Цивильное право и законы 12 таблиц

Содержание.

Введение.             3

1. Некоторые институты цивильного права.       4
1. Право собственности.           4
2. Формы вещного оборота.         9
3. Сервитут.            14
2. Законы XII таблиц.          18
1. Общая характеристика законов XII таблиц.      18
2. Брак и семья по закону XII таблиц.       22

Заключение.            24

Список  использованной литературы.        25 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение.

Законы XII таблиц – это древнейший памятник римского цивильного права. Создав реальную защиту против произвола патрицианских судей, они явились олицетворением важного этапа в борьбе между патрициями и плебеями в Древнем Риме. К сожалению, подлинник их не сохранился, и материалом для реконструкции этого древнейшего кодекса, предпринятой в XIX веке, стали фрагменты, приведенные в сочинениях древних римских и греческих авторов буквально или в пересказе.

Законы XII таблиц были выработаны комиссией 12 (децемвиров) в середине V века до н. э. (451 – 450 гг.). Свое название они получили оттого, что были начертаны на 12 деревянных досках-таблицах, выставленных для всеобщего обозрения на главной площади Рима, его политическом центре – Форуме.

Отличительной чертой названных законов был  строгий формализм: малейшее упущение в форме судоговорения влек­ло  за собой проигрыш дела. Упущение это принималось за «перст божий».

Законы  таблиц регулировали сферу семейных и наследст­венных отношений, содержали  нормы, относящиеся к займо­вым  операциям, к уголовным преступлениям, но вовсе не касались государственного права. Начиная с IV—III вв. до н. э. законы Таблиц стали корректироваться новым источником права — преторскими эдиктами, отражавшими новые экономи­ческие отношения, порожденные переходом от древних архаи­ческих форм купли-продажи, ссуды и займа к более сложным правоотношениям, вызванным ростом товарного производ­ства, товарообмена, банковских операций и пр.

Данная  контрольная работа посвящается анализу основных правовых институтов римского права по Законам XII таблиц. 
 
 
 
 
 

1. Некоторые институты цивильного права.

1.1.Право  собственности.

       Институт частной собственности,  обозначавшийся впоследствии термином dominium или proprietas, существует со  всеми своими основными чертами  уже в старом цивильном праве,  и римские юристы рассматривают  его как институт исконный. Между  тем в древнейшей истории мы встречаем некоторые разрозненные явления (деление вещей на res mancipi и nec mancipi, воспоминание о различии familia и pecunia и т.д.), которые - особенно в связи с данными истории других народов - заставляют думать, что и в Риме частная собственность установилась не сразу, что ее установлению предшествовал долгий период подготовки и выработки этого понятия. Но, разумеется, относительно этого доисторического периода римской собственности мы можем делать только более или менее вероятные предположения.

     Чувство частной, индивидуальной принадлежности вещей (зародыш позднейшего права  собственности) появляется впервые, без  сомнения, по отношению к вещам  движимым,  недвижимость (земля) первоначально  находится в таком или ином коллективном обладании. Убитая тем или другим лицом дичь, выловленная рыба, созданное трудом оружие естественно рассматривается как вещь, принадлежащая тому, кто ее добыл или создал. Сознание "эта вещь моя" возникает здесь просто и психологически неизбежно. Также естественно, что человек будет защищать свою вещь от покушений со стороны других и будет стараться вернуть ее собственной силой, если ею кто-либо уже завладел. Однако это чувство принадлежности движимых вещей, как показывает опыт истории, долгое время еще не имеет юридического характера права собственности в таком виде, как она известна праву более развитому. Если моею вещью владеет другое лицо и если я требую мою вещь от него, то в старом (например, древнегерманском) праве это мое требование юридически опирается не на то, что это вещь моя, а на то, что она была у меня украдена, отнята и т.д. и что владелец или сам виновник этого преступления, или косвенно (тем, что владеет похищенной у меня вещью) является его участником. Не столько право истца на вещь, сколько деликт ответчика служит основанием иска.

     По-видимому, так же было и в древнейшем римском  праве: право на движимые вещи защищалось при помощи деликтных исков (главным  образом, actio furti); присущий праву собственности  как таковому иск - rei vindicatio - к движимым вещам или вовсе не применялся (как думают одни - например, Жирар) или же, если применялся, то не был иском о собственности, а также имел деликтный характер. Право на движимые вещи на этой стадии еще не имело свойства прочной юридической связи между лицом и вещью, связи, которая уже сама по себе могла бы служить основанием иска.

     Иначе складывались отношения к недвижимостям. Когда представление об общем  праве на землю всего народа, а  затем и отдельных gentes постепенно стерлось, принадлежность того или  другого участка стала связываться с сидящей на нем семьей - familia (семейная собственность). Участок принадлежит семье как таковой в лице ее главы и представителя - домовладыки. Но принадлежность эта проникнута особым характером: распределение земли между отдельными родами и семьями покоится в идее не на таком или ином акте частного лица, а на воле всего народа, является выражением некоторого общегосударственного, публичного порядка. Участок земли принадлежит данному домовладыке как члену общины, как гражданину, quiris; как было уже указано, даже самый участок - "fundus" - был в то время не столько определенной частью территории, сколько количественной долей данной семьи в общем земельном владении - "жеребьем". Право гражданина на такой "жеребий", вытекающее из его положения как члена общины и всецело проникнутое публично-правовым характером, и есть, вероятно, то, что в древнейшее время обозначалось выражением "участок мой по праву квиритов" - значит: "участок - мой в силу моего права гражданства, в силу публичного порядка распределения земли между членами общины".

     При таких условиях понятно, что участок  земли, отведенный данной семье, должен оставаться в ее владении, пока существующее распределение не будет изменено каким-либо новым публичным актом (например, переделом). Если же им завладеет кто-либо другой, то домовладыка может потребовать его возвращения независимо от того, каким образом - добросовестно или недобросовестно - нынешний владелец стал владельцем: дело будет идти не об устранении последствий частного деликта, а о восстановлении общинного порядка земельного распределения. Таким образом, здесь впервые возникает представление о некоторой непременной юридической связи лица с вещью - первый и наиболее существенный элемент права собственности. В связи с этим, вероятно, именно здесь зародилась rei vindicatio с ее торжественным заявлением "hunc fundum ex jure Quiritium meum esse aio и, быть может даже, именно здесь впервые проявилось вмешательство государственной