Шестой этап — 1922–1991 годы.
Но Англия не собиралась мириться
с этой ситуацией. Недавно опубликованы
архивные материалы, содержащие, в частности,
донесение советского агента — запись
беседы с военным атташе Великобритании
в Тегеране. Документ датируется 1923
годом. Полковник Сандерс, выражая надежду
на смену большевистского режима, называл
в ряду важных задач расчленение России,
«чтобы легче управлять ею… Надо создать
самостоятельную Закавказскую Республику
из Грузии, Армении, Азербайджана и Дагестана.
Это окончательно поставит Центральную
Россию в зависимость от нас, особенно
в отношении жидкого топлива, да и на Черном
море мы окажемся хозяевами. Тайные комитеты
уже работают, особенно в Грузии, Батуми,
Тифлисе, Кутаиси, Хони, Гори, Сухуми, Азербайджане,
Карабахе. С Арменией же дело обстоит хуже.
Сторонников русских там больше. Армяне
предпочитают большевизм еще и потому,
что боятся одни в соседстве с турками
без русской поддержки…».
В 1940 году должен был реализоваться
британо-французский план, который
предусматривал вторжение в СССР
через Иран и Турцию. Тегеран и
Анкара своим отказом сорвали
этот план. Включение Кавказа в
СССР превратило его в геополитический
рычаг влияния Советского Союза
на Ближнем и Среднем Востоке. После 1945
года это влияние становится важным фактором
равновесия между двумя сверхдержавами
— СССР И США. Такой баланс держался до
конца 1980-х годов, обеспечивая региональную
и глобальную безопасность.
Седьмой этап — 1991–1994 годы.
После развала Союза наметился
процесс вхождения Кавказа в
новый миропорядок с доминирующей
ролью США. Новые государства (Армения,
Азербайджан, Грузия) столкнулись с
массой внутренних проблем, порожденных
распадом Союза и постсоветской
анархией, а также с проблемами
поиска геополитических основ независимости.
Стабильность Кавказа затрудняется
наличием серьезных этноконфликтов в
регионе (карабахский, абхазский, осетинский,
чеченский и т. д.). Вдобавок ситуацию осложняет
«нефтяная геополитика»: с 1991 года западные
компании (прежде всего американские и
английские — «Амоко», «Би-Пи», и др.) стали
открыто внедряться в регион. Азербайджан
с приходом к власти Народного фронта
(май 1992 г.) официально взял курс на форсирование
прозападной нефтяной стратегии. С этого
момента началось конвергирование (вхождение
в симбиоз) миротворческой и нефтяной
дипломатии: Баку рассчитывал геополитической
стратегией, нефтяной энергетикой, преодолеть
зависимость от России и выйти на оперативный
простор решения проблем страны. В силу
географической закрытости региона от
мировых рынков для Баку особое значение
приобретала проблема выбора маршрута
транзита нефти, и потому уже с 1992 года
началась трубопроводная геополитическая
война, охватившая весь регион. Из теоретически
возможных и целесообразных маршрутов
(северный через Россию, южный через Иран
и западный через Грузию, Армению или Иран)
устремлениям Баку отвечал проект Баку—Тбилиси.
Прозападным маршрутом Баку хотел дистанцироваться
от Москвы и наладить более надежное стратегическое
партнерство по линии США—Турция. При
этом в Баку особо не камуфлировали то,
что в прозападную нефтепроводную стратегию
закладывается и возможность политического
урегулирования карабахского конфликта.
Вплоть до 1994 года США и Россия соблюдали
«джентльменский сговор»: конфликты контролировала
Москва, а Вашингтон уверенно и энергично
курировал нефть. В то же время Россия
исподволь пыталась отстоять претензии
и на нефть, а Запад перехватывал инициативу
и в сфере миротворческой миссии. Такая
ситуация сохранялась до середины 1994 года.
Восьмой этап — 1994–2003 годы.
В мае 1994 года в Бишкеке
под патронажем Москвы было заключено
соглашение о прекращении армяно-азербайджанской
войны. В это же время Азербайджан
официально одобрил «Партнерство во
имя мира». В сентябре 1994 года в
Баку состоялось подписание с американо-британскими
компаниями, являющимися первым уровнем
управления Новой Британской империи,
нефтяного «контракта века». Первый
документ закреплял миротворческое
(и военное) присутствие России, второй
создавал предпосылки для внедрения в
регион США и НАТО, третий фиксировал монопольные
претензии США на нефть. В итоге проблемы
миротворчества и нефтяной дипломатии
сплелись в очень сложный геополитический
узел: конфликты и трубопроводы становились
составной частью большой игры, которая
определяла геополитический климат Кавказа.
Конфликт интересов все более трансформируется
в блоковое противостояние: с одной стороны,
Россия (Иран, Армения), а с другой — США
(в альянсе с Турцией, Азербайджаном, Грузией).
На сегодня зафиксирована четкая связь
между «картой конфликтов» и «картой маршрутов».
Уже не секрет, что нефтяная геополитика
эксплуатирует «симбиоз конфликта и маршрута»,
а в ряде случаев провоцирует новые очаги.
Все усилия России навязать оппонентам
целесообразность «северного маршрута»
(Баку—Новороссийск) были блокированы
чеченским кризисом. А в декабре 1994 года
начался вооруженный конфликт. Конфликт
в Чечне, повысив коэффициент риска северного
маршрута, существенно девальвировал
шансы России на транспортировку каспийской
нефти. Кстати, теракты происходят в основном
у основных транзитных узлов перекачки
нефти (Буденновск и т. д.). В этом контексте
чеченская проблема (на сегодняшний день
самая болезненная для России) представляет
собой лишь часть нефтетранзита на Кавказе.
Девятый этап — 2003 год —
настоящее время. Турецкий маршрут
Баку—Супса—Джейхан был изначально в
центре внимания Новой Британской империи.
Но именно этот наиболее приемлемый
для них маршрут максимально
«напичкан» наличными и потенциально
возможными конфликтами (армяно-азербайджанский,
абхазский и т. д.). Кроме того,
сохраняется «очаговая война» в
зоне курдского участка маршрута
на территории Турции. Причем лидеры курдского
сепаратизма периодически заявляют
о своих претензиях на участие
в нефтепроводной игре. По нашему мнению,
автономия курдов в Ираке является
своеобразной «платой» за стабильность
маршрута нефтепровода через территории
курдов. А по мере форсирования Новой
Британской империей планов реализации
маршрута Баку—Джейхан все более
явно проступала тенденция взаимовлияния
(а позже и тесного симбиоза)
нефти и конфликтов. Невзирая на
то, что весь ареал маршрута проходит
через конфликты, Запад последовательно
наращивает геополитический вес
проекта Баку—Джейхан и начал
строительство по этому маршруту.
Внедрение Новой Британской империи
в регион автоматически отсекает
Иран от стратегического партнера —
России. В подобных условиях Иран и
Россия должны идти на более тесный
военно-политический альянс с подключением
Индии в рамках ШОС.
ВЫВОДЫ
Кавказ является ареной конфронтации
геополитических интересов Новой
Британской империи и ослабленных
России и Ирана. По плотности конфликтов
и интенсивности геополитической
конфронтации Кавказ является зоной
наиболее повышенного риска. Британо-американским
транснациональным корпорациям
необходим плацдарм на Кавказе для
возможной военной акции против
Ирана и для стратегического
давления на все более «не- послушную»
Турцию. Также этот плацдарм нужен США
как государству для организации антикитайских
военно-политических действий. В этом
республиканские стратеги-неоконсерваторы
(окружение Дж. Буша) совпадают с глобалистами
из демократической партии (за исключением
группы Дж. Керри—Эд. Кеннеди, которые
склоняются к многополярной картине мира).
От развития грузино-осетинского и грузино-абхазского
конфликтов зависит вся геополитическая
ситуация на Кавказе и в целом в Евразии.
Линия Саакашвили (и стоящих за ним сил
Новой Британской империи) провокационна
и ведет к негативным последствиям. Россия
вместе с Ираном и другими странами ШОС
должна остановить эскалацию напряженности
на Кавказе. В данном случае очень важен
нейтралитет Турции, который может быть
обеспечен успешной работой газопровода
«Голубой поток» по дну Черного моря. В
связи с этим очень важно, что Президент
России Владимир Путин посетил Турцию
с рабочим визитом 17 ноября 2005 года и принял
участие в мероприятиях по официальному
открытию трансчерноморского газопровода
«Голубой поток». В мероприятиях по открытию
газопровода приняли участие также премьер-министр
Турции Тайип Реджеп Эрдоган и итальянский
премьер Сильвио Берлускони. «Голубой
поток» — магистральный газопровод, предназначенный
для прямых поставок российского газа
в Турцию по дну Черного моря. Общая протяженность
сухопутного и морского участков газопровода
составляет 1213 километров. Строительство
газопровода было завершено в декабре
2002 года.
Необходима также разработка
стратегической (на период до 2020 г.), последовательной
и целенаправленной политики России
на Кавказе.