Лингвостилистические особенности метафоры

Воспринимая явление действительности, человек  выражает свое ненейтральное отношение  к нему посредством оценки: «хороший» -«плохой», «хорошо» - «плохо». Будучи выражена языковыми средствами, оценка реализуется  в компоненте значения слова, который  называют оценочностью. Вопрос о принадлежности оценочности денотативному или  коннотативному аспектам значения слова до настоящего времени продолжает оставаться дискуссионным. Оценочные семы рассматриваются либо в структуре коннотативного аспекта значения, либо в структуре денотативного аспекта значения в качестве единиц, конструирующих единое понятийно-оценочное значение. Эмоциональная оценочность метафоры является результатом актуализации оценочных сем коннотативного аспекта значения слова.

Так, отрицательная  эмоциональная оценочность метафоры «weed» «тощий, долговязый человек» является результатом актуализации коннотативных сем исходного значения слова - «сорняк». С другой стороны, В. И. Шаховский отмечает, что оценочность можно отнести к денотативному аспекту значения слова, когда оценочные семы в исходном значении относятся к сфере нейтрального, рационального [27, c. 33]. Рациональная оценочность метафоры является результатом актуализации оценочных сем денотативного аспекта значения слова. Так, рациональная оценочность метафоры «pill» «доктор» является результатом актуализации дифференциальных денотативных сем исходного значения слова - «пилюля».

Денотативный  аспект значения слова как дискретной единицы языковой системы не является неделимым - он представляет собой комбинацию денотативно-сигнификативной сферы  и денотативно-квалификативной сферы, куда входит рациональная оценочность. Рациональная оценочность занимает «плавающую» позицию, находясь на периферии  денотата, т. е. может переместиться  в область коннотации. И. А. Стернин  справедливо отмечает, что «далеко  не всегда можно решить, где кончается  денотативное и начинается коннотативное  и, более того, чаще коннотация умозрительно отграничивается от данного значения; на деле они могут быть слиты воедино» [19, c. 163]. Денотативно-коннотативное своеобразие оценочности позволяет трактовать ее в качестве компонента значения слова (Азнаурова, Арнольд, Арутюнова, Ахманова, Беляевская, Гак, Галкина-Федорук, Кацнельсон, Левковсая, Лукьянова, Медникова, Петрищева, Разинкина, Уфимцева и др.), представленного в структуре денотативного аспекта значения дифференциальными семами, а в структуре коннотативного аспекта значения - потенциальными семами.

Вопрос  о взаимоотношении оценочности, эмотивности, интенсивности и стилистического  компонента в структуре значения слова стоит перед лексикологами  давно. Данные компоненты значения интегрированы  в структуре коннотативного аспекта  значения слова, однако каждый из них  имеет дифференциальные признаки. Некоторые  лингвисты предлагают рассматривать  оценочность, эмотивность и интенсивность  в составе стилистического компонента, состоящего из неделимых далее аспектов коннотации: эмотивности, оценочности, интенсивности. Основанием для такого вывода послужил тот факт, что стилистически  маркированная лексика, как правило, обладает ярко выраженными эмоционально-оценочными характеристиками. Так, эмоционально-оценочные  характеристики четко идентифицируются в коллоквиальной метафоре: shark «шулер», stinker «отвратительный человек», to peacock «важничать», lastic «ненадёжный человек».

Оценочность, наряду с другими компонентами коннотативного аспекта значения слова, является средством  достижения экспрессивности слова. По мнению В. Н. Телия, коннотация - это  «семантическая сущность, узуально или  окказионально входящая в семантику  языковых единиц и выражающая эмотивно-оценочное  и стилистически маркированное  отношение субъекта речи к действительности при её обозначении в высказывании, которое получает на основе этой информации экспрессивный оттенок» [1, c. 3]. Так, hedgehog «ёж» о животном - номинативно и нейтрально, hedgehog «неуживчивый человек» о человеке - экспрессивно, поскольку выражает отношение человека к объекту оценки и воздействует на адресата. Отрицательная оценочность в данном примере служит средством достижения экспрессивности метафоры.

