Экономическая политика царского правительства и индустриальное развитие России. 1861-1900 гг

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 12 Февраля 2012 в 10:56, контрольная работа

Описание

В экономической истории России нет, наверное, другого вопроса, который вызывал бы столько споров, как вопрос об оценке пореформенной экономической политики самодержавия. Отражая в своих истоках реакцию современников на действия царского правительства, эти споры продолжались и после того, как те или иные правительственные меры заслонялись более злободневными проблемами. Важнейшие из этих мер, оказавшие длительное влияние на развитие страны, становились объектом ретроспективного исторического изучения. Если при оценке экономической политики самодержавия современниками в

Работа состоит из  1 файл

реферат история.doc

— 154.50 Кб (Скачать документ)

Экономическая политика царского правительства  и индустриальное развитие России. 1861-1900 гг.

Бовыкин B. И.

    В экономической истории России нет, наверное, другого вопроса, который  вызывал бы столько споров, как  вопрос об оценке пореформенной экономической политики самодержавия. Отражая в своих истоках реакцию современников на действия царского правительства, эти споры продолжались и после того, как те или иные правительственные меры заслонялись более злободневными проблемами. Важнейшие из этих мер, оказавшие длительное влияние на развитие страны, становились объектом ретроспективного исторического изучения. Если при оценке экономической политики самодержавия современниками во внимание принимался результат ее непосредственного воздействия на функционирование народного хозяйства страны и производственные отношения в обществе, то при историческом анализе все большее значение приобретал учет отдаленных и опосредованных последствий этой политики.

    Споры о роли экономической политики правительства  в индустриальном развитии России заняли заметное место в историографии последнего 30-летия как советской, так и зарубежной. Они продолжаются и сейчас, что исключает возможность однозначного освещения проблемы и обусловливает необходимость отражения различных точек зрения. Однако сложность такого отражения состоит в том, что никто не может претендовать на абсолютную объективность при изложении чужих мнений. К тому же противоестественно излагать противоположные мнения, не выражая своего отношения к ним, т.е. не занимая какой-то позиции в происходящем споре. Не претендует ни на абсолютную объективность, ни на полную нейтральность и автор этих строк.

    Следует также отметить, что накопившаяся историческая литература, посвященная  различным вопросам экономической  политики самодержавия во второй половине XIX в., слишком обширна, чтобы можно было при ее анализе избежать схематизации и упрощений.

    ***

    Исследователи, занимавшиеся изучением пореформенной  экономической политики царского правительства, давно обратили внимание на то, что  высшая власть, тормозя процесс капиталистической эволюции аграрного строя страны 1, в то же время способствовала развитию промышленности2. Отметил это и П.И.Лященко в своем труде "История народного хозяйства СССР", как бы синтезировавшем основные результаты изучения экономической истории России в советской историографии к началу 1950-х гг. Он писал: "Вся народохозяйственная, податная, бюджетная, финансовая, кредитная политика государства, покровительствующая развитию капиталистической промышленности, вся внешнеторговая таможенная политика, железнодорожная тарифная политика, вся международная внешняя политика, все отношения с международным капиталом были направлены на цели защиты интересов буржуазии и развития капиталистической промышленности в стране. Но часто эти цели вступали в конфликт с классовой политикой самодержавия - с покровительством землевладельческому дворянству"3. Констатировав наличие такого конфликта, Лященко развел конфликтующие компоненты экономической политики правительства - аграрную политику и промышленную политику - не только по разным главам, но даже по разным томам своего труда. Охарактеризовав в заключительной главе первого тома реформу 1861 г., он в главе "Государственное хозяйство и экономическая политика периода промышленного капитализма", помещенной во втором томе, уже не вернулся к аграрной политике. Говоря здесь о направлениях экономической политики правительства в 1860-1890-е гг., Лященко ведет речь о его отношении к железнодорожному строительству, о таможенной политике, государственном бюджете, поощрении промышленности и т.п., но совершенно не касается сельского хозяйства4. В его освещении пореформенная экономическая политика самодержавия носила вполне буржуазный характер, эволюционируя от фритредерства к протекционизму. Олицетворявший экономическую политику 1860-1870-х гг. министр финансов М.Х.Рейтерн "был убежденным сторонником частнохозяйственной деятельности и инициативы и противником государственного хозяйства, особенно, например, в области железнодорожного строительства, банкового дела и пр."5 Он способствовал строительству железных дорог, предоставляя частным железнодорожным обществам концессии и ссуды, поощрял организацию коммерческих банков и развитие черной металлургии6. Пришедший в 1881 г. на пост министра финансов Н.Х.Бунге был, по словам Лященко, "одним из наиболее видных проводников буржуазной экономической политики в России"7. Его сменил "ставленник буржуазии И.А.Вышнеградский (выдающийся инженер-механик, автор ряда солидных научных трудов)", который "продолжая осуществление задач укрепления "национальной системы" русского капитализма ...усиленно проводил политику привлечения иностранного капитала в русскую промышленность, усиления таможенного протекционизма, увеличения кредитных операций, укрепления устойчивости русской валюты"8. Наконец, "эта политика промышленного капитализма нашла наиболее законченное выражение в деятельности министра финансов С.Ю.Витте - крупнейшей фигуры среди "государственных деятелей" и царских министров за все последнее полустолетие существования империи... В 90-х годах государственная экономическая политика приобретает наиболее законченное выражение интересов промышленно-капиталистического развития"9.

    Лишь  в конце главы Лященко вновь  вспомнил о том, что "в России 90-х  годов капиталистическое содержание все еще развивалось в старой, "самодержавной", помещичьей, полукрепостнической оболочке, сильнейшим образом тормозившей дальнейший ход капиталистического развития". Далее он продолжил: "В интересах промышленной буржуазии было возможно более скорое и полное уничтожение всякого рода крепостнических пережитков, препятствующих свободе капиталистического развития, уничтожение остатков полукрепостнических отношений в деревне, развитие товарности и увеличение емкости деревенского рынка. Интересы руководящей крепостнической части помещичьего класса шли по линии закрепления сословной изолированности крестьянства, сохранения его земельной тесноты и полукрепостнических способов эксплуатации"10.

    Почему  же руководящая консервативная часть  помещичьего класса, олицетворявшаяся царским правительством, проводила политику промышленно-капиталистического развития? Свои ответы на этот вопрос предложили в 1950-1960-е гг. американские историки А.Гершенкрон и Т. фон Лауэ и советский историк И.Ф.Гиндин.

    Гершенкрон  интерпретировал экономическую политику царского правительства с позиций концепции "стадий экономической отсталости", выдвинутой им в начале 1950-х гг. для объяснения отличий в механизме индустриализации разных стран в зависимости от того, в какой степени в них созрели необходимые предпосылки для рывка в промышленном развитии. Отмечая, что "процесс индустриализации, распространившийся на отсталую страну, значительно отличался по сравнению с более передовыми странами"11, он объяснял эти отличия действием "учрежденческих инструментов", выполнявших функцию заменителей недостающих предпосылок. Причем характер этих "учрежденческих инструментов" зависел от стадии относительной отсталости индустриализующейся страны. При недостатке в ней капиталов роль заместителя играют банки. Этот вариант анализировался Гершенкроном на примере Германии. Если же отсталость была более глубокой, то для замещения недостающих предпосылок требовалось вмешательство государства. Типичный пример такой страны Гершенкрон увидел в России. Экономическая политика самодержавия представлялась ему главной движущей силой индустриального развития России: заменив недостаток в стране капиталов, рынка сбыта, рабочей силы и предприимчивости, она обеспечила возможность индустриализационного рывка, происшедшего в последнем 15-летии XIX века12.

    Была  ли забота о развитии промышленности главным направлением экономической  политики российского правительства? Создается впечатление, что Гершенкрон как бы противопоставлял два этапа  пореформенной экономической политики самодержавия: с 1861 г. до середины 1880-х годов, когда ее основное содержание составляло осуществление реформы, и следующее 15-летие, определяющей чертой которого стал проводимый Вышнеградским и Витте курс на индустриализацию. В его трактовке экономическая политика на первом ее этапе создавала препятствия для индустриального развития, на втором - преодолевала их. Гершенкрон положительно оценивал факт отмены крепостного права в России13, но считал, что в России его значение было парализовано сохранением и даже укреплением общины14. Уточняя в полемике с И.Н.Олегиной свою точку зрения, он писал: "Я прежде всего утверждал..., что отмена крепостного права, чрезвычайно усиливая позиции общины, создавала в рамках аграрной реформы специфический фактор отставания, вызвавший замедление индустриального развития страны"15. Поэтому "аграрная реформа в целом явилась препятствием для индустриализации"16 Отсюда проистекало его убеждение в том, что "российский рывок (в развитии промышленности в 90-е годы XIX в. - В.Б.) фактически был результатом действий правительства, а не следствием аграрной реформы"17.

