Иррационалистические варианты понимания культуры

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 20 Марта 2012 в 16:51, контрольная работа

Описание

Если сон «мирового духа» являет ему умиротворяющую картину мира идей как непосредственных объективаций воли, где царит гармония и порядок, то долгие сновидения конечных субъектов, называемые ими реальной жизнью, воистину кошмарны. Жизнь, считает Шопенгауэр, есть череда страданий, сменяющих друг друга. Страдают, правда, только существа, наделенные интеллектом.

Работа состоит из  1 файл

готовая контрольная по культурологии.docx

— 35.86 Кб (Скачать документ)
  1. Рассмотрите иррационалистические варианты понимания культуры и дайте содержательные ответы на следующие вопросы:

 

  1. А. Шопенгауэр о культуре как проявлении «мировой воли».

 

ШОПЕНГАУЭР Артур (1788-1860) - немецкий философ-идеалист. С 1820 г. приват-доцент Берлинского университета, с 1831 г. жил во Франкфурте-на-Майне. Основные сочинения - "Мир как воля и представление" (1819-1844).

Уже на 17-м году жизни, вспоминал  он, «безо всякой школьной учености я был так же охвачен чувством мировой скорби, как Будда в своей юности, когда он узрел недуги, старость, страдание, смерть». Размышляя о бедствиях мира, Шопенгауэр пришел к выводу, что «этот мир не мог быть делом некоего всеблагого существа, а несомненно — дело какого-то дьявола, который воззвал к бытию твари для того, чтобы насладиться созерцанием муки» [1]. Этот крайне пессимистичный взгляд вскоре был модифицирован Шопенгауэром в том плане, что он стал утверждать: хотя разнообразные бедствия неразрывно связаны с самим существованием мира, сам этот мир есть лишь необходимое средство для достижения «высшего блага». Перестановка акцентов изменила и трактовку Шопенгауэром глубинной сущности мира. Из дьявольского начала она превратилась скорее в начало неразумное, но бессознательно ищущее самопознания. Чувственный же мир утратил самостоятельную реальность, представая кошмарным сном, раскрывающим неразумие мировой сущности и подталкивающим к «лучшему сознанию».

1 Шопенгауэр А. Соч.: В 6 т. М., 1999-2001. Т. 6. С. 222.

Но если сон «мирового  духа» являет ему умиротворяющую картину мира идей как непосредственных объективаций воли, где царит гармония и порядок, то долгие сновидения конечных субъектов, называемые ими реальной жизнью, воистину кошмарны. Жизнь, считает  Шопенгауэр, есть череда страданий, сменяющих  друг друга. Страдают, правда, только существа, наделенные интеллектом. Но онтологические причины страданий пронизывают  все сущее и коренятся в  «принципах индивидуации» — пространстве и времени. Пространство создает условия для неограниченного умножения индивидов, соответствующих той или иной вечной идее. Но идей много, и в такой ситуации неизбежно возникает проблема нехватки материи, решающаяся в сражении всех против всех. Борьба за существование порождает вытеснение примитивных форм более высокими, целую серию природных революций, приводящих сначала к появлению жизни, а потом и высшей объективации мировой воли (которую в силу ее направленности можно называть волей к жизни) — человека.

Сила человека — в его  мощном интеллекте. Интеллект вообще находится на службе волевых устремлений, и чем он сильнее, тем успешнее обладающее им существо может бороться за выживание. С другой стороны, уровень  развития интеллекта прямо пропорционален степени чувствительности субъекта к бедствиям и страданиям. Получается, что самое жизнеспособное из всех существ — человек в наибольшей степени осознает тягостность своего существования.

