Основные тенденции международной миграции населения

     В любом крупном европейском городе есть районы, где живут преимущественно мигранты. Так, турки составляют сегодня 7% населения берлинского Кройцберга, а индопакистанцы — 34% населения лондонского Брикстона. В Британии же находится Лестер — единственный в Европе город, где белое население составляет меньшинство, всего 47%.

     Если  первоначально центром трудовой миграции были в основном индустриальные государства Западной Европы, то в 70-е годы весьма стремительно сформировался общий рынок рабочей силы в районе нефтедобывающих стран Ближнего Востока. Сюда к началу 90-х годов оказалось стянуто 5-—6 млн. иностранных рабочих (местная рабочая сила составила не более 2 млн. человек). Наибольшее количество иностранных экономически активных граждан в Саудовской Аравии: 2,878 млн. человек, что составляет 60% всей рабочей силы страны. Наибольшая доля иностранных рабочих наблюдается в Арабских Эмиратах: 805 000 иностранных рабочих составляют 90% всей рабочей силы. В Кувейте 1,5 млн. иностранцев составляют 72% населения страны, экономически активных иностранцев (713 000) (86% рабочей силы). В крохотном Омане вдвое больше иностранных рабочих (442 000 чел., 70%), чем в огромной Австралии.

     Главным экспортером рабочей силы в регионе  является Египет. На Ближнем Востоке  задействованы рабочие из таких  стран, как Ирак, Ливан, Сирия, Иордания, Палестина, а также Пакистан, Индия, Бангладеш, Южная Корея, Филиппины.

     Пример  арабских стран наиболее наглядно показывает определяющую роль экономических законов и в первую очередь закона получения максимальных прибылей, обусловливающих международную миграцию населения. В 70-е гг., когда началась эксплуатация нефтяных месторождений в 6 аравийских монархиях и в них хлынул поток нефтедолларов, возникла необходимость в формировании общего арабского рынка. При этом изначально ведущей идеей была «арабская солидарность», создание на базе 21 арабского государства «единой арабской нации». Одним из ведущих факторов формирования общего рынка стала рассматриваться миграция, при помощи которой становилось возможным не просто обеспечение рабочей силой быстро развивающейся нефтяной промышленности и строительных отраслей в нефтедобывающих странах, но и помощь бедным арабским странам (Йемен, Египет, Сирия, Иордания и др.) через валютные переводы трудящихся — мигрантов этих стран. В 70-е — 80-е гг. величина валютных переводов достигла 2,7 млрд. в год в Египте, 1,3 млрд. — в Йемене, 794 млн. — в Иордании, 774 млн. — в Сирии, 319 млн. — в Тунисе.

     И действительно, на начальном этапе  из 5 основных миграционных потоков в богатые нефтью страны первый поток, состоящий из арабских рабочих, представлял 88% всех иностранных рабочих и специалистов (около 2%, в основном из развитых стран Запада — 5-й поток). Вместе с тем идеи арабской солидарности и закон получения прибыли всё более начинают расходиться, и к середине 80-х гг. последний окончательно подминает под себя все идеи «о помощи бедным арабским государствам», что наглядно выразилось в переориентации на значительно более дешёвых азиатских и африканских рабочих. В 1985 г. 63% всех иностранных рабочих в странах Персидского залива уже приходилось на выходцев из Азии. Ещё более эту ситуацию усугубил кризис начала 90-х гг. в связи с войной между Кувейтом и Ираком.

     Более того, в результате этой войны арабским рабочим тех стран, которые хоть как-то поддержали Ирак, после ее завершения при помощи США, практически было отказано в возвращении в Кувейт, Саудовскую Аравию и другие страны. Речь в первую очередь идет о сотнях тысяч йеменцев и иорданцев. Таким образом, доля арабов в иностранной рабочей силе в аравийских монархиях еще более снизилась.

     Некоторые страны арабского региона являются одновременно экспортерами и импортерами  рабочей силы: Иордания — экспорт  низко, а импорт высококвалифицированной  рабочей силы. Йемен, входя в число  государств-миллиардеров по поступлениям в платежный баланс чистых невостребованных переводов, в то же время нуждается в большом количестве трудовых мигрантов. Аналогичная ситуация в Ираке.

     Являясь основной рабочей силой, развивающей  эти страны, иммигранты представляют собой одновременно важный фактор стимулирования экономики собственных государств. Частичные переводы в Египте, Иордании, Йемене являются существенным ресурсом притока иностранной валюты и порою превышают суммы от экспорта товаров.

