Барокко

1.

Введение.

Барокко (итал. barocco через исп. bar- ruecco от португ. barroco - причудливый, неправильный, дурной, испорченный) - один из самых трудных и многозначных терминов истории искусства. Словом «барокко» называют ряд историко- региональных художественных стилей европейского искусства XVII- XVIII вв., последние, критические стадии развития других стилей, тенденцию беспокойного, романтического мироощущения, мышления в экспрессивных, неуравновешенных формах.

Слово «барокко» используется и как  метафора в смелых историко- культурных обобщениях: «эпоха Барокко», «мир Барокко», «человек Барокко», «жизнь Барокко» (итал. La vita Barocca). В каждом историческом периоде развития искусства видят свое «барокко» — пик творческого подъема, концентрации эмоций, напряжения форм. Исследователи говорят и пишут о качествах барочности как неотъемлемом свойстве отдельных национальных культур и исторических типов искусства. Наконец, известны стили Необарокко, «второго барокко», «ультрабарокко». Изначально жаргонное словечко «барокко» использовалось португальскими моряками для обозначения бракованных жемчужин неправильной, искаженной формы.     

Но уже  в середине XVI в. это слово появилось  в разговорном итальянском языке  как синоним всего грубого, фальшивого, неуклюжего. В среде французских  ювелиров слово baroquer означает - смягчать контур, делать форму мягкой, живописной. Во французских словарях слово «барокко» появляется с 1718 г. и трактуется как ругательное выражение. Оно долго не могло стать названием стиля. Еще в 1904- 1905 гг. крупнейший французский исследователь С. Рейнак как бы не замечает этого стиля и целой эпохи в развитии европейского искусства, лишь вскользь и пренебрежительно вспоминая о «суетливом иезуитском стиле» как о не имеющем никаких достоинств и являющемся «умственным заблуждением».  
 
 

2. Искусство эпохи Барокки.

Первым  сделал слово «барокко» типологической категорией X. Вёльфлин. В книге «Ренессанс и Барокко» (1888), написанной им в Риме, и последующих работах Вёльфлин определил барокко как наивысшую, критическую стадию развития любого художественного стиля: первой стадией является архаика, второй - классика, третьей - барокко. В своих знаменитых «парах» формальных понятий: линейность и живописность, плоскость и глубина, замкнутая и открытая форма, множественность и единство, ясность и неясность - первую часть Вёльфлин отнес к искусству классики, вторую - к барокко. Отсюда противопоставление Классицизма и Барокко не только как конкретно- исторических художественных стилей, но и как постоянно повторяющихся и обновляющихся в истории фаз развития способов формообразования.     

Выдающийся  историк- философ искусства М. Дворжак, оппонент Вёльфлина, считал стиль Барокко порождением Маньеризма, но, одновременно, - более высокой ступенью «развития духа» в сравнении с Классицизмом. Немецкий историк культуры Г. Вайзе «выводил» стиль Барокко северных стран непосредственно из Готики и считал его «истинным воплощением германского духа» (Gemiit). Стиль Барокко изучал X. Зедльмайр, ученик М. Дворжака, он окончательно утвердил введенное Вёльфлином разделение стиля на «раннее барокко» XVI- XVII вв. (нем. Fruhbarock) и «позднее барокко» XVII- XVIII вв. (Spat- barock). Э. Маль, французский ученыйле- диевист, в 1920- х гг. определил Барокко как «наивысшее воплощение идей христианского искусства». Много позднее были открыты труды К. Гурлитта, который в книге «История стиля Барокко в Италии» (1887) предвосхитил многие мысли X. Вёльфлина. Особенности искусства «поздней готики» (Spatgotik) Гурлитт мистически сближал с «духом барокко» (Gemut Barock). Однако классической страной Барокко все же принято считать Италию. Стиль Барокко медленно вызревал (чтобы взорватьсянеожиданно) в архитектуре и скульптуре «Высокого Возрождения». Поразительно, но самая великая эпоха в истории изобразительного искусства была коротка, всего каких-нибудь десять- пятнадцать лет. В 1519 г. уже не было в живых Леонардо да Винчи, в 1520 г. скончался Рафаэль. Кроме того, в этой эпохе  разрушительно действовало несколько противоположных стилистических течений, все они были неустойчивы и «несоответствовали реальности».  