Шопенгауэр считает это  не парадоксом, а закономерным следствием укорененности мира в иррациональной воле. Такая воля не может не порождать страдание, и ее сущность должна ярче всего проявляться в ее высшем творении — человеке. Конечно, Шопенгауэр понимает, что, будучи разумным существом, способным предвидеть будущее, человек может попытаться облегчить свою жизнь и минимизировать страдания. Одним из средств достижения этой цели является государство, а также материальная и правовая культура. Шопенгауэр не отрицает, что развитие промышленности и другие культурные факторы приводят к смягчению нравов и уменьшению насилия. Но сама природа человека препятствует его всеобщему счастью. Ведь счастье или удовольствие, по Шопенгауэру, — чисто негативные понятия. Удовольствие всегда связано с прекращением страдания. Иными словами, человек может быть счастлив лишь в момент освобождения от каких-то тягот. А если в его жизни вообще не остается тягот, то на их месте воцаряется омертвляющая скука, сильнейшее из всех мучений. Иными словами, любые усилия сделать людей счастливыми обречены на провал, и они лишь затемняют их истинное призвание.

Но в чем же состоит  это истинное призвание? В отрицании  воли, считает Шопенгауэр. Человек  — единственное существо, которое  может пойти наперекор естественному  ходу событий, перестать быть игрушкой мировой воли и направить эту  волю против нее самой.

Возможность человека взбунтоваться  против воли не есть какая-то случайность. Хотя проявления воли законосообразны, сама воля безосновна, а значит, свободна и в принципе может отрицать себя. Но, прежде чем отшатнуться от себя, она должна увидеть свою темную сущность. Человек выступает своего рода зеркалом мировой воли, и именно через человека происходит самоотрицание последней. Как высшая объективация свободной  воли, он оказывается в состоянии  нарушать естественный закон причинности  и являть свободу в мире, где ее существование кажется почти невозможным.

Отказ от воли может принимать  различные формы. Первой и наиболее эфемерной из них оказывается  эстетическое созерцание. Человек, находящийся  в состоянии подобного созерцания, временно освобождает интеллект  от служения интересам своей воли, выходит из пространственно-временной  сферы индивидуализированного существования  и представляет вещи в их сущностной форме, как идеи.

Переход на эстетическую, незаинтересованную, но сопровождающуюся особыми чистыми  удовольствиями позицию может произойти  в любой момент, так как все  вещи причастны идеям и могут  быть предметом эстетической оценки. Но более всего пригодны для этого  произведения искусства, продуцируемые  именно для облегчения эстетического  созерцания. Они создаются гениями, людьми, обладающими избытком интеллектуальных способностей и поэтому не только легко переходящими от созерцания вещей  к созерцанию идей, но и могущими воспроизводить результаты этих созерцаний в форме, облегчающей такие созерцания у других людей.

Поскольку произведения искусства  выражают те или иные идеи, а мир  идей имеет сложную иерархическую  структуру, го Шопенгауэр считает оправданными рассуждения о соотносительной  ценности различных искусств. Базовым  искусством является архитектура. По большому счету ей присуще «только одно стремление: довести до полной наглядности некоторые из тех идей, которые представляют собой низшие ступени объектности воли, а именно тяжесть, сцепление, инерцию, твердость, эти общие свойства камня, эти... генерал-басы природы, а затем, наряду с ними, свет» [1]. Естественным дополнением архитектуры является искусство гидравлики, обыгрывающее текучесть материи. Более высокой ступени объективации воли — растительной жизни соответствует парковое искусство, а также ландшафтная живопись. Еще более высокую ступень раскрывает живописное и скульптурное изображение животных. Но главный предмет искусства — это человек. В изображении человека художник должен удерживать баланс в репрезентации свойств его видового и индивидуального характера. Лучше всего природу человека передает поэзия. Поэзия — многообразное искусство, но наиболее динамичную и адекватную картину человеческой природы дает, конечно же, трагедия. Совершеннейшим видом трагедии, по Шопенгауэру, следует признать тот, при котором страдания людей предстают не как результат случая или какой-то исключительной злобы отдельных индивидов, а как следствие неотвратимых законов, когда «ни одна сторона не оказывается исключительно неправой».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  1. Культурологи Ф. Ницше : от критики культуры и религии к гимну «сверхчеловеку».

