Стилистическое использование оппозиционного замещения в категории числа существительных

   darkness ... (J. R. R. Tolkien). The dark figure raised its head and uncovered its face (Ibid.). The small figure turned round. Its eyes were wide open and it was shaking with fear (J. Spyri). The Thing that had spoken looked on his confusion and laughed. Lalo stared, realizing in horror that it was female, ... (R. Asprin). They both turned back to watch the approaching figure. It stopped ... (J. K. Rowling). The tiny creature looked up and stretched its fingers, revealing enormous brown eyes ... (Ibid). The figure was robed and hooded all in black, and it was astride a gaunt horse. (D. Eddings). Remembering the creature in the palace and how it had gained in strength as time passed, ...' (R. E. Feist).

   Интересно отметить, что в некоторых случаях «обезличивание» производится с целью подчеркнуть нечеловеческую сущность референта, даже если известна его половая принадлежность. Ср.: Snapper Jo scuttled up to the Tros horse by which Tempus stood, the fiend's knuckles nearly dragging on the ground, its snaggle teeth gleaming in the torchlight: 'Sire,' it grunted, 'see her? ...' The fiend, in its distress, ramped like a bear - side to side, side to side (R. Asprin). A banshee which has long stationed itself outside my office, and who devilishly calls Pell "Mel" ( прим. прив. по W. Safire, 1980).

   В отдельных случаях подобное «обесчеловечивание»  имеет целью вызвать страх  реципиента перед соответствующим  референтом и, следовательно, может  считаться стилистически маркированным. Ср.: ...it was like a great shadow, in the middle of which was a dark form, of man-shape maybe, yet greater; and a power and terror seemed to be in it... (J. R. R. Tolkien). The Balrog reached the bridge... It raised the whip... Fire came from its nostrils (Ibid.). If it was Something Else, Tempus was prepared to give it battle... (R. Asprin). The thing was hard to discern ...But when it thrust its half-rodent, half-human face forward ... its purpose and determination were obvious (B. Lumley). Terror made me cruel; and, finding it useless to attempt shaking the creature off, I pulled its wrist on to the broken pane... (E. Bronte).

   Как видно из вышеприведённых примеров, в некоторых случаях при восходящем замещении на верхней ступени  родовой категории

   стилистическая  нейтральность исчезает при добавлении экспрессивного коннотативного значения, призванного оказать влияние на эмоциональное состояние реципиента высказывания.

   2.4.2. Нисходящее замещение (транспозиция)

   При нисходящем замещении на верхней  ступени иерархии родовой категории  признаки личностных существительных (сильный член оппозиции) переносятся на чуждый для них разряд неличностных существительных. Первые, в свою очередь, становятся носителями двух функций одновременно: по условию замещения личностные существительные выполняют функцию свойственную своему противочлену, а их собственная функция выступает в качестве особого фонового признака. Естественным результатом данного вида оппозиционного замещения является, как правило, создание различного рода стилистических коннотаций, повышающих художественную образность, эмоциональность и выразительную силу высказывания.

   В силу этого, оппозиционная транспозиция данного вида часто встречается  в народном фольклоре и поэзии. Помимо этого, она характерна и для  эмоциональных высказываний, встречающихся  как в просторечье, так и в речи образованных носителей языка. Ср.: ...he had almost forgotten about the Sun. Then for the last time he looked up and shook his fist at her (J. R. R. Tolkien). ... Pneumonia, stalked about the colony, touching one here and there with his icy fingers (O. Henry). I wish I could feed the fish, he thought. He is my brother (E. Hemingway). ...the Hail came. Every day for three hours he rattled on the roof... (O. Wilde). The Autumn gave golden fruit to every garden, but to the Giant's garden she gave none (Ibid.). She stroked the falcon very lightly down the back of his head and between his wings (R. Asprin). ...and dream that the world is young again - young and sweet as she used to be ere the centuries of fret and care had furrowed her fair face... (Jerome K. Jerome). ...a standing reproach to Scotland

   that there existed no complete collection of the poetical works of her national poet ('Critical Quarterly'. Vol. 11, №1, 1969).