     Пятый центр притяжения рабочей силы объединяет страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Основными импортерами рабочей силы являются Япония, Гонконг, Малайзия, Сингапур, Тайвань, Бруней, с недавнего времени Южная Корея. Для АТР характерно несколько форм трудовой миграции. Первая, регулируемая трудовая миграция, характерна для Малайзии, Сингапура, Гонконга и Брунея, в котором половину населения составляют иностранцы. Вторая — скрытая или нелегальная, она типична для восточной и западной Малайзии, Гонконга, Японии, Пакистана и Тайваня. Третья — миграция специалистов высокой квалификации, сопровождающая прямые иностранные инвестиции, осуществляемые Японией, Тайванем, Гонконгом, Сингапуром.

     Появление новых стран-доноров, таких, как Китай, Вьетнам, еще больше усилило динамику трудовой миграции в Восточной и  Юго-восточной Азии. Однако недавний экономический кризис, поразивший регион, уже привел к выталкиванию трудовых мигрантов из отдельных стран и существует реальная вероятность того, что предпринятые меры могут затормозить дальнейшую иммиграцию, несмотря на по-прежнему ощутимую потребность в иностранных рабочих для выполнения тех трудовых функций, которые местное население не готово выполнять.

     Латинская Америка, куда вплоть до 60-х эмигрировали европейцы, составляя основной костяк иностранной рабочей силы, в настоящее время насчитывает около 8 млн. мигрантов, большинство которых составляют мигранты из соседних стран. Главной страной, привлекающей наибольшее число мигрантов, остается Аргентина. Наиболее распространенной формой является сельскохозяйственная сезонная миграция. Более продолжительная по времени миграция характерна для работников промышленности и сферы услуг.

     В настоящее время Аргентина, Боливия, Бразилия, Венесуэла и даже Чили с Парагваем желали бы осуществить специальные программы по привлечению восточноевропейцев и представителей СНГ, поскольку ощущается острая нехватка квалифицированных специалистов таких профессий, как нефтяники (одной лишь Венесуэле требуется 50 тыс.), инженеры-химики, гидрологи, инженеры в горном деле.

     В Африке международная миграция рабочей  силы составляет 2 млн. человек. В основном более богатые берут неквалифицированных  работников из соседних стран, а квалифицированные рабочие, приезжающие из других регионов мира, составляют около 0,5 млн. человек. В настоящее время в Африке можно выделить лишь три страны — относительно активных импортеров рабочей силы. Это ЮАР, где трудятся 0,5 млн. иностранных рабочих (5% всей рабочей силы страны), Камерун — 250 тыс. человек (5,5%) и Ливия, где доля иностранных рабочих наиболее высока (250 тыс. иностранных рабочих составляют 22,7% рабочей силы). Крупнейшими странами—экспортерами рабочей силы являются Буркина-Фасо (0,9 млн. человек, что составляет 20% населения страны) и Тунис (0,55 млн. человек, 6,7%). Особое место занимает Кот-д'Ивуар, которую нередко называют «страной иммигрантов», поскольку речь идет о безвозвратной миграции в эту страну из соседних государств.⁵ 

     3. Интеллектуальная  миграция

     Интеллектуальная  миграция — одна из важнейших миграций населения. Ей, как и миграции населения в целом, свойственно циклическое развитие. Современный период характеризуется высокой миграционной активностью (подъемом). Не случайно этот процесс привлекает внимание ученых и государственных деятелей. Если международной миграции ученых перед 2-й мировой войной посвящено большое число научных работ, то факторы и механизмы современной интеллектуальной миграции мало изучены. Недостаточной изученностью процессов миграции, по-видимому, объясняется слишком большой разброс предлагаемых решений — от оценки стихийного процесса единственно эффективной меры социальной защиты ученых до необходимости принятия жестких административных мер, препятствующих выезду за рубеж ученых.

     Современный миграционный взрыв характеризуется  не только своими масштабами, но и нетрадиционными  причинами, а также своеобразными  формами проявления. Если в прошлом (в относительно нормальных условиях) главными факторами миграции являлись в основном обстоятельства внутринаучного порядка, то в настоящее время решающую роль играет ситуация, складывающаяся за пределами науки, т. е. в рамках общества в целом: кризис экономики, социальных, межнациональных и политических отношений, культуры. Этот кризис преломляется и в сфере науки таким образом, что личность, посвятившая себя научному познанию, не имеет возможности самореализоваться в качестве ученого.

