Язык философии

Язык Философии.

В неопозитивистских концепциях центральное место

   занимает, следовательно, философия языка. Почему? И еще

одна проблема: ведь язык - сложное и многомерное

образование. Какие именно стороны, аспекты языка особо

интересовали неопозитивистов?

Сведение философии к  анализу языка, особенно

жесткое" на первых этапах развития неопозитивизма, как

раз и было обусловлено  культом точности, строгости

знания, стремлением сделать  философию наукой. В XX веке

это отнюдь не случайно выразилось в том, что на первый

план выдвинулась особая философия языка - некоторый

синтез  логического, лингвистического, математического

подходов. Ибо именно в  их "точке пересечения" были

получены важнейшие новые  научные результаты. Математика

- а после победных реляций  середины Х1Х века об

"окончательной завершенностях она вдруг попала в

состояние кризиса, затрагивавшего самые ее основы,-

стала выбираться из кризиса  во многом благодаря новому

типу логического, логикоматематического анализа. Эта

"точка пересечения"  обещала стать - и впоследствии

действительно стала - также  и перспективной "точкой

роста" новой науки. Немалое  научное чутье

неопозитивистов проявилось в том, что они опирались на

те достижения и анализировали  те трудности, с которыми

в конце XIX - начале XX века было связано развитие

математики и логики, прежде всего логики

математической. Отправным  пунктом для неопозитивистской

концепции были новые теоретические  возможности,

реализованные выдающимися логиками и математиками

(прежде всего Г. Фреге, Б. Расселом, А. Уайтхедом) на

пути объединения логики и лингвистики,а также на пути

применения логики для  обоснования математики.

Проблемы связи языка  и процессов мысли, которые в

наибольшей мере занимали классическую философию, в

неопозитивизме оттеснялись на задний план. Логический

анализ они связывали  не с действительным мышлением, но

с мышлением "в форме  его рациональной реконструкции"

(Р. Карнап). Лишь в языковой  форме, полагали

неопозитивисты, процессы мышления становятся доступными

логическому исследованию. Вступив  на путь непривычного

для философской классики максимального сближения, а то

и прямого отождествления форм языка и форм логики,

философия XX века стремилась укрепить рационализм,

открывая новые возможности  комплексного научного - в

данном случае логико-лингвистического - анализа.

В чем же состояли эти новые  возможности? Проблемы

тут весьма трудные, требующие  специальной подготовки.

Попытаемся, однако, вникнуть в них. Возьмем для примера

несколько предложений: "Роза (есть) цветок"; "Наполеон

(есть) победитель при Иене"; "Наполеон (есть)

побежденный при Ватерлоо"; "Сила есть произведение

массы на скорость". При  всех различиях в них есть общее

- это языковая и логическая  форма. С точки зрения

логики все эти предложения  суть утвердительные

суждения, где его субъектам, то есть тому, о чем в

суждении идет речь (роза, Наполеон, сила),

приписываются некие относящиеся  к ним характеристики,

свойства - предикаты и  где отнесенность предиката к

субъекту утверждается с  помощью явной или

подразумеваемой связки "есть". Высказывания имеют общую

логическую форму "S есть Р". Приведение данных

высказываний к логической форме позволяет объединить

их, да еще и присоединить к целому классу подобных

высказываний. Далее, к ним  же можно отнести имеющие ту

же логическую форму формулы математики или

естествознания, например знаково-символическую, а не

словесную запись физического  определения силы. Тогда

возникает (и может быть записана в каких-либо исходно

принятых знаках) более  общая, чем в обыденном языке и в

математике, логическая форма. Иными словами, движение

от языковой формы к формально-логической, а также от

математико-логической формы - к более общему

логическому формообразованию открывает возможность, с

одной стороны, возрастающего "восходящего" обобщения,

все более широкой нормализации, а с другой -

возможность "нисхождения" от более общих логических

форм к более конкретным языковым высказываниям. На пути

"восхождения" возможно  построение множества

относительно обособленных или взаимосвязанных языковых,

формально-логических, математико-логических систем:

достаточно взять в  качестве отправной точки какие-либо

языковые образования (имена, предложения, их

комплексы), договориться (заключить "конвенцию")

относительно обозначающих их общих символов.

Предлагалось и принципиально  иное решение

логического вопроса об отношении  множества,

совокупности и их элементов: то, что включает всю

совокупность, не должно включать себя. Слова "все

критяне лгут", стало быть, имеют смысл только при

предположении, что в класс "все критяне" Эпименид не

включает самого себя. Впрочем, парадоксы теории

множеств другие авторы предлагали решать иными

способами.

Расселовская теория логических типов приобрела

большое значение для дальнейшего  развития логики и

философии неопозитивизма. Она  и дала новый толчок тому

процессу формирования логико-лингвистических  систем

самых разных уровней.