   Описание  коннотативных значений, возникающих  при транспозиции на верхней ступени родовой категории, приводится в III главе диссертации. Однако уже сейчас хотелось бы отметить то, что при внимательном рассмотрении структуры родовой категории, помимо деления по принципу личностности/неличностности на первой ступени иерархии и разделения на три основных родовых класса на второй ступени, выявляется тот факт, что структура категории рода английского языка оказывается усложнена за счёт интегрирования в неё таких понятий как одушевлённость/неодушевлённость. Если при восходящем замещении практически не имеет значения, личностная характеристика какого родового класса - женского или мужского - подвергается нейтрализации, то при нисходящем замещении нетрудно заметить, что сила экспрессивности при персонификации неличностных существительных во многом зависит от принадлежности референта к одушевлённым или неодушевлённым существительным. В этой связи просматривается чёткая связь между силой производимого эффекта и одушевлённостью референта. В действительности, значимость разделения существительных на одушевлённые/неодушевлённые становится бесспорной при сравнении функциональных характеристик этих классов именно при транспозиции. Сопоставление различий в степени экспрессивности и художественной образности, возникающих при нисходящем замещении неличностных существительных, позволяет заметить, что при транспозиции неодушевлённые существительные характеризуются более ярко выраженной фоновой окраской и экспрессивностью. Данный факт свидетельствует о различиях в функциональных возможностях одушевленных и неодушевлённых существительных и, следовательно, является основанием для выделения их в различные подподклассы категории рода. Таким образом, категория одушевлённости/неодушевлённости оказывается интегрированной в неличностный подкласс родовой категории и формирует в нём оппозицию

   второго уровня, в которой одушевлённые существительные  являются сильным членом оппозиции, а неодушевлённые, соответственно, слабым. Такой подход вполне согласуется  с принципами функционирования оппозиций  и позволяет объяснить различия в степени экспрессивности, возникающие при данном виде транспозиции.

   Вполне  естественно, что нисходящее замещение  неодушевлённых существительных, как  слабого члена оппозиции, отмечено созданием более яркого стилистического  эффекта, нежели при нисходящем замещении одушевлённых существительных. Ср.: If the Moon gave enough light, we would use it, but alas! he sets early and is yet young and pale. (J.R.R. Tolkien). The big panther turned his had away... (R. Kipling). In return, I will make over to you my spirited young horse, with all the beautiful harness and trappings that are on him... (K. Grahame). Love is wiser than Philosophy, ... Flame-coloured are his wings, and coloured like flame is his body (O. Wilde). ...how well the skiff sailed now there was no great weight beside her (E. Hemingway). 'Are you a child or a teetotum?' the Sheep said, as she took up another pair of needles (L. Carroll).

   На  важную роль категории одушевленности/неодушевленности в создании образности высказывания указывал ещё В. В. Виноградов. По его  словам, различие между категориями  одушевленности и неодушевленности особенно сильно проявляется в тех  случаях, когда для метафорического или метонимического изображения лица применяется слово, обозначающее неодушевлённый предмет, или, наоборот, когда слово, относящееся к категории одушевленности, переносится на обозначение предметов неодушевленных. Например: вывести тип лишнего человека; встретить забавный тип; но в разговорной речи: Я давно знаю этого странного типа. Автор также отмечает, что «возможны колебания и при одном и том же значении слова. Например, в слове лицо'. «Кити называла ему те знакомые и незнакомые лица, которые они встречали» (Л. Толстой); но едва ли не чаще встречается иное употребление: Называть знакомых лиц по фамилии и т.п.» (Виноградов, 1975: 91). Несмотря на то, что приведенное высказывание

   относится к грамматике русского языка, нельзя не признать тот факт, что подобное явление наблюдается и в английской грамматике.

   Приняв  точку зрения о том, что категория  одушевленности/ неодушевлённости является осложнителем грамматической категории  рода, мы автоматически должны признать за ней статус грамматической категории. Также возникает вопрос о том месте, которое она занимает в структуре рода. Аргументы в пользу приведенных положений рассматриваются ниже.

   2.4.3. Персонификация.    

   Категория рода является категорией постоянного  признака: она выражается не через  изменение форм слов, а через именную классификацию; каждое существительное относится к одному из трех родов. Кроме того, в английском языке существует группа существительных, которые в зависимости от контекста могут обозначать либо мужчин, либо женщин, и могут замещаться либо местоимением he, либо - she, например: president, professor, friend и др. Такие существительные  выделяются в особую группу -  существительные общего рода. Для них категория рода является категорией переменного признака.    

   Ни  в одной из оппозиций по категории  рода нет формальных показателей, позволяющих  разграничить слабый и сильный члены оппозиции. Их можно выявить семантически: существительные среднего рода на верхнем уровне оппозиции передают более абстрактные смыслы в противопоставлении с существительными женского и мужского рода; они представляют собой слабый член оппозиции и регулярно используются в контекстах нейтрализации. Например: The girl was a sweet little thing; “What is it over there: a man or just a tree?” На нижнем уровне оппозиции слабым членом оппозиции являются существительные мужского рода, которые могут использоваться для обозначения людей вне зависимости от их родовых признаков, например: Man must change in the changing world. При контекстной нейтрализации родовых признаков существительные общего рода также замещаются местоимением мужского рода, например: Every student must do his best.    