НИЦШЕ Фридрих (1844—1900) — немецкий философ и культуролог, один из основоположников "философии жизни", профессор классической филологии Базельского университета. Хотя в ранний период творчества на Ницше большое влияние оказала философия А.Шопенгауэра его трудно назвать собственно учеником и последователем знаменитого франкфуртского пессимиста. Когда в первой своей книге "Рождение трагедии из духа музыки" Ницше вслед за Шопенгауэром исходит из того, что существует некое "первоначальное единство", а также считает жизнь, как она есть сама по себе, чем-то ужасным и трагичным. нуждающимся в творческом преобразовании с помощью искусства; он скорее стремится оправдать ее, нежели отвергнуть, и берет в союзники древнегреческую культуру досократовской эпохи. Древние греки, утверждает Ницше, хорошо представляли себе опасности жизни, и это знание не отвращайте их от нее благодаря тому. что они были способны сделать ее приемлемой, творчески преобразовав. В их глазах мир получал оправдание как эстетический феномен. Искусство представляется Ницше как дополнение и завершение бытия. В искусстве Ницше различает два начала: аполлоническое и дионисическое. Аполлоническое — рациональное, упорядоченное и критическое. Дионисическое — чувственное, вакхическое, опьяненное. Сущностной характеристикой как Аполлона, так и Диониса является способность воодушевлять людей, рождая образы различного порядка. Трагическое мировосприятие, основанное на борьбе в культуре двух начал, позволило, по мнению Ницше, древним грекам добиться огромных успехов. Но рационализация культуры, связанная с эпохой Просвещения, уничтожила истоки ее процветания. Задача современного искусства восстановить трагический миф для того, чтобы дать мощный заряд жизни творчества. Ницше обосновывает права элиты на привилегированное положение в культуре ссылкой на ее уникальную эстетическую восприимчивость и болезненную чувствительность к страданиям.   Позднее во взглядах Ницше на жизнь и культуру происходит усиление социально-нравственного акцента. Жизнь истолковывается им по преимуществу как воля к власти, а смысл культуры в формировании носителя этой воли к власти - сверхчеловека ("белокурой бестии"). Прообразом сверхчеловека в прошедшей истории является узкая каста господ — врожденных аристократов, природных "жизнелюбов", которым присущ истинно художественный вкус, — вкус к жизни во всех ее проявлениях. В подлинном же смысле сверхчеловек - это идеал, к которому стремится человечество. Сверхчеловек занимает у Ницше место Бога. Эта идея получила в современной философии широкий резонанс и позволила трактовать философско-культурологическую концепцию Ницше как атеистическую. Основные сочинения: "Рождение трагедии из духа музыки" (1872); "Так говорил Заратустра" (1883-1884); "По ту сторону добра и зла" (1886); "Воля к власти" (1889-1901). 

В "Веселой науке" Ницше  замечает, что "величайшее из новых  событий - что "Бог умер" и что  вера в христианского Бога старта чем-то не заслуживающим доверия - начинает уже бросать на Европу свои первые тени... Наконец, нам снова открыт горизонт, даже если он и затуманен; наконец наши корабли снова могут пуститься в плавание, готовые ко всякой опасности; снова дозволен всякий риск познающего" (1. T.I. С.662). Разрушение веры в Бога открывает перед человеком возможность полной реализации его творческих потенций; христианский Бог с его повелениями и запретами больше не стоит на пути; и взгляд человека уже не устремляется от этого мира ввысь - к несуществующей сверхчувственной реальности.

Подобная точка зрения основана на том, что понятие Бога враждебно жизни. Это глубочайшее  убеждение Ницше, которое не изменилось с течением времени. "Понятие "Бог", - пишет он в "Сумерках идолов", - было до сих пор сильнейшим возражением против существования" (1. Т.2. С.584). А в "Антихристе" мы читаем, что в христианстве почитается Бог, «объявляющий войну жизни, природе, воле к жизни! Бог как формула всякой клеветы на "посюстороннее", для всякой лжи о "потустороннем"!» (1. Т.2. С.644).

