голландии, и 1 февраля Конвент по докладу Бриссо объявил Англии войну. Не имея армии, Питт следовал старой английской традиции — покупать союзников на континенте Европы. Он заключил договоры о совместных действиях с Россией, Пруссией, Сардинией и Неаполем, обязавшись выплачивать всем им крупные субсидии. Методом вовлечения в коалицию таких государств, как Сардиния, Неаполь, Тоскана, для Питта служили деньги, угрозы, шантаж и провокации. Золото и флот Англии стали сильнейшим врагом французской революции. «Но английская буржуазия не любит воевать своими собственными руками. Она всегда предпочитала войну чужими руками, И ей иногда действительно удавалось найти дураков, готовых таскать для нее из огня каштаны. Так было дело во время Великой французской революции, когда английской буржуазии удалось создать союз европейских государств против революционной Франции».

В марте коалиция состояла уже из Англии, Австрии, Пруссии, России, Испании, Голландии, некоторых германских княжеств, Сардинии с Пьемонтом и Неаполя.

3.3.Планы  расчленения и  ограбления Франции.

С самого начала контрреволюционная коалиция связывала  восстановление французской монархии с планами расчленения и ограбления Франции. Пруссия намеревалась захватить Эльзас и Лотарингию и под предлогом «вознаграждения» за войну с Францией требовала от России согласия на новый раздел Польши. Австрия хотела завладеть французской Фландрией, Артуа, Пикардией до Соммы и Баварией, или же обменять Бельгию на Баварию с небольшими прибавлениями. Подобные же планы имелись у Испании и Сардинии. Для Англии Питт требовал Дюнкерка, важного по своему стратегическому положению.