     В результате возникает парадоксально-трагическое  положение. Те труженики науки, которые не находят себе места или лишаются места в ней, но не желают покидать свою страну, мигрируют из науки в другие области деятельности: в большинстве случаев — в бизнес. Те же, кто, вытесняясь из науки, не в состоянии расстаться с ней, мигрируют в другие страны. Масштабы обратного движения — из стран дальнего и ближнего зарубежья — пока неизмеримо меньше. Все это придает миграционным процессам особую качественную специфику, их нельзя считать нормальными процессами миграции из периферии в центр мирового научного пространства. Уже сейчас серьезные трудности возникают в высшей школе; демографические характеристики миграции, ее омоложение заставляют весьма основательно задуматься о будущем российской науки и технологии.

     Возможно  и необходимо регулировать миграционные процессы, но это регулирование — не прямое, а скорее косвенное — должно опираться на репрезентативные фактические данные и на фундаментальные исследования. Отсутствие статистических данных о миграционных потоках ученых, особенно об эмиграции, обусловило необходимость крупномасштабных социологических исследований. Эти исследования были проведены в ряде крупнейших научных центров России, в особенности в Санкт-Петербурге, в котором традиционно осуществляются социолого-науковедческие исследования.

     Внутренняя  и внешняя миграция должны рассматриваться  во взаимосвязи как две стороны  единого процесса, имеющего некоторые общие и специфические черты на всех его этапах, в его структуре.

     Проблема  «утечки умов» должна рассматриваться  в широком социальном контексте, с учетом влияния особенностей периода перехода к рыночной экономике.

     Можно выделить как минимум, четыре стороны, интересы которых затрагиваются процессом «утечки умов» из России: 1) Российское государство, 2) российская наука, 3) мировая наука, 4) российские ученые. Попытка поставить во главу интересы какой-либо одной из, этих сторон (например, интересы государства в ущерб интересам ученых) чревата серьезными конфликтами. Необходима такая государственная политика в отношении «утечки умов», от которой выигрывали бы все четыре заинтересованные «стороны», т. е. такая система мер по регулированию этого процесса, которая выражала бы интересы российского государства, была выгодна самим ученым, служила бы обогащению как мировой, так и российской науки.

     «Утечка умов» — комплексный  процесс, имеющий  экономические, политические, социальные, психологические и другие аспекты, порождающие многообразные проблемы. Соответственно необходим комплексный подход к этому процессу, в котором принимается во внимание все многообразие его сторон.

     Эффективной может быть только научно обоснованная политика регулирования интеллектуальной миграции. Научная обоснованность этой политики предполагает следующее.

     Во-первых, образ «утечки умов», на который  ориентируется политика ее регулирования, должен складываться из результатов  научного изучения этого процесса, а не из житейских представлений  о нем, распространенных в массовом сознании. Сейчас в отношений к данной проблеме отчетливо выражен воинствующий антипрофессионализм (его кредо: «и так все ясно, поэтому незачем тратить деньги на научные исследования»), способный породить глубоко ошибочные решения. Научное изучение утечки умов должно раскрывать: ее действительные причины и последствия, скрытые от массового сознания, и сформировать адекватный образ этого процесса.

     Во-вторых, система изучения «утечки умов»  должна отвечать сложности и многосоставности данного процесса, осуществляться широким  кругом специалистов: социологами, психологами, науковедами, экономистами, политологами. В этом случае научный анализ охватит все существенные стороны проблемы и послужит основой многосторонней, комплексной политики.

     В-третьих, «утечка умов» — динамичный процесс, постоянно обнаруживающий новые формы и проявляющий новые тенденции. Необходимо систематическое — мониторинговое — изучение этого процесса, способное постоянно снабжать государственные органы свежей информацией и обеспечивать гибкость проводимой политики.

     В условиях структурного разнообразия современной  науки не следует ожидать, что  найдутся какие-либо универсальные  рецепты регулирования интеллектуальной миграции, которые в равной мере применимы к различным наукам и ко всем видам научных институтов. Исследования показывают, что «утечка умов» из различных видов науки — фундаментальной и прикладной, естественных, общественной и технической, академической, отраслевой и оборонной — имеет свою специфику. Общие принципы регулирования этого процесса необходимо сочетать с учетом его специфических механизмов в различных подразделениях науки.

     Интеллектуальные  ресурсы — невосполнимое богатство  страны, поэтому во всем мире государство  стремится оказывать влияние  на миграцию ученых и специалистов. Активную миграционную политику должно проводить и правительство России.

     Проблема  миграции: ученых и инженеров должна быть поставлена в целом, системно. В нее должны быть включены: