Основные положения средневекового мусульманского права

Однако подобные предписания – весьма скромная часть мусульманского права, большая часть норм которого была введена в оборот правоведами на основе чисто логических, рациональных приемов толкования (иджтихад). По признанию самих  мусульманских исследователей, если Коран и сунна содержат все правила религиозного культа (ибадат), то норм взаимоотношений людей (муамалат), закрепленных этими источниками, очень мало по сравнению с нормативным составом мусульманского права в целом. Это зна­чит, что большинство норм муамалат не связано непосредственно с божественным откровением и не имеет аналогов в системе мусульманских религиозных правил поведения. Главное их качество заключается в рациональной обоснованности и способности изменяться.

Если бы все юридические нормы ислама были неразрывно связа­ны с религией, «божественным откровением» и не имели само­стоятельного существования, то они не могли бы развиваться, а это противоречит историческим фактам. Но можно согласиться и с тем, что шариат, в составе которого центральное место принадлежит мусульманской догматике и правилам религиозного культа, в глазах правоверных представляется чем-то неизменным, вечным и безусловно обязательным, поскольку выражает волю Аллаха. Фикх же воспринимается преимущественно итогом рационального творчества правоведов, которые переводили религиозные положения Корана и сунны на язык практических юридических норм. Даже общие принципы мусульманского права, которые рассматриваются в качестве его фундаментальной и неизменной части, по существу были разработаны правоведами на основе логических, рациональных приемов. Достаточно искусственно они привязывались к «божественному откровению».

Разделение норм фикха на чисто культовые правила и нор­мы, регламентирующие поведение людей по отношению друг к другу, оправданно не только в целях познания и классифика­ции. Оно коренится в реальной жизни, поскольку у обеих ука­занных категорий норм — несовпадающие закономерности исторического развития и разные сферы применения, каждая из них отличается своей спецификой регулирующего воздействия на поведение, наконец, они имеют различный статус в исламе и могут существовать, относительно самостоятельно друг от дру­га.

Самостоятельность мусульманского права как юридического явления и его относительная независимость  от религиозных предписаний ислама подтверждаются также анализом его реализации. Известно, что для мусульманского права характерно преобладание религиозного принципа применения: оно действовало прежде всего во  взаимоотношениях мусульман. Данный принцип в целом сохраняется и в наши дни. Например, брачно-семейные нормы мусульманского права распространяются исключительно на мусульман и не применяются другими религи­озными конфессиями.

Вместе с тем религиозный принцип применения мусульман­ского права никогда не проводился в жизнь без изъятий, по­следовательно и безусловно. С самого возникновения ислама и становления мусульманского государства многие нормы мусульманского права распространялись и на немусульман. Это отно­сится, например, к государственному праву или к положениям, устанавливающим налоги на немусульманское население. Дру­гим случаем является подчинение нормам мусульманского права немусульманки, вышедшей замуж за мусульманина. Наиболее нагляден отход от религиозного принципа при применении норм «личного статуса», которые традиционно рассматриваются в тесной связи с вероисповеданием лица. Применение мусульманского права в случае молчания граж­данского законодательства также не учитывает религиозной принадлежности сторон. Нормы современного мусульманского уголовного права в Саудовской Аравии, Судане, Иране, Ливии и некоторых других странах также применяются ко всем гражданам соответствующих стран вне зависимости от их вероисповедания (в Судане это явилось причиной массового недовольства жителей юга страны, не принявших ислам). В Кувейте с 1982 г. запрет на употребление спиртных напитков распространен даже на иностранных дипломатов. Представляется, что закрепление норм мусульманского права в принимаемых государством законах и их распространение на всех граждан не могли бы иметь места, если бы мусульманское право не являлось системой юридических норм, обладающих относительной самостоятельностью по отношению к религиозным постулатам ислама.

Нередки случаи, когда мусульманское право действует практически вообще вне зависимости от применения религиозных предписаний ислама (прежде всего культовых норм), или, наоборот, религиозные правила поведения со­блюдаются, а право не испытывает серьезного влияния ислама.

Определение понятия мусульманского права в его соотношении с неправовыми нормами ислама предполагает анализ нескольких взаимосвязанных вопросов. Прежде всего необхо­димо исходить из того, что все сформулированные Кораном и сунной правила поведения как таковые выступают религиозны­ми, а не правовыми нормами. Они составляют неотъемлемую часть ислама как религии, участвуют в реализации функций мусульманской религиозной системы в качестве ее нормативной основы и обеспечены религиозными санкциями. Причем все религиозные нормы в комплексе подкреплены религиозной санкцией общего характера, выступающей ответственностью право­верного за грех – отступление от религиозно-нормативных предписаний.

Все религиозные нормы ислама, которые составляют эле­мент религиозной, а не правовой системы, можно разделить на две основные группы. Первую составляют культовые правила поведения (ибадат), регулирующие поря­док омовения, совершения молитвы и паломничества, соблюде­ние поста, уплату заката и т. п. Вторая представлена закрепленными Кораном и сунной нормами поведения людей в их взаимоотношениях во внецерковной сфере (муамалат и ахлак), многие из которых, помимо общей санкции, обеспечиваются и конкретной  мерой ответственности за их нарушение. В этом отношении данная категория предписаний включает несколько разновидностей норм: правила поведения, поддерживаемые чи­сто религиозными санкциями, сводящимися к наказанию их нарушителей в потустороннем мире (например, «геенна огнен­ная» грозит отступникам от ислама); нормы, обеспечиваемые религиозной санкцией, применяемой в земной жизни (например, наказание неумышленного убийства религиозным искупле­нием – обязательным соблюдением поста в течение определен­ного срока); правила поведения, гарантированные «земной» ответственностью, не имеющей прямой связи с религиозной совестью нарушителя и по своему содержанию совпадающей с общепринятыми видами юридических санкций (применение за прелюбодеяние телесного наказания); нормы, нарушение кото­рых влечет как чисто религиозную, «божественную», кару, так и «земную» ответственность (например, лицо, совершившее умышленное убийство, «попадает в геенну», а до этого подле­жит смертной казни). Однако в любом случае, вне зависимости от применения к нарушителю «земного» наказания, он рассматривается как грешник, преступивший религиозную норму, и в силу этого несет ответственность в загробной жизни. Неотвратимость религиозного «потустороннего» наказания – отличительная черта гарантированности религиозных мусульманских норм.

Следует подчеркнуть, что все эти нормативы сами по себе являются чисто религиозными и составляют элемент, нормативную основу ислама как религиозной системы.

Коран и сунна не входят в правовую надстройку и не включаются непосредственно в состав мусульманского права как системы юридических норм. Вместе с тем, было бы неверным утверждать, что между религиозными нормами  ислама и мусульманским правом нет никакой связи. Такая связь просле­живается прежде всего в совпадении по своему содержанию многих правил поведения, формулируемых как религиозными нормами ислама, так и мусульманским правом, что объясняется приданием целому ряду религиозных норм характера правовых правил поведения путем их санкционирования в той или иной форме государством. Примером такого совпадения может служить норма, позволяющая мусульманину одновременно состоять в браке с четырьмя женщинами. Закрепленное в Коране, это правило выступает религиозной нормой. Если же она санк­ционируется государством (например, фиксируется в законе или фактически защищается судом, то «порождает» соответст­вующую правовую норму, становится ее источником. Склады­вающаяся таким образом на основе религиозной нормы норма юридическая является уже элементом правовой надстройки, а система таких норм составляет существенную часть нормативного состава мусульманского права.

Применение государством сформулированных в Коран или сунне норм, в том числе предусмотренных ими мер «земной» ответственности (включая и религиозные), означает, что в регулировании данного общественного отноше­ния участвуют в принципе две нормы – религиозная и право­вая. Причем первая является источником второй. Правда, когда содержание обеих норм и их санкции полностью совпадают и  фактически реализуются, их различие теряет практический смысл. В этом случае религиозная и правовая нормы внешне выступают в слитном виде, принимают синкретную форму. Однако, даже если исходить из внешне синкретного характера таких единых «религиозно-правовых» норм, к мусульманскому праву они могут быть отнесены только в той мере, в которой выступают в качестве правовых, той стороной, которая свидетельствует об их юридическом характере. За внешней оболочкой единого религиозно-правового правила поведения скрыты две, хотя и тесно взаимодействующие между собой нормы. Дело в том, что если правовые нормы как таковые обеспечиваются формами ответственности, связанными с фактами реальной действительности, то многие религиозные нормы предполагают как бы два вида санкций, одна из которых должна быть применена в «земной» жизни, а другая –  «загробной». Это обнаруживается, например, в том, что вне зависимости от применения «земной» санкции (религиозной и в то же время правовой) государством, нарушителя нормы Корана как грешника в любом  случае ждет небесная кара.

Перспектива загробного наказания, хотя порой и не оказывает существенного влияния на конкретное поведение мусульманина, но в целом является важной стороной социально-психологического механизма действия религиозных норм, в отличие от правовых правил поведения.

При анализе соотношения религиозных и правовых норм в исламе следует иметь в виду, что количество религиозных предписаний, явившихся источниками соответствующих юриди­ческих правил поведения, санкции которых полностью совпадают по содержанию с «земными» религиозными мерами наказа­ния (божественная кара остается, естественно, исключительно религиозной), относительно невелико. Значительно чаще пред­усмотренные в Коране или сунне наказания за нарушение установленных ими норм, став прототипом юридических санк­ций, уточнялись, конкретизировались и даже существенно кор­ректировались государством на основе выводов мусульманско-правовой доктрины. Например, за прелюбодеяние как право­нарушение применялось не только телесное наказание, совпадавшее с религиозной санкцией, но в некоторых случаях и забивание камнями до смерти, что не было предусмотрено в Коране. При умышленном убийстве смертная казнь заменялась, как правило, выкупом за кровь.

Последний пример подтверждает, что религиозная, и сформировавшаяся на ее основе правовая норма, регулировавшие сходные отношения, могли полностью и не совпадать по содержанию закрепляемого ими правила поведения. Ведь за умышленное убийство и телесные повреждения Кораном, по сущест­ву, допускается кровная месть и наказание по принципу та­лиона, а мусульманское право, отвергая применение этих норм ответственности, настаивало на уплате выкупа и лишь в крайних случаях допускало смертную казнь.

Все нормы мусульманского права составляют компонент правовой системы, хотя среди них могут быть обнаружены юридические правила поведения, совпадающие по своему содержанию с религиозными нормами и тесно с ними взаимодействующие. Но тот факт, что мусульманское право в той или иной степени и форме основано на исламе и определяется мусульманской религиозной системой, не означает его полного слияния с исламом как с религией и его включения в указан­ную систему с присущими ей догматикой, культом, нормами, учреждениями, сознанием, и отношениями. Связи мусульманско­го права с религией характеризуются противоречивыми момен­тами: с одной стороны, имеется немало правовых и религиозных норм, совпадающих по своему содержанию и осуществляемых через деятельность как религиозных учреждений (которые яв­ляются одновременно элементом государственного механизма), так и собственно государственных органов, участвующих в выполнении регулятивной функции  системы; с другой – наблюдаются существенные различия между религиозной и правовой системами социально-нормативного регулирования. Эти различия проявляются как в том, что государство поддерживает возможностью своего принуждения отнюдь не все рели­гиозные нормы, так и в формировании большинства норм му­сульманского права без непосредственной связи с религиозными предписаниями, в применении юридических норм не только мусульманскими судами (выполнявшими функции реализации религиозных норм в качестве чисто религиозных учреждений), но и светскими (государственными) судебными органами (по­лиция, светские суды). В целом мусульманское право не сливается с религией и не выступает частью ислама как рели­гиозной системы, хотя многие его нормы совпадают с религиозными правилами поведения. Следует согласиться с выводом французского ученого Р.Шарля, что в мусульманское право «совместно входят элемент религиозный и элемент юридиче­ский... но из этого не следует делать вывод о наличии какого-либо смешения в исламе религии и права».

Мусульманское право является религиозным правом, поскольку в целом в той или иной форме и степени (прежде всего в идеологическом плане) основано на мусульманской религии. Не будучи частью религиозной системы, оно вместе с тем в известной мере служит ее целям, участвует в осуществлении ее функций, прежде всего регулятивной – в форме опосредования тех же общественных отношений, которые параллельно регла­ментируются совпадающими религиозными нормами.

1.2.Основные  источники мусульманского права.

Учение об источниках относится к числу наиболее разрабо­танных в науке мусульманского права и отличается большим своеобразием. Мусульманские исследователи выделяют в составе мусульманского права две группы взаимосвязанных норм, первую из которых составляют юридические предписания Корана и сунны (собрания имеющих правовое значение преданий – хадисов – о поступках, высказываниях и даже молчании пророка (Мухаммада), а вторую – нор­мы, сформулированные мусульманско-правовой доктриной на основе «рациональных» источников, прежде всего единогласного мнения (иджма) наиболее авторитетных правоведов – муджтахидов и факихов – и умозаключения по аналогии (кийас).

В качестве основополагающих рассматриваются нормы пер­вой группы, особенно те, которые зафиксированы а Коране. Для характеристики Корана как источника мусульманского права важно иметь в виду, что среди его норм, регулирующих взаимоотношения людей, заметно преобладают общие положе­ния, имеющие форму отвлеченных религиозно-моральных ориентиров и дающие простор для толкования правоведами. Что же касается не многочисленных конкретных правил поведения, то большинство их возникло по частным случаям при решении Пророком конкретных конфликтов, оценке им отдельных фак­тов или в ответ на заданные ему вопросы. Преобладающая часть нормативных предписаний сунны также имеет казуаль­ное происхождение.[11]

После смерти Мухаммада в 632 г. вплоть до начала viii в. развитие мусульманского права продолжало идти главным об­разом казуальным путем. Считается, что четыре «праведных» халифа – Абу Бекр, Омар, Осман и Али, правившие в 632—661 гг., как и другие сподвижники Пророка, решая конкретные споры, обращались к Корану и сунне. В случае же молчания последних они формулировали новые правила поведения на основе расширительного толкования этих источников, а еще чаще – опираясь на различные рациональные аргументы. Причем вначале решения по не урегулированным Кораном и сунной вопросам выносились сподвижниками по единогласному мнению, формировавшемуся после консультаций с их соратниками и крупнейшими правоведами. Вместе с положениями Корана и сунны эти правила стали нормативной основой для решения дел мусульманскими судьями – кади. Одновременно за каждым из сподвижников Пророка было признано право на самостоятельное формулирование новых правил поведения на основе собственного усмотрения. Такие нормы в дальнейшем получили название «высказывания сподвижников».