Особенности и этапы развития российской журналистики 18 века

   Целый век писались "Куранты" вручную. И только в 1702 году Петр 1 решился издавать печатную газету, публикуя извещения о заграничных и внутренних происшествиях для всех русских людей. Понимая, что на иноземцев и на их готовность помочь своими знаниями положиться нельзя, Петр быстрыми шагами повел Россию образованию: крайне нужны были ему отечественные специалисты. И помочь в этом должна была новая газета. Через нее распространялись сведения о военных и гражданских начинаниях. Так ее и назвали - "Ведомости".

   «Ведомости» имели по преимуществу информационный характер. Будучи «газетой новостей», они осуществляли политические задачи не только благодаря тенденциозному отбору фактов, их комментированию, но и размещению на полосе. Так, о временных неудачах Петра I в ходе Северной войны «Ведомости» умалчивали, зато сообщения о победах подавались броско, на первых страницах, а иногда и в специальных выпусках.

   Первая  русская газета явилась важным фактором развития национальной культуры, особенно если учесть, что она с 1710 г. стала  печататься гражданским шрифтом  вместо церковнославянского.

   О том, что первая русская газета была весьма высока по своему уровню, по своим  функциям, как тип информационной газеты, говорит косвенно дальнейшее успешное развитие русской журналистики, которое пошло неудержимым потоком  в последующие времена.

   Академическая журналистика 1728–1759 гг. С 1728 г. издаются «Санкт-Петербургские ведомости», первым редактором их стал Г.Ф. Миллер. С 1728 по 1742 гг. газета имела приложение «Исторические, генеалогические и географические примечания». С 1756 г. Московский университет начал издание «Московских ведомостей». В январе 1755 г. вышел первый номер журнала «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», редактором его был Г.Ф. Миллер.

   Осуществляя научно-просветительские задачи, академическая  журналистика обращалась к жанрам научной и научно-популярной статьи, рецензии, очерка. Так, в «Примечаниях к ведомостям» публикуются статьи Я. Штелина по истории и теории драматургии, поэзии. Со статьями на литературные темы выступает в «Ежемесячных сочинениях» В. Тредиаковский. Цикл статей историко-краеведческого характера печатает Г. Миллер, излагая результаты своего десятилетнего пребывания с научной экспедицией в Сибири. Статьи М. Ломоносова, В. Татищева и других ученых внесли значительный вклад в развитие не только отечественной, но и мировой науки и культуры.

   Задачам просвещения читателя служил жанр рецензии. В них рассматривались как  научные труды, так и литературные, русские и иностранные. Как правило, рецензии представляли собой пересказ произведения и общую его оценку с незначительными элементами анализа. Порой они уступали место аннотациям на новые книги с отрывками из них. Академические издания знакомили читателя в жанре очерка с историей, географией, этнографией России и других стран.

   В газетах по-прежнему преобладали информационные жанры, журналы тяготели к аналитическим.

   Сатирическая  пресса 1759–1774 гг. Демократическая тенденция в русской литературе и журналистике утверждала себя в борьбе с идеей служения искусства, печати исключительно увеселению, забаве читателя, зрителя. Особенно острый характер приняла полемика вокруг функций сатирических и литературно-критических жанров, Официально насаждаемый взгляд на задачи сатирика увеселять читателя, осмеивая общечеловеческие недостатки, нашел теоретическое истолкование и практическое осуществление в руководимом Екатериной II журнале «Всякая всячина». Демократическая журналистика Н. Новикова, Д. Фонвизина, И. Крылова видела право сатирика изображать недостатки современной социальной действительности, а обязанность – в служении истине, в воспитании истинного сына отечества. В области литературно-критических жанров демократическое направление отстаивало право автора рассматривать не только достоинства, но и недостатки произведения, не только положительные, но и отрицательные явления литературной жизни, давать им общественную оценку. Проблема общественного мнения встает перед русскими и зарубежными мыслителями в тот момент, когда в недрах феодального уклада начинают складываться буржуазные отношения, и означает попытку философски подойти к такому политическому вопросу, как верховная власть и народная масса.

   Вико  и другие европейские философы 18 века., отказавшиеся от декартовского учения об индивидуальном разуме как высшей истине, противопоставили ему общее сознание, голос народа. В свою очередь решение философами вопроса о значении общего мнения и путях его формирования зависело от понимания ими взаимоотношений между обществом и личностью.

