Карьера журналиста как этическая проблема

  Снимали меня, как голливудско-мосфильмовского  героя, во многих ипостасях: на съёмной даче под Москвой, в казино «Европа», на работе в «Версии», при встрече с юной астрологией. Вроде бы при честно задуманном репортаже выходил интересный материал. Как человек откровенный (а откровенность ныне, увы, почти порок), я искренне отвечал на вопросы тележурналиста Текменёва. Потом звонил ему по телефону, интересуясь, каким получается сюжет. «Всё прекрасно», — бодро отвечал он. Каким же предстал перед зрителем я, лопух и лох! Вот он, главный герой, известный советский, российский журналист, писатель, лауреат, объездивший полмира, общавшийся со вселенской элитой и вдруг оказавшийся в подвёрстке среди опустившихся, заросших персонажей, которые торчат перед «однорукими бандитами», дрожа суют в их чрево последние пятачки, каются, заклинают. Да, я, конечно, не ждал, что меня поставят на пьедестал. Всё обернулось враньём, подлогами, перемонтированием, искажением смысла мною сказанного...

  Бедный, ни разу не видевший стодолларовую купюру зритель ошарашивается картинкой: журналист-игрок входит в роскошную залу, крупье подвигает ему гору жетонов общим достоинством $3 тысячи, и через десять минут они проиграны. На самом деле г-ну Текменёву для правдоподобности надо было, чтобы деньги я вынул из своего кармана. И я для картинки под камеру воспользовался фишками казино «Европа». Так вот, за кадром репортёр объявил, что Медведев эти деньги занял и тут же продул. Текменёв заверял меня, что в репортаже в знак благодарности будет названо казино. Но этого тоже не произошло.

  Многие  мои знакомые, смотревшие «Намедни», были поражены необоснованными, из пальца высосанными инсинуациями в мой адрес. Камера снимает поворот ключа в двери в момент моего выхода из дому, а воспалённому мозгу г-на Текменёва мерещится, что я направляюсь на интервью с очередным известным персонажем, с тем чтобы взять у него в долг деньги якобы на игру. А вот другой фрагмент. Крупным планом показываются кухня, открытый пустой холодильник. Зрителю дают понять: вот к чему приводит азарт, у человека даже поесть нечего, всё проиграно. А доверчивый телепотребитель и предположить не может, что мои холодильные закрома пусты по объективно уважительной причине — закупив перед съёмкой в столичном магазине «Седьмой континент» всякой вкуснятины и стодолларовую бутылку виски, я всё это добро выложил на стол ради встречи дорогих и желанных гостей с НТВ.

  Ещё эпизод, картинку которого я сам придумал для «Намедни», — сжигание в саду вываленных из корзины бумаг. Я сжигал любовные письма моих многочисленных поклонниц и использованные расшифровки  последних интервью. Господин же из конторы вранья во всеуслышание заявил, что я сжигаю долговые расписки и послания от кредиторов.

  Мне сразу  показалось подозрительным то, что  прикреплённый к карману моей рубашки микрофон не вынимался все  часы съёмки. Подтасовщики записывали все реплики, которые я произносил, конечно же, не для публики. Когда я сделал по этому поводу замечание, меня успокоили: «Не волнуйтесь, нам так удобней».

  После передачи, в ярости набрав номер телефона Текменёва, я сказал телепроходимцу всё, что  о нём думаю. К моему удивлению, не обидевшись, он стал оправдываться: дескать, да, репортаж в таком разрезе заставил сделать его начальник Парфёнов. Как провинившийся недоучка-пятиклассник, он стал хныкать, извиняться, юлить... Коллега Парфёнова и Текменёва (Михаил Осокин) заявил: «Нормальный человек не должен смотреть телевизор». Профессионал ведал, что говорил. Это называется не в бровь, а в глаз. Только я бы уточнил: нормальный человек не должен смотреть передачу «Намедни». И которой доверчивых снимающихся и ничего не подозревающих телезрителей держат за олухов".

  2.3.Корпоративная этика корпоративного государства

  Парфенова уволил не Сенкевич, а Путин. Потому что увольнение было произведено  в строгом соответствии с теми правилами, по которым сейчас живет  Россия.

  Увольнение Леонида Парфенова и реакция на него общества имеют принципиальное значение для российского общества. Леонид Парфенов, безусловно, самый популярный (иными словами – самый любимый населением) телеведущий. Но не в нем дело. Дело – в мотивировке.

  Руководство НТВ прямо и четко объяснило, за что уволили Парфенова. За нарушение трудового договора, по которому он обязан поддерживать политику телекомпании. Даже коллеги по цеху говорят о том, что Парфенов нарушил "корпоративную этику", и это самые важные слова.

  Леонида Парфенова уволили не за то, что  он позволял себе что-то в своих программах, не за снятый с эфира сюжет, а за то, что он придал огласке факты  цензуры.

  До этого  Владимир Путин мог публично, не моргая и твердым голосом говорить, что мы не отступим от принципов свободы слова. Теперь эти слова будут звучать уже несерьезно.

  Понятно и то, почему коллеги Парфенова  по цеху говорят о "корпоративной  этике". Потому что они сами находятся  в тех же условиях, но корпоративную  этику не нарушают, то есть не придают огласке факты цензуры. Иными словами, оставаясь верными "корпоративной этике", нарушают этику гражданскую.

  И этот конфликт – этики корпоративной и гражданской  – прямое свидетельство движения России к корпоративному государству.

  В корпоративном  государстве корпоративная этика подменяет общечеловеческую и профессиональную. И подменяет закон. Действия руководства телекомпании, запрещающего транслировать в эфир сюжет на основании устного распоряжения представителей спецслужб, прямо нарушают российские законы. И это ничего. За это никто спросить не может. А вот нарушение Парфеновым трудового контракта и корпоративной этики – преступление, караемое увольнением.