   В этом обстоятельстве ключ к пониманию слов И. Грабаря: «Высокий Ренессанс уже на три четверти Барокко». Далее в статье «Дух Барокко» русский художник и историк искусства писал: «С каждым днем становилось яснее, что Альберти - "не совсем то, что нужно", что даже Браманте уже чуть- чуть педантичен и "суховат" и не так уже очаровывала абракадабра знаменитого «золотого разреза» и математика пропорций, данная в фасаде его "Cancelleria". И только когда неистовый Микеланжело открыл свой сикстинский потолсгк и занялся капитолийскими постройками, все поняли, чем каждый болел и что прятал в своем сердце... и новый стиль - Барокко - был создан». Добавим,  что большую часть росписи плафона Сикстинской капеллы в Ватикане Микеланжело «приоткрыл», сняв леса в 1509 г. А это был самый пик «Высокого Возрождения» в Италии!   

   Великий Микеланжело мощью и экспрессией своего индивидуального стиля в один миг разрушил все привычные представления о «правилах» рисунка и композиции . Написанные им на потолке могучие фигуры зрительно «разрушили» отведенное для них изобразительное пространство; они не соответствовали ни сценарию, ни пространству самой архитектуры. Здесь все было антиклассично. Дж. Вазари, знаменитый летописец Возрождения, пораженный, как и другие, назвал этот стиль «причудливым, из ряда вон выходящим и новым».  

Другие  произведения Микеланжело: архитектурный ансамбль Капитолия в Риме, интерьер Капеллы Медичи и вестибюль библиотеки Сан- Лоренцо во Флоренции, демонстрировали классицистические формы, но все в них было охвачено необычайным напряжением и волнением. Старые элементы архитектуры использовались по- новому, прежде всего, не в соответствии с их конструктивной функцией. Так в вестибюле библиотеки Сан- Лоренцо Микеланжело сделал нечто совершенно необъяснимое (рис. 485). Колонны сдвоены, но запрятаны в углубления стен и ничего не поддерживают, поэтому их капители представляют собой какие - то странные окончания. Висящие под ними волюты- консоли вообще не выполняют никакой функции. На стенах - мнимые, глухие окна. Но более всего удивляет лестница вестибюля. По остроумному замечанию Я. Буркхардта «она пригодна только для тех, кто хочет сломать себе шею». По сторонам, где это необходимо, у лестницы нет перил. Зато они есть в середине, но слишком низкие, чтобы на них можно было опереться. Крайние ступени закруглены с совершенно бесполезными завитками на углах. Сама по себе лестница заполняет почти все свободное пространство вестибюля, что вообще противоречит здравому смыслу, она не приглашает, а лишь загораживает вход. В проекте собора Св. Петра (1546) Микеланжело в противоречие начавшему строительство Браманте, подчинил все архитектурное пространство центральному куполу, сделав сооружение динамичным. Пучки пилястров, сдвоенные колонны, ребра купола изображают согласованное, мощное движение ввысь. В сравнении с эскизами Микеланжело, исполнитель проекта Джакомо делла Порта в 1588- 1590 гг. усилил эту динамику заострив купол; он сделал его не полусферическим, как было принято в искусстве Возрождения, а удлиненным, параболическим. Тем самым был отменен классицистический идеал равновесия, в котором зрительная устремленность снизу вверх как бы гасилась статичностью полуциркульной формы. Новый силуэт подчеркнул мощное движение ввысь, к небу.   