   Наиболее  яркое воплощение борьба полярных концепций  журналистики нашла в полемике Н. Новикова и Екатерины II. В ходе полемики обе стороны стремились сформировать общественное мнение и выступить его выразителями, о чем свидетельствуют их частые обращения к читателям, публикация писем от их имени. В полемике с коронованным оппонентом Н. Новиков мог рассчитывать на успех при поддержке общественного мнения. «Я тем весьма доволен, – писал он, – что госпожа «Всякая всячина» отдала меня на суд публике. Увидит публика из будущих наших писем, кто из нас прав»³.

   Сатирические  журналы Н.И.  Новикова («Трутень», «Пустомеля», «Живописец»).

   Журналистика  последней четверти XVIII в. В период общественного подъема (который способствовал расцвету сатирической печати), завершившегося крестьянским движением под предводительством Е. Пугачева, прямым и открытым суждениям Н. Новикова и его единомышленников Екатерина II противопоставляла советы и наставления. После подавления восстания и вслед за событиями Французской буржуазной революции 1789 г. Екатерина II принимает репрессивные меры против инакомыслящих. Новиков был объявлен «государственным преступником» и заточен в Шлиссельбургскую крепость в 1792 г.

   Однако  демократическая журналистика не утратила достижений в области теории, Д. Фонвизин называет сочинителей стражами «общего  блага» и видит их долг в том, чтобы «возвысить громкий глас свой против злоупотреблений и предрассудков, вредящих отечеству». Отвечая в своем журнале, не увидевшем света, – «Друг честных людей, или Стародум» на вопрос, «отчего имеем мы так мало ораторов?», Д. Фонвизин устанавливает связь искусства с политической жизнью, условиями современной действительности: «Демосфен и Цицерон в той земле, где дар красноречия в одних похвальных словах ограничен, были бы риторы не лучше Максима Тирянина». По его мнению, «истинная причина малого числа ораторов есть недостаток в случаях, при коих бы дар красноречия мог показаться».

   И. Крылов аргументирует в своем  журнале «Зритель» глубинную  связь сатиры на порок с критикой порочных лиц: «Почему ж, возразят мне, быть может, некоторые, вооружаетесь вы на сатиру за то, что она нападает на порок, не указывая ни на чье лицо? Будто рассказывать дурачества разных особ не есть то же, что выставлять их лица на осмеяние?».

   Вклад в обогащение представлений о  печати в последней четверти 18 столетия внес Н. Карамзин. Он начал свою журналистскую работу в одном из новиковских изданий («Детское чтение для сердца и разума»), когда в них обосновывались идеи самопознания личности, воздействия на чувства читателя. В статье под названием «Что нужно автору?» (1793) Н. Карамзин так отвечал на поставленный вопрос: «доброе, нежное сердце». Он видел в авторе тонко чувствующую личность с богатым внутренним миром, способную сопереживать читателю. Н. Карамзин стремился воздействовать не только на разум, но и на чувства читателей в особенности, и это, естественно, способствовало расширению читательской аудитории, вовлечению в нее менее подготовленных, тяготеющих к образованию кругов.

   С именем Н. Карамзина связана языковая реформа 1790-х гг. Учение о «трех  штилях» изживало себя в связи  с новыми веяниями в общественной жизни и литературе. Признавая изменчивость, развитие норм литературного языка, Н. Карамзин выступает с идеей общелитературной нормы, которая отвечала бы требованиям хорошего вкуса, общественным потребностям. Он обращает внимание на чистоту слога, осуждает такого рода словосочетания, как «вследствие чего, дабы», отмечая, что «это слишком по приказному», заботится о простоте, доступности печатного слова различным слоям читателей.

   В эту пору усиливается интерес  к языку прессы. А. Радищев в письме к А. Воронцову в октябре 1798 г. следующим образом определил требования к языку периодики: «Среди всех повременных листков, будь то на французском языке или на немецком, попадавшихся мне в руки за последние десять лет, нет ни одного, что написан был бы слогом таким же сжатым, таким же сильным и сообразным с предметом, как листок «Лондонского Меркурия». Краткость, выразительность, связь с содержанием – эти требования к языку публикуемых материалов А. Радищев формулировал, опираясь на предшествующий опыт русской периодики.

