Валовой национальный продукт (ВНП)

     В настоящее время регионы стремятся наладить в своих пределах выпуск продукции для обеспечения повседневных нужд населения и устойчивой работы предприятий. Идет процесс укрепления внутрирегионального рынка.     В то же время территориальные рынки нельзя рассматривать в изоляции от общероссийского рынка и внешнеэкономических связей. Емкость и структура региональных рынков определяются не только товарами, производимыми в данном регионе, но и продукцией, приобретаемой в других регионах и за рубежом.

     Таким образом, развитие территориальных рынков означает развитие обмена, горизонтальных связей между регионами.

     В совершенствовании межрегиональных экономических связей первостепенное значение имеет задача расширения вывоза продукции перерабатывающих отраслей. Так, из районов Центра и Севера целесообразно наращивать вывоз продукции наукоемких отраслей машиностроения, химико-лесного комплекса, тканей, товаров народного потребления, продукции народных промыслов; из районов Урала и Поволжья - продукции тяжелого машиностроения, средств транспорта, проката черного и цветного металла, строительной техники, продукции химии органического синтеза.

     Из районов Сибири и Дальнего Востока должен преобладать вывоз продукции нефтехимического и газохимического комплексов, угольной промышленности, черной и цветной металлургии, продукции лесного комплекса, алмазов, драгоценных металлов, пушнины, продукции рыбной промышленности.

     Высокий научный потенциал европейской части России позволяет создать в городах - Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде крупные рынки наукоемкой продукции.

     В последнее время заметен процесс интеграции и укрепления межгосударственных связей России с суверенными государствами ближнего зарубежья - с Казахстаном и Белоруссией, что в значительной мере оживит экономику России и укрепит рыночные отношения.

       В регионах начинает складываться определенная последовательность этапов процесса планирования.

1 этап - разработка концепции развития, состоящей из следующих разделов: анализа социально-экономического положения, оценки его преимуществ и недостатков, имеющихся ресурсов, внешних и внутренних факторов; разработки целей и задач развития; определения стратегических приоритетов и основных направлений социально-экономического развития; формирования требуемых для их реализации механизмов.

2 этап - разработка комплексной программы социально-экономического развития, целевых программ, бизнес-планов и оценка их эффективности. Все программы социально-экономического развития, подготовленные в регионах за последние 5 лет, можно разделить на три вида: а) традиционные программы, определяющие сферы развития и соответствующие мероприятия в рамках бюджетного финансирования и лишь косвенно связанные со стратегической концепцией; б) программы, логически связанные с концепцией, однако не имеющие детально разработанных механизмов реализации и нуждающиеся в дальнейшей детализации путем разработки специальных планов действий; в) программы, содержащие конкретные мероприятия и механизмы реализации в рамках стратегической концепции.

3 этап - мониторинг реализации и использование механизмов обратной связи, когда вносятся корректировки в действующие концепции, программы и планы. Выявлено лишь два случая функционирования механизма мониторинга - в Санкт-Петербурге и Республике Карелия, хотя механизмы корректировки заложены также в концепциях Московской и Ленинградской областей, Красноярского края. Многие регионы осознали необходимость мониторинга и активно работают в этом направлении.

     Следующая выявленная тенденция - наметившийся переход к разработке документов социально-экономического развития, представляющих собой некие общественные соглашения. При организации процесса разработки и реализации стратегических документов одна из наиболее сложных задач - обеспечение поддержки и участия общественности. Анализ показывает, что в середине 1990-х годов подавляющая часть плановых документов разрабатывалась администрациями регионов кулуарно без привлечения представителей общественности, науки, бизнеса. Из рассмотренных 30 концепций только восемь обсуждались публично или же были опубликованы в средствах массовой информации и лишь девять официально одобрены законодательными органами власти регионов.

     В последние годы увеличивается число регионов, разрабатывающих стратегические документы с привлечением широкой общественности. Примерами являются Стратегический план С.-Петербурга и концепция "Возрождение Карелии", при подготовке которых проводились публичные слушания, конференции, рекламные кампании, размещались публикации в СМИ и Интернете. В ряде регионов были созданы специальные структуры (советы, комиссии, ассоциации, временные творческие коллективы и т.д.) с привлечением ведущих специалистов в разных областях знаний, представителей науки, образования, бизнеса и общественности.

     Последняя выявленная тенденция - выбор разработчиков региональных плановых документов.

     Выделены следующие основные варианты: разработка документов силами самой администрации региона; привлечение к разработке внешних организаций; создание в этих целях специальной структуры. Традиционно в регионах за разработку плановых документов отвечают структурные подразделения администраций. Однако их деятельность не всегда достаточно эффективна.

     Повышение роли планирования связано с дополнительными затратами ресурсов. Анализ корреляционных зависимостей между интенсивностью плановой деятельности и такими обобщающими социально-экономическими показателями, как изменение инвестиционного потенциала и риска, показал отсутствие между ними статистически значимой зависимости, что обусловлено множеством причин как объективного, так и субъективного характера.

     В течение последних трех лет число программ, при разработке которых использовались элементы стратегического планирования, значительно возросло. Как известно, среди инициаторов стратегического территориального планирования в России были преимущественно крупные города, обладающие необходимыми материальными и интеллектуальными ресурсами. Теперь в этом процессе активно участвуют и муниципальные образования.

     Таким образом, анализ текущей практики регионального планирования свидетельствует о положительных тенденциях в его использовании для решения социально-экономических проблем территорий. Вместе с тем отсутствие государственной системы территориального планирования, а также его недостаточное научно-методическое обеспечение не позволяют в полной мере задействовать возможности данного инструмента1.

Реалии.

     Вес в политическом пространстве региональных элит в эпоху Б. Ельцина был сопоставим с политическим весом федеральных политиков. Более того, политические ресурсы российской региональной власти были таковы, что Москва не могла предъявлять им свои требования с позиции силы. Для Б. Ельцина и его команды было важно учитывать настроения региональных элит, особенности функционирования власти на местах. В ельцинский период это было необходимым условием успешности проведения политики федеральным Центром. Неадекватные представления о целях, ресурсах и особенностях поведения региональных элит было чревато тем, что решения Центра существенно искажались или не исполнялись вовсе на региональном уровне.

     В путинское время учет законных интересов регионов сначала был подменен индивидуализированным «торгом», с наиболее известными и политически активными их руководителями, несмотря на установленную законами и постановлениями практику равенства в отношениях между всеми субъектами федерации и Центром. Со временем, Центр еще более ужесточил требования к регионам, добившись их полного политического подчинения. Возможным это стало благодаря политике фаворитизма Кремля по отношению к регионам, которая начала набирать свою силу в начале 2000-х годов, а к середине второго путинского срока приобрела свои наиболее выраженные формы, особенно в период реализации национальных проектов.

Во второй путинский срок региональные элиты были фактически вытеснены из федерального политического процесса. Уход из федерального политического пространства региональных элит, идеология вертикального подчинения которых, отразилась не только на механизмах реализации власти, не только способствовал появлению новых правил во взаимодействии Центра и регионов, но и существенным образом изменил политические стратегии самих региональных элит.

     По крайней мере, именно такой вывод может быть сделан на основании материалов исследования, проведенных на примере 3 российских регионов с сильной властью и диверсифицированной экономикой. В их основе лежали интервью с региональными элитами – представителями власти и бизнеса, региональными экспертами. Они проводились в 2004, 2006 и 2008 гг. в одних и тех же регионах. Полученные результаты свидетельствуют о существенной трансформации политических стратегий региональных элит. Сегодня они характеризуются следующими особенностями:

•    Сужение политической составляющей в стратегиях региональных элит, уход региональных элит из публичной сферы в область неформальных договоренностей;

•    Принятие скрытого патернализма при взаимодействии с федеральным Центром;

•    Доминирование коротких целей над долгосрочными в политическом поведении элит

•    Прагматизация мотивации региональных элит, нарастание адаптивных стратегий в политическом поведении.