    По  мнению Гершенкрона, "творцы российской реформы рассматривали индустриализацию как явление нежелательное или  вообще были к ней безразличны"18. Что же в таком случае побудило царское правительство в середине 1880-х гг. взять курс на индустриализацию? Как полагает Гершенкрон, "правительственная заинтересованность в индустриализации в значительной мере основывалась на его политике в военной области"19. Более того, "движимое своими военными интересами", российское государство "приняло на себя роль основного агента по ускорению экономического прогресса в стране"20.

    Толчок  к этому Гершенкрон усмотрел в  итогах русско-турецкой войны 1877-1878 гг. "Поражение России, хотя бы и дипломатическое, а не военное, после русско-турецкой войны и признание того, что страна все еще не занимает твердой позиции перед лицом западной военной мощи, вновь навязанное российским государственным деятелям, - пояснял он в своих лекциях "Европа в русском зеркале", - были, конечно, основными мотивами в развертывании великого рывка российской индустриализации"21. А "основным рычагом политики ускорения индустриализации" стало "железнодорожное строительство государства", принявшее с середины 1880-х гг. "беспрецедентные размеры"22. Эта политика осуществлялась за счет сельского хозяйства и прежде всего на средства, полученные в результате ограбления крестьянства. "Индустриальный прорыв, наблюдавшийся в России в последнем десятилетии века, произошел в условиях тяжелого кризиса сельского хозяйства. В некоторой степени кризис был обусловлен тем обстоятельством, что финансирование индустриализации и снабжение сельскохозяйственными продуктами городов, а также экспорт этих продуктов оказались возможны за счет конфискации крестьянского дохода и в некоторой степени за счет исчерпания капитала..."23. "Российское государство под водительством Вышнеградского и Витте заключило крестьян в мощные тиски. Оно предоставило сельское хозяйство самому себе... Основной принцип правительства заключался в том, чтобы конфисковать большую часть выпуска продукции крестьянского хозяйства, вместо того, чтобы предпринять активные шаги на пути подъема этого выпуска"24. "Противоречие между прогрессирующим промышленным сегментом экономики и относительно стагнирующим сельскохозяйственным сегментом" заключало в себе "опасность плохих последствий разного рода"25. В конечном итоге произошло "исчерпание платежеспособности сельского населения" и "терпению крестьянства пришел конец"26. Этим Гершенкрон объясняет экономический кризис начала 1900-х гг. и революцию 1905 г. Такова в общих чертах предложенная им схема "великого рывка" 1890-х годов.

    Те  же, в основном, черты характеризуют  и гораздо более детальную  картину индустриализации России в  конце XIX в., нарисованную в работах фон Лауэ27. Так же как и Гершенкрон, фон Лауэ пришел к выводу, что рост российской промышленности являлся результатом экономической политики правительства, представляя собой своеобразную "революцию извне", что центральным направлением этой политики был курс на индустриализацию, что такое направление находилось в противоречии с аграрной политикой и осуществлялось за счет деревни, что побудительным мотивом курса на индустриализацию послужили великодержавные внешнеполитические соображения, что его рычагом стало железнодорожное строительство. Имелись, разумеется, и отличия, но не в главном, а преимущественно в акцентах и деталях. Если, например, Гершенкрон связывал курс на индустриализацию с именами Вышнеградского и Витте, то фон Лауэ видел в нем результат эволюции экономической политики государства после 1861 г. Кульминацией этой эволюции, по его мнению, стала система Витте, но ее основы были заложены его предшественниками28.

    Трактовка Гиндиным пореформенной экономической  политики и механизма российской индустриализации существенно отличалась от представлений Гершенкрона и фон Лауэ, хотя, на первый взгляд, в их основе лежала одинаковая исходная идея. Ведь Гиндин тоже придавал первостепенное значение роли государства в индустриальном развитии России после отмены крепостного права. В поощрении роста крупной промышленности и утверждения капитализма в народном хозяйстве страны он видел важнейшую функцию экономической политики самодержавия. Именно на основе изучения последней им была предложена концепция "государственного капитализма" в России, как феномена насаждения капитализма полуфеодальным государством. Но в отличие от Гершенкрона и фон Лауэ, Гиндин не рассматривал аграрное и промышленное направления экономической политики правительства как альтернативные, взаимоисключающие. Наоборот, он обратил внимание на их взаимосвязь и органическое единство29.

    Характеризуя  пореформенную экономическую политику российского государства в своем  труде "Государственный банк и  экономическая политика царского правительства (1861 - 1892 годы)", Гиндин писал: "Классовая природа самодержавия определяла, что одной из важнейших целей экономической политики правительства являлось возможно более длительное сохранение полукрепостнических отношений в деревне. И в то же время сохранение и укрепление политического господства крепостников-помещиков в период капитализма было возможно лишь при условии экономического роста страны, движения ее вперед по пути капитализма. Более того, само продление исторического существования полукрепостнических латифундий стало возможным лишь путем их совмещения с капиталистическим развитием страны и некоторой перестройки этих латифундий на капиталистический лад". Вот почему "при всей противоречивости и непоследовательности экономической политики царского правительства способствование капиталистическому развитию стало главным ее направлением"30.

    Изучив  и проанализировав экономическую  политику правительства в 1861-1892 гг., Гиндин показал, что уже тогда  способствование капиталистической  перестройке сельского хозяйства и прежде всего помещичьих латифундий посредством форсирования железнодорожного строительства и насаждения тех отраслей промышленности, без которых последнее не могло обойтись, стало неотъемлемым компонентом этой политики. Отметив, что "государственная поддержка железнодорожного строительства не являлась особенностью России", что "во всех капиталистических странах (кроме Англии) в период создания сети железных дорог правительства оказывали частным обществам значительную финансовую поддержку", Гиндин констатировал: "В России в 60-х - 70-х годах сложилась своеобразная система частного железнодорожного хозяйства с самым широким государственным участием и всесторонней поддержкой железнодорожных дельцов ради создания в кратчайший срок сети дорог"31. Вместе с тем "с конца 1860-х годов главным направлением государственного вмешательства в области промышленности становится форсирование создания и развития "железнодорожной промышленности" (транспортного машиностроения и рельсового производства), а также предприятий военной промышленности... В отношении других отраслей промышленности государственное вмешательство ради систематического форсирования их развития не проводилось"32. Исключение составляла поддержка казенными средствами отдельных дельцов-учредителей, деятельность которых, по мнению высших правительственных чиновников, имела "государственное значение"33.

    В целом, как писал Гиндин, "при  стихийных процессах "усиленного роста капитализма снизу" насаждение его сверху имело в широком  историческом плане второстепенное значение. По самой своей сущности прямое государственное вмешательство локализовалось в отдельных отраслях, сосредоточивалось на немногих предприятиях. Поэтому при исследовании конкретных фактов приходится говорить не о насаждении капитализма вообще, а о насаждении отдельных отраслей или отдельных предприятий". К тому же меры царского правительства "ускоряя в некоторых отношениях капиталистическое развитие России... усиливали его противоречия, создавали дополнительные препятствия этому развитию"34. С этими наблюдениями Гиндина резко контрастировал его вывод о том, что "вынужденное сделать главным направлением своей экономической политики развитие капитализма, царское правительство оказывало определенное влияние на его ускорение"35. Подобное противоречие в оценке экономической политики самодержавия, в какой-то мере отражавшее диалектическую противоречивость ее содержания, мы находим и в последующих работах Гиндина при разъяснении им его концепции "государственного капитализма". Так, в статье "Государственный капитализм в России домонополистического периода" он писал: "Государственный капитализм в конкретных условиях пореформенной России, с ее сильнейшими крепостническими пережитками и многоукладной экономикой практически способствовал ускорению развития капитализма. Однако это лишь частично возмещало задержки в росте капитализма в России по сравнению со странами, где буржуазная революция ликвидировала остатки феодализма и домонополистический капитализм развивался в условиях "свободной конкуренции". Российский госкапитализм был рассчитан не только на ускорение экономического развития страны, но и на дальнейшее сохранение крепостнических пережитков"36.

Информация о работе Экономическая политика царского правительства и индустриальное развитие России. 1861-1900 гг