Некоторые лингвисты, однако, считают, что экспрессивность  является частью семантики слова, поскольку  экспрессивность - это факультативное свойство номинативности. Экспрессивностью слова является потенциальная способность  слова обозначать не только действие, явление, предмет, признак, но и характер его проявления, его качественно-количественные свойства, обусловленные экспрессией  самого явления, действия, объекта или  лица [13, c. 157-178]. Так, действие «передвигаться с помощью ног, шагом», выражаемое глаголом «walk», может также выражаться глаголами, включающими в свою семантику дополнительные моменты экспрессивности, например: to stroll, to stride, to trot, to pace, to stagger, to stumble, to shamble и др. О. С. Ахманова считает экспрессивность «сверхсемантической характеристикой слова» [2, c. 94]. Экспрессивность не входит в структуру значения слова, но достижение экспрессивности было бы чрезвычайно осложнено, если бы не было заготовок, полуфабрикатов для её воплощения [6, c. 153]. На наш взгляд, экспрессивность в структуре значения слова уместно считать компонентом прагматического аспекта значения слова, так как она возникает в результате отбора и употребления слов лишь в процессе общения. Прагматика включает в свою сферу как способы воздействия, вызывающие эмоциональные реакции у адресата, что характеризует экспрессивность, так и все средства воздействия, которые связаны с целеполагающей языковой деятельностью. Коннотативный аспект значения слова тесно связан с прагматическим аспектом, так как оба они характеризуют участников коммуникации и их отношение к объекту.

Эмоции  отображены в структуре значения слова в компоненте, именуемом  эмотивность. По мнению М. С. Ретунской, эмотивность представляет собой  языковое отображение эмоции средствами разных уровней языка, в том числе  лексического, который не только связан с выражением эмоционально-оценочного отношения отправителя речи, но и  направлен на создание у слушателя  эмоционального резонанса. М. С. Ретунская  справедливо указывает, что эмотивная  оценочная лексика содержит в своем значении информацию об эмоциональном отношении к обозначаемому предмету или явлению. Под эмоционально-оценочной информацией понимается рациональная оценка окружающей действительности, пропущенная сквозь призму человеческой психики и представленная в качестве положительной эмоциональной оценки и её модификаций и отрицательной эмоциональной оценки и её модификаций [18, c. 10].

Н. А. Лукьянова  утверждает, что оценочность и  эмотивность взаимообусловлены [14, c. 17]. Е. М. Вольф также считает, что эмотивность интегрирована с оценочностью, поскольку причина эмоции является объектом оценки со стороны субъекта эмоции. Е. М. Вольф отмечает: «В сложном взаимодействии субъекта оценки и ее объекта можно выделить компонент, который подразумевает отношения (хорошее/плохое) субъекта к объекту... Этот компонент можно назвать «оценочностью» или «эмотивностью» [4, c. 37].

Данное  утверждение опровергается В. И. Шаховским, который подчеркивает, что  оценочность может сопровождаться нулевым эмотивным компонентом  в случаях рациональной оценки, что  свидетельствует об однонаправленном облигаторном характере взаимосвязи  эмотивности и оценочности: эмотивность  всегда предполагает наличие оценочности, рациональная оценочность не всегда связана с эмотивностью. В. И. Шаховский  рассматривает эмотивность и  оценочность как два самостоятельных  компонента значения, признавая ведущую  роль эмотивности в их интеграции. Эмотивный компонент значения всегда оценочный, но если слово оценочно, то оно необязательно при этом должно быть эмотивным [28, c. 61]. В. Н. Телия признает ведущую роль оценочности в структуре коннотативного аспекта значения слова, все остальные компоненты она определяет как вторичные: «Коннотация как экспрессивный элемент семантики является продуктом оценочного восприятия и отображения действительности в процессе номинации» [26, c. 70]. А. В. Селяев считает, что взаимоотношения оценочности, интенсивности и эмотивности в структуре значения слова определяются качественно-количественными параметрами, а именно: оценочность является качественным созначением эмотивности, а интенсивность - количественным созначением эмотивности [22, c. 95].

Вслед за В. И. Шаховским, мы признаем необходимость  дифференцировать компоненты оценочность  и эмотивность в структуре  коннотативного аспекта значения слова. Наличие оценочности в семантике  слова ещё не сигнализирует об эмоциональности, но всякое эмоциональное  значение предполагает оценку говорящим  субъекта, предмета, явления, ситуации. Оценочность является обязательным элементом эмотивности. Оценка человеком  некоторого объекта или явления  часто основывается на эмоциональных  переживаниях, однако эмотивность не всегда является обязательным элементом  оценочности. В этом плане в лингвистике  говорят о «спаянности» понятий  «оценка» и «эмоция», которая подтверждается подвижностью границы между двумя  типами слов - эмоциональными и эмоционально-оценочными: одно и то же слово в разных речевых  ситуациях способно выражать или  только эмоцию или эмоцию и оценку одновременно.

В семантике  метафоры наличие положительной  или отрицательной оценочности  всегда свидетельствует о присутствии  эмотивности. В метафоре заключены  не только образное представление и  информация об оценке, но и выражение  некоторого чувства-отношения, осознанной эмоции, например презрения, пренебрежения  или, наоборот, уважения, восхищения и  т. п., а также стилистическая окраска. Интеграция оценочности и эмотивности  в семантике метафоры делает метафору экспрессивным средством.