     Региональные элиты, получив преференции, отныне демонстрируют полную подчиненность Центру, причем делают это инициативно. В условиях кризиса эта стратегия дает наилучшие результаты для региона. Ведь социальная стабильность в регионах, как правило, достигалась за счет дополнительных финансовых ресурсов, которых сегодня не хватает всем. Поэтому для региональных элит сегодня делом чести и политическим успехом становится обеспечение по возможности федеральными ресурсами своих регионов любой ценой.

     Характерно, что уровень позитивности восприятия региональными командами и высшими руководителями регионов модели назначения и вертикали власти со временем заметно растут. Оставаясь, хотя и частично удовлетворенными достигнутыми результатами, большинство представителей региональных элит (80%) в 2008 году были безусловными сторонниками вертикали власти. В 2006 году свыше 70% опрошенных элит в трех регионах с сильной властью и диверсифицированной экономикой видели в выстроенной вертикали гарантию стабильности, повышение безопасности регионов, возможность получить от центра дополнительные ресурсы. В 2004 году идею вертикали и ее позитивное влияние на политическую ситуацию разделяли лишь около 40% представителей региональных элит.

     Какие бы скрытые мотивы не лежали в нарастающей поддержке Центра со стороны региональных элит, ясно одно – в их основе желание любой ценой удержаться во власти, получить необходимые ресурсы и суметь выжить в условиях кризиса. Подчиняться выгоднее, чем идти вперед собственным путем и, возможно, ошибаться, реализуя стратегические, а не тактические задачи. В результате потенциал экономического роста, заложенный в рациональном устройстве государства, оказывается утраченным.

Исследования Центра Юрия Левады показывают, что оценки элитами состояния институтов власти и процессов, происходящих в них, далеки от идеала. С утверждением о том, что вертикаль власти сократила масштабы коррупции и произвол чиновников, полностью согласны лишь 10% вице-губернаторов, 11% высокопоставленных чиновников, 8% представителей законодательной власти, 10% руководителей крупного и среднего частного бизнеса, 12% руководителей государственных предприятий. [1] До половины опрошенных и более не соглашаются с тем, что назначение и построение вертикали власти повлияло на основной бич российской власти - коррумпированность и произвол чиновников.

     Одновременно около половины и более респондентов всех групп опрошенных не отмечают заметного влияния предпринятых шагов на преодоление существующих негативных явлений. Можно предположить, что именно эта часть несогласной региональной элиты способна выйти за рамки адаптационных стратегий и модели торга в отношениях между Центром и регионами. Именно она способна сегодня предложить Центру собственные стратегии исправления сложившейся ситуации. Не случайно, что сегодня со стороны региональных элит все более формируется запрос на формализацию правил политического взаимодействия между центром и регионами [2]. Засилье неформальных практик в деятельности властей всех уровней так велико, что региональные элиты даже не пытаются скрыть это в своих оценках. Так, о доминировании неформальных практик над формальными говорили представители власти всех уровней в своих интервью на протяжении последних пяти лет.

     Данные Центра Юрия Левады практически подтверждают выводы, сделанные на локальных региональных выборках, и позволяют распространить полученные оценки на все российское пространство. Большинство опрошенных региональных элит не сомневается в том, что сегодня именно неформальные политические правила определяют действенность рычагов и инструментов влияния на проведение нужных решений, идет ли речь о федеральном центре или о ситуации на местах.

Рычаги и инструменты влияния для проведения нужных решений (в %)

Источник: Гудков Л.Д., Дубин Б.В., Левада Ю.А. Проблема элиты в сегодняшней России. М. Фонд Либеральная миссия. 2007. С. 327.

     Данные, приведенные в таблице, показывают, что до сих пор близость к администрации президента, административно-бюрократические ресурсы, интриги, финансовый капитал во многом предопределяют те или иные политические решения на всех уровнях власти. Умение работать командой, понимание необходимости реформ, способность их проводить в жизнь занимают у большинства респондентов весьма скромное место в оценке рычагов влияния. Лишь вице-губернаторы отводят умению работать командой роль, сопоставимую с интригами и крупным капиталом. Остальные представители элитных групп относятся к этому еще более критично, что наиболее отчетливо проявляется в оценках крупного бизнеса.