  В 1607- 1617 гг. продолжавший строительство К. Мадерно пристроил к центрическому зданию удлиненный неф и тем самым придал ему мощную горизонтальную динамику. Так в результате переосмысления архитектурного пространства рождался стиль Барокко. В некотором смысле происходил возврат к идеалам Готики. Тот же органический рост форм, та же динамика, иррациональность, преобладание вертикали над горизонталью.

 «Стиль  Барокко вернулся к идеям  бесконечности», он не только «сохранил, но даже усилил чувственное начало архитектуры». Не все могли понять новый стиль. Даже романтики начала XIX в., поклонники Готики, считали его нелепым. Писатель В. Гюго, воспевавший и античную и готическую архитектуру, назвал собор Св. Петра в Риме «Пантеоном, нагроможденным на Парфенон». На первых порах архитектура римского Барокко еще сохраняла классичность композиции, симметрию фасадов, лишь усиливая вертикализм и живописность ордерной разработки стен. Недаром замечают, что раннее Барокко близко архитектуре античного Рима. В то же время римские барочные церкви, с их базиликальным планом и высокими, симметрично расположенными башнями на главном фасаде, по композиции поразительно напоминают готические.   

   Характерно, что в эпоху Барокко фасады романских церквей переделывались в барочные, поскольку казались недостаточно выразительными, а готические - оставались в неприкосновенности. Во многих европейских городах старинные соборы имеют башни с новым барочным завершением и такие же барочные порталы, в интерьерах - барочные алтари. И Готику и Барокко объединяет экспрессия, иррациональное понимание архитектурного пространства. Наступление эры Барокко означало возвращение романтики архитектуре христианских храмов. После центрических построек Ф. Брунеллески и Д. Браманте, не отвечающих религиозной духовности (ведь капелла Пацци или Темпьетто менее всего похожи на храм), происходило возрождение истинно христианского искусства. В этом смысле примечательно высказывание О. Шпенглера об эволюции творчества Микеланжело: «Из глубочайшей неудовлетворенности искусством, на которое он растратил свою жизнь, его вечно неутоленная потребность в выражении разбила архитектонический канон Ренессанса и сотворила римское Барокко...» А в лице Микеланжело- скульптора «закончилась история европейского ваяния».  

     Действительно, Микеланжело - подлинный «отец Барокко», поскольку в его статуях, зданиях, рисунках происходит, одновременно, возврат к духовным ценностям средневековья и последовательное открытие новых принципов формообразования. Этот гениальный художник, исчерпав возможности классицистической пластики, в поздний период своего творчества создавал невиданные ранее экспрессивные формы. Его титанические фигуры изображены не по правилам пластической анатомии, служившими нормой для того же Микеланжело всего каких-нибудь десять лет тому назад, а согласно иным, иррациональным формообразующим силам, вызванным к жизни фантазией самого художника. Один из первых признаков искусства Барокко: избыточность средств и смешение масштабов. В искусстве Классицизма все формы четко определены и отграничены друг от друга. Они соразмерны зрителю; скульптура и архитектура также разделены, и хотя декоративные статуи и росписи связаны с архитектурным пространством, они всегда имеют обрамления и четкие композиционные границы. «Сикстинский плафон» Микеланжело потому и является первым произведением стиля Барокко, что в нем произошло столкновение нарисованных, но скульптурных по осязательности фигур, и невероятного архитектурного каркаса, написанного на потолке, нисколько не согласованного с реальным пространством архитектуры. Размеры фигур также вводят зрителя в заблуждение, они не гармонируют, а диссонируют даже с живописным, иллюзорным пространством, созданным для них художником. В архитектуре Барокко поражают «нечеловеческие» масштабы. Порталы и окна вдесятеро больше человеческого роста становились нормой. Правилом - бесконечное повторение, дублирование одних и тех же приемов. И. Грабарь пишет о римской архитектуре эпохи Барокко: «Неврастеническая восторженность удваивает и утраивает все средства выражения: уже мало отдельных колонн, и их, где только можно, заменяют парными; недостаточно выразительным кажется один фронтон, и его не смущаются разорвать, чтобы повторить в нем другой, меньшего масштаба. В погоне за живописной игрой света архитектор открывает зрителю не сразу все формы, а преподносит постепенно, повторяя их по два, по три и по пяти раз. Глаз путается и теряется в этих опьяняющих волнах форм и воспринимает такую сложную систему подымающихся, опускающихся, уходящих и надвигающихся, то подчеркнутых, то теряющихся линий, что не знаешь, которая же из них верная? Отсюда впечатление какого- то движения, непрырывного бега линий и потока форм. Своего высшего выражения этот принцип достигает в приеме «раскреповок», в том многократном дроблении антаблемента, которое вызывает вверху здания прихотливо изгибающуюся линию карниза. 

     Прием этот возведен мастерами барокко  в целую систему, необыкновенно  сложную и законченную. Сюда же надо отнести и прием групповых  пилястр, когда пилястры получают по сторонам еще полупилястры, а также прием плоских рам, обрамляющих междупилястровые интервалы». Такими средствами в архитектуре взамен ренессансного идеала ясной, устойчивой и завершенной в себе гармонии создавалось «призрачное ощущение».     

Композиционные  приемы, перечисленные И. Грабарем, можно объединить понятием форсированности  формы (итал. forzare от лат. fortis - сила), усиления ее ритмическими повторами, рождающими впечатление зрительного синкопирования (из греч. synkope - сокращение, выпадение). Показательно использование такого приема: вписывание треугольного фронтона в лучковый (в относительно сдержанном барочном фасаде церкви Иль- Джезу в Риме, построенной Джакомо делла Порта по проекту Дж. Виньолы в 1575- 1584 гг.). Усиление иррациональности архитектуры приводило к тому, что фасад уже не «рассказывал» о том, что находится внутри здания, а, напротив, заслонял постройку, становился декорацией, а внутреннее пространство, его величие, пропорции и необычайные размеры должны были быть сюрпризом для зрителя. Расчет делался на внезапность, контраст, неожиданность впечатления. Вместо центрических в плане построек создавались удлиненные, базиликальные. Здесь также характерно возвращение от Классицизма к Готике и даже к романским прообразам. А декорационный тип фасада, наподобие театрального занавеса или даже «задника», прикрывающего собой объем церковного здания, сформирован еще в искусстве Итальянского Возрождения, но получил законченное выражение в эпоху Барокко. Окружность, любимая форма художников Ренессанса, уступает место более динамичному овалу, квадрат заменяется прямоугольником; рациональная система пропорционирования на основе отношений простых целых чисел, столь долго совершенствуемая и так блестяще продемонстрированная в постройках А. Палладио, снова заменена готической триангуляцией - построениями на основе треугольника - символа Божественной гармонии. Фантазия архитектора тратилась на создание причудливых планов из хитро составленных треугольников, овалов, звезд и пентаграмм. Эти планы сами по себе не видны, но они давали импульс для неожиданно- динамичных экстерьеров и интерьеров. Таковы постройки выдающегося зодчего римского Барокко Ф. Борромини, ученика К. Мадерно.  

В церкви Сан Иво, построенной Борромини в 1642- 1660 гг. (см. «иезуитов стиль»), структура плана представляет собой два пересеченных равносторонних треугольника - «Звезду Давида», а вместо традиционного купола в небеса «ввинчивается» спираль с полуготическими-полубарочными башенками-фиалами и каким- то подобием короны с шаром и крестом наверху (рис. 491). Фасад церкви Сан Карло «у четырех фонтанов» в Риме (1638- 1667) Борромини решил в форме сочетания выпуклых и вогнутых стен и карнизов с огромным овальным картушем, вызывающим опасение из- за своих громадных размеров и неясности крепления. Важнейшую особенность барочной архитектуры можно определить как тенденцию смены тектонического начала атектоническим, скульптурного - пластичным, графического - живописным.