1.3 Метафора в контексте структурно-функционального подхода

В языкознании и литературоведении  широко распространен формально-функциональный подход к изучению метафоры, которая  рассматривается как средство выразительности, выполняющее эстетическую функцию. Между тем, с точки зрения когнитивной  теории метафоры, метафора существует, прежде всего, в виде метафорического  концепта в человеческом сознании. Обусловленная физическим и духовным опытом человека, метафоризация является мощным средством создания концептуальной картины мира.

Познавательная функция  метафоры вызывала интерес многих выдающихся исследователей (Аристотель, Налимов, Лакофф, Арутюнова, Скляревская и  др.). В работах В. В. Налимова высказывались  идеи о принципиальной метафоричности (и даже мифологичности) языка науки, аналогичные мысли высказывал и  С. С. Гусев. М. Лабащук обращается к  метафоре как к универсальному способу  познания не только в научном, но и  в художественном дискурсе, в словесном  мышлении вообще [9, c. 135].

Конец двадцатого века и  начало текущего действительно были связаны с оживлением интереса к  вне-научному познанию, бытовому мышлению, обыденной философии и т.п. Впрочем, начало ушедшего XX столетия также было отмечено осознанием кризиса тогдашней  науки, потери связи науки с реальной жизнью человека в окружающем его  мире –Weltleben, по Э.Гуссерлю. Философское  творчество Гуссерля, Башляра, Лосева, Рорти и др. было во многих аспектах связано с методологическим осознанием необходимости такой связи. Г.Башляр говорил о науке как о постоянном исправлении ошибок. Признавая, что  «всякая реальная наука мифологична», А.Ф.Лосев отмечал схематические, аллегорические и усложнено-символические  слои в мифе-символе.

А если вспомнить изыскания  в области методологии науки  в предшествующие века в плане  соотношения обыденного, научного и  философского познания (Бэкон, Ник. Кузанский, Кант, Гегель, и др.), то вопрос о границе  различных видов познания можно  признать вечным. Не зря в известной монографии Г. Н. Скляревской в качестве эпиграфа взяты слова Мандельштама: «Только через метафору раскрывается материя, ибо нет бытия вне сравнения, ибо само бытие есть сравнение» [26, c. 83]. Познание есть бытие, и бытие есть сравнение.

Обычно различают бытовое (повседневное, наивное) и научное  познание. Некоторые авторы также  разделяют познание – точнее, словесное  познание – на научное и художественное. В качестве главного средства познания во всех типах мышления и познания признается метафора, основой понимания  внешнего мира – обыденные понятия. Обыденные понятия и обыденное  мышление «являются тем фундаментом, на котором строится обыденно-философское  мировоззрение, дающее в своих лучших и последовательно выдержанных  образцах науку и искусство» [23, c. 71].

Такое преувеличение значимости науки достаточно распространено. Можно  сказать, что многие авторы вольно или  невольно находятся в плену мифологемы особой ценности научного познания, при  этом научность почти исключительно  связывается с наукой XX века: «обыденное мышление характеризуется и образностью, и понятийностью, ему не свойственно  лишь рефлексирование над этими  реалиями, их осознание». Сциентистский, рационалистический, механистический  подход в науке объявляет безоговорочный вотум недоверия метафоре.

Метафора (в широком смысле, то есть, μετά-φορά, пере-нос) является, фактически, единственным способом обозначения  в семиотических системах. Даже человек  с мешком у Дж.Свифта, употреблявший  предметы вместо слов, доставая, например, ключ и предъявляя его вместо слова  ключ, фактически, обобщал класс  ключей разной формы, объединяемый по принципу фамильного сродства. И здесь  всякий раз происходил перенос –  μετά-φορά – при обозначении каждого  последующего ключа. Язык и коммуникация возникают из страха перед пространством, временем и множественностью предметов, из потребности выжить в постоянно  текущем и изменяющемся мире. Континуальность  пространства и времени дискретизируется человеком (как индивидуальным субъектом, так и совокупным индивидом) с помощью знаков (словесных знаков) для создания опоры своим действиям в окружающей среде. Множественность таких опор также должна быть преодолена человеком через обобщение: метафора, таким образом, становится необходимым средством и способом интеллектуального выживания.

В соответствии с традиционной категоризацией мира, объективная действительность структурируется как состоящая  из человека, объектов, его окружающих, и пространства, в котором расположены  и перемещаются человек и объекты. Человек воспринимает окружающий мир  с помощью пяти чувств. Чувственная  информация обрабатывается сознанием. Сознание формирует понятия, которые  можно разделить на две группы: понятия, отражающие объективную действительность (это понятия о чувствах, о человеке, об объектах, о пространстве) и абстрактные  понятия, не имеющие денотата.