  Потому  что в корпоративном государстве  трудовой договор выше базовых прав и свобод личности и непосредственно заменяет их.

  Увольнение  Леонида Парфенова с НТВ и  закрытие его программы "Намедни"-- всего лишь частный случай торжества  корпоративного государства. И весьма показательный. Потому что по правилам корпоративного государства начинают играть даже те люди, кто с точки зрения профессиональной этики должен защищать интересы профессии и закона. Когда президент российской телеакадемии Владимир Познер в ответ на просьбу прокомментировать ситуацию с Парфеновым говорит: "Это вопрос этики взаимоотношений внутри компании", – он легитимизирует корпоративное государство.

  Владимир  Познер – умный человек и прекрасно  знает, за какое нарушение корпоративной  этики уволили Парфенова. По правилам корпоративной этики надо говорить, что цензуры на российском телевидении  нет. Хотя на самом деле она есть.

  Понятие корпоративного государства связано  с историческим опытом фашистской Италии. "Хартия труда" (1927) развивала идеи корпоративного государства как  выражения "единства нации". Нет "правых" и "левых", нет "собственников" и "наемных рабочих". Есть корпорация, символизирующая единство труда и капитала, движение к общей цели ("Сильная Россия – Единая Россия"). Человек не независимый гражданин, а, прежде всего, член корпорации. Руководители отраслевых корпораций входили в центральный корпоративный совет, возглавляемый Муссолини.

  На самом  деле, логика, весьма похожая на случай с Парфеновым, действует и в  других шумных политических коллизиях  последнего времени, например в деле ЮКОСа. Все знают, что компанию преследуют не совсем за уклонение от уплаты налогов. Точно теми же схемами пользовались и другие компании. Ходорковский, как неформально поясняют люди, близкие к Кремлю, нарушил неписаную договоренность, некую этику взаимоотношений с корпоративистским государством. И тут же то, что для других признается обычной, некараемой практикой, ему было вменено в вину.

  Власть  полагает, что владеет Россией, как  акционеры владеют коммерческой компанией. Права конкретных собственников  признаются лишь до тех пор, пока эти  собственники следуют "корпоративной этике": не говорят неприятного Владимиру Путину, не ставят под сомнение создаваемую политическую систему и скидываются на нужды "Единой России" или других проектов Кремля.

  В итоге  государство превращается в вертикально  интегрированный холдинг, управляемый ремнями вертикального корпоративного управления.

  Место под  солнцем – это место внутри корпораций и место корпораций в  очерченной Кремлем зоне кремлевской  корпоративной этики. Нарушителю не поможет ни любовь аудитории, ни профессионализм, ни международный аудит.

  Перейдём  теперь к тем нормам, которые определяют так называемую «корпоративную этику», то есть отношения с коллегами  и конкурентами по цеху. Надо признаться, что в любом творческом сообществе неизбежно присутствует дух конкуренции. Призыв «возьмёмся за руки, друзья!» прозвучит несколько лицемерно. Конечно, каждый журналист стремится к самопродвижению, к узнаваемости и востребованности. С самого начала своего творческого пути он видит конкурентов и тех, на кого стоит ровняться. Нельзя сказать, что творческий коллектив – клубок змей, но всё же столкновения амбиций избежать трудно. Для того, чтобы не дать столкновениям перерасти в бойню, и возникла необходимость определения принципов корпоративной культуры в журналистике.

  «Общественная роль требует от журналиста высокой профессиональной честности, которая предполагает его право воздерживаться от работы, противоречащей его убеждениям, отказ раскрыть источники информации, и принятии решений в тех органах массовой информации, где он работает. Профессиональная честность не позволяет журналисту принимать частные интересы, противоречащие всеобщему благу.

   Заключение

  Работа  журналистов подвергается критике  вне зависимости от того, нарушают ли они законы профессиональной этики  или нет. "Профессия предоставляет журналисту право и, более того, вменяет ему в обязанность вершить от имени общества публичный моральный суд над явлениями, привлекающими внимание общества",- пишет в своей книге главный редактор "Журналиста" Д.С. Авраамов. Сам процесс журналистского труда, а главное, его результат, так или иначе, затрагивают интересы многих. О профессиональной пригодности человека к журналистике нельзя судить без учета его нравственных качеств, которые для этого вида труда имеют не меньшее значение, чем квалификация.

  «Общественная роль требует от журналиста высокой  профессиональной честности, которая  предполагает его право воздерживаться от работы, противоречащей его убеждениям, отказ раскрыть источники информации, и принятии решений в тех органах  массовой информации, где он работает. Профессиональная честность не позволяет журналисту принимать частные интересы, противоречащие всеобщему благу. Пресса должна быть свободной и независимой, но при этом, она не должна наносить ущерб интересам своего государства, также интересам граждан.

  Чтобы вырасти  в профиссионального журналиста, нужно идти не карьерным путем (вверх), а профессиональным («вширь»), который  предполагает развитие умений и знаний специалиста. 
 
 
 
 
 

  Список  используемых источников 
 

  1. Авраамов Д.С. Профессиональная этика журналиста. М., 1991.

  2. Лазутина Г.В.Профессиональная  деятельность жуналиста.  М., 1999

  3. Профессиональная журналистика глазами потребителя// http://www.journalist-pro.com/2011/11/07/professionalnaja_zhurnalistika_glazami_potrebitelja.html

  4. Коммерсантъ «Леонид Парфенов принесен в жертву корпоративной этике»// http://www.gif.ru/themes/society/parfenov-fired/parfenonsence/

  5. http://www.informacia.ru/dosye/1400-parfenov.html