   В одном из писем 1798 г. А. Радищев так  отозвался о «Лондонском Меркурии»: «... несмотря на то, что он не более  как газетчик, он мог бы найти  почетное место среди историков  своего времени». Эта мысль прозвучала не впервые. Назначение издания в составлении «истории настоящего времени» сформулировал И. Богданович в предисловии к своему журналу «Собрание новостей»: «История настоящего времени, то есть знание вещей, к нам ближайших и нас окружающих, остается в толиком небрежении, что мы едва знаем о самых примечательных в Европе происшествиях, в то время когда знать о том надобно».

   Традиционный  подход к назначению печати – служение пользе и увеселению читателя –  не удовлетворял А. Радищева по той  причине, что идея «общей пользы», официально насаждаемая в эпоху абсолютизма, маскировала общественное неравенство. Нет у него надежд и на просвещенного монарха в деле исправления общественных нравов. В одном из примечаний к переводу сочинения Мабли «Размышления о греческой истории» А. Радищев заявил: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Сокрушение деспотической власти возможно при достижении единства слова и дела: «глагол истины ее сокрушит, деяние мужества ее развеет». Он своеобразно преломлял идеи «общественного договора» и «естественного права», получившие распространение в работах французских просветителей. По мнению А. Радищева, народ может и должен силой завоевать и отстоять свои права: «Много было писано о праве народов... Примеры всех времен свидетельствуют, что право без силы было всегда в исполнении почитаемо пустым словом». Эти мысли А. Радищев высказал в книге «Путешествие из Петербурга в Москву», за которую был объявлен Екатериной II «бунтовщиком хуже Пугачева» и сослан в Сибирь.

   Последняя четверть 18 века – период интенсивных поисков новых идей и форм в русской журналистике. Появляются новые типы журналов: театральный – «Российский театр» (1786), литературно-критический – «Московский журнал» (1791–1792), исторический – «Российский магазин» (1792–1794). Возникают новые типы еженедельников: критико-библиографический – «Санкт-Петербургские ученые ведомости» (1777), медицинский – «Санкт-Петербургские врачебные ведомости» (1792–1794). Формируется такая разновидность периодики, как альманах: литературный – «Аглая» (1794), музыкальный – «Карманная книга для любителей музыки на 1775 год». Впервые выходит частный краеведческий журнал в провинции – «Уединенный пошехонец» (1786, Ярославль). Отчетливее проявляется ориентация изданий на определенный контингент читателей: женский – «Модное ежемесячное издание, или Библиотека для дамского туалета» (1779), детский – «Детское чтение для сердца и разума» (1785–1789). Усиливается внимание периодической печати к литературе, искусству, истории, философии. Журнал и газета ярче определяют свою специфику в содержании, оформлении, жанрах. Демократически настроенные журналисты активно используют аналитические жанры, и прежде всего статью, беседу, трактат, для распространения своих политических и философских идей. 
 
 

                                           Заключение

   Основные  характерные черты российской журналистики 18 века:

   1. Русская пресса этого периода, за исключением «Ведомостей» и их продолжения — «Санкт-Петербургских ведомостей», а также «Московских ведомостей», сплошь представляет собой журналистику; журнал, ежемесячный или еженедельный, реже типа «квартальника» — вот типичный жанр русской прессы 18 века;

   2. Сравнительная недолговечность этих изданий: если исключить из числа тогдашних журналов «Труды Вольного экономического общества»,  «Продолжение Древней российской вивлиофики», «Политический журнал», то ни один почти журнал не просуществовал хотя бы десять лет, в большинстве же случаев они выходили только один год.

   3.  Необязательность в журналистике злободневности, то обстоятельство, благодаря которому материал, помещенный в журнале, не устаревал в глазах читателей через много лет.

   4. обилие переводов, в первую очередь из античных, а затем из новых западноевропейских авторов.

   От  петровских «Ведомостей», через «Ежемесячные сочинения», возникшие по мысли Ломоносова, через сатирические журналы 1769—1774 гг., через журналы Фонвизина, Крылова, Радищева, Карамзина и Пнина к «Современнику» Пушкина, а от него к «Современнику» Белинского, Некрасова, Чернышевского и Добролюбова, наконец, к революционной пролетарской прессе — таков исторический путь русской журналистики.