   Помимо  нейтрализации, наиболее заметным случаем  редукции оппозиции по категории  рода является использование слабого  член оппозиции, уществительных среднего рода, так, как будто они обозначают существа мужского или женского рода, т.е., их субституция местоимениями he или she. Чаще всего подобная субституция стилистически окрашена и встречается в эмоциональной речи. Этот вид транспозиции известен как стилистический прием персонификации и имеет место в некоторых традиционно фиксированных контекстах, например: a vessel  – she; или в возвышенно-приподнятой речи, e.g., Britain – she, the sea – she. В сказках и поэтических текстах слабые существа предстают в женском роде, как she, а сильные или зловещие существа – в мужском роде, как he, например: Death is the only freedom I will know. I hear His black wings beating about me! (Isles). 

   2.4.4. Связь категории рода с категорией одушевлённости / неодушевлённости.

   Решение вопроса об отнесении категории  одушевлённости/ неодушевлённости к  группе грамматических или лексических  категорий непосредственно связано  с вопросом о наличии у данной категории системы средств выражения  заключённого в ней значения. В случае признания за категорией одушевлённости\неодушевлённости статуса грамматической, необходимо выделить средства её выражения, распространяющиеся на всю систему английских существительных. К примеру, в русском языке категория рода относится к грамматическим категориям, ввиду того, что она управляет формами слов, находя выражение при помощи различных для одушевлённых и неодушевлённых существительных окончаний во множественном числе винительного падежа.

   При рассмотрении данного вопроса по отношению к английскому языку мы сталкиваемся с двумя очевидными фактами. Во-первых, понятия одушевлённости/ неодушевлённости являются весьма существенными для построения высказывания имманентными константными свойствами существительного, определяя сочетаемость существительных с определёнными глаголами и прилагательными. Ср.: The man looked at him in surprise (но не 'The wall looked at him in surprise'); Our teacher has grown a beard (но не 'The computer has grown a beard); She is very timid (но не The lamp is very timid). Во-вторых, нельзя отрицать наличие в английском языке и некоторых лексических средств, выражающих значения мужского или женского рода (в частности суффикс женского рода -ess, основы he и she и др.), в равной доле соотносимых и с понятием одушевлённости. Однако случаи лексической индикации рода (гетеронимия, словосложение и суффиксация) не относятся к грамматическим средствам в силу того, что не распространяются на всю систему существительных.

   Тем не менее, рассматриваемая категория  имеет и грамматические средства выражения. Прежде всего, значение одушевлённости/ неодушевлённости определяет способность/неспособность существительного принимать форму так называемого притяжательного падежа (данный факт упоминался в I главе диссертации при рассмотрении вопроса об остатках древней двуклассной системы в современных языках). Ср.: the girl's eyes -the eye of a needle; the man's foot - the foot of a mountain.

   Конечно, значение притяжательного падежа не сводится лишь к выражению одушевлённости / неодушевлённости обладателя определенного объекта или качества. Помимо значения «обладания» притяжательный падеж может выражать множество различных функций, описание которых приводится во многих учебниках по грамматике английского языка. Тем не менее, значение «обладания» является для него первичным, что, в частности, подчеркивал О. Есперсен: «Достойно внимания, что родительный падеж (на -s) вышел из употребления, за исключением существительных, обозначающих живые существа...» (Есперсен, 1958: 232).

   Итак, в свете вышеизложенного видится возможным прийти к следующим выводам по вопросу о статусе категории одушевлённости\ неодушевлённости в современном английском языке: рассматриваемая категория представляет собой именно грамматическую категорию на том основании, что её значение распределяется на всю систему существительных и выражается, прежде всего, способностью принимать либо, соответственно, не принимать форму притяжательного падежа, а также способностью

   определять  сочетаемость существительных с  определенными глаголами и прилагательными. Рассматриваемая категория интегрирована в нижнюю ступень родовой категории современного английского языка (в подкласс неличностных существительных), что раскрывается при анализе случаев транспозиционного замещения. Данный подход позволяет объяснить различия в степени экспрессивности, возникающей при функционировании родовых оппозиций на верхнем уровне иерархии родовой категории.

   Учитывая  вышесказанное, мы видим возможным  расширение родовой классификации  за счёт введения ещё одной нижней оппозиции в подклассе неличностных существительных, построенной на признаках одушевлённости /неодушевлённости.

   При транспозиции на первом уровне иерархии родовой категории в результате проецирования значения личностного  подкласса на неличностный, в подподклассе неодушевлённых существительных наблюдается больший экспрессивно-стилистический эффект, а содержательная сторона его почти полностью подавляется семантикой его противочленов по обеим ступеням иерархии (личностность и одушевлённость). На основании этого можно предположить, что подподкласс неодушевлённых существительных, как слабый член оппозиции в неличностном подклассе, является самым слабым из всех оппозиций вкупе, что согласуется с принципами функционирования грамматических оппозиций, и с принципами функционирования оппозиций категории рода современного английского языка в частности.