Ницше допускает, что в  некоторые исторические периоды  религия могла служить поступательной жизни, однако в целом его точка  зрения относительно веры в Бога, особенно христианского, такова, что она враждебна  жизни. В соответствии с подобным воззрением, философ истолковывает  выбор между верой в Бога и  атеизмом как вопрос вкуса, или инстинкта. Он признает, что среди великих  людей были верующие. Однако теперь, когда существование Бога больше не является бесспорным, сила, интеллектуальная свобода, независимость и забота о будущем человеческого типа требует атеизма.

Решающим же мотивом его  отвержения религии вообще и христианства в частности является то воздействие, которое религиозная вера оказывает  на человека: ему прививается чувство  бессилия, ущербности, послушания и  т.п., он лишается способности к свободному саморазвитию. Религия, согласно Ницше, препятствует появлению высших индивидов либо разрушает их внутренний строй.

Наступление нигилистической  эпохи, с точки зрения Ницше, неизбежно. Это будет означать окончательный  закат "декадентской" христианской цивилизации в Европе. В то же время через переоценку всех ценностей  будет расчищен путь к появлению  и упрочению власти высшего типа людей. С этой точки зрения, приход нигилизма, этого "самого жуткого из всех гостей", который уже "стоит за дверями" (3. С.35), нужно приветствовать.

Для демонстрации цели, к  которой нужно стремиться в своем  развитии человечеству, Ницше приводит миф о сверхчеловеке. Прежде всего он считает, что "человек есть нечто, что должно преодолеть" (1. Т.2. С.142). Но это не произойдет автоматически, так сказать, в ходе естественного отбора. К этому необходимо волевое усилие и чувство направления. Однако, по Ницше, движение к сверхчеловеку - это не конкретная естественноисторическая перспектива, а явление высшего культурного порядка: "Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка" (1. Т.2. С.9). Подобные предупреждения философ делает с фанатичной настойчивостью. Сверхчеловек не сможет появиться до тех пор, пока высшие индивиды не осмелятся на переоценку всех ценностей, не разобьют старые скрижали, особенно идеалы христианства, и не создадут новых ценностей не из страха перед опасностью, а от преизбытка своей жизненной силы.

Несмотря на крайнюю расплывчатость указанного образа-понятия, сверхчеловек олицетворяет для немецкого философа высшую степень развития и концентрации интеллектуальной мощи, силы характера и волеизъявления. независимости, целеустремленности, эстетического вкуса и совершенной физической конституции. Сверхчеловеком, по-видимому, стал бы тот, кто соединил бы в себе качества Гёте и Наполеона, Христа и Цезаря.

«Слово сверхчеловек для  обозначения типа самой высокой  удачности, в противоположность  « современным» людям, «добрым» людям  почти всюду понято в полной невинности как «идеалистический» тип высшей породы людей, как полусвятой, как  полугений.»

 

 

 

 

  1. Представление о культуре в экзистенциализме.

Ярчайшими представителями  экзистенциализма в Германии были К. Ясперс и М. Хайдеггер

Согласно Карлу Ясперсу (1883—1969), природа, подчиняясь законам эволюции, не имеет истории, и человек историчен только как духовное, а не природное существо. Историчность человека, по Ясперсу, состоит в приращении его духовного содержания, историчность культуры — в непрерывном переходе от одной новации к другой. Учитывая культурологические концепции Тойнби и Шпенглера, особенно высоко ценя периодизацию культуры Вебером, Ясперс считает, что «человек как бы четыре раза отправлялся от новой основы». Абсолютная и относительная доистории — две фазы развития: на первой завершается духовное становление человека и только на второй стадии возникают древние культуры, вполне отвечающие понятию культуры. Ясперс примыкает к кантовской трактовке существа культуры. Но в отличие от Канта,он обращает особое внимание на процесс общения между людьми, опосредующий и отношение их к предметному миру, на роль коммуникации в историчности человека и культуры.

Информация о работе Иррационалистические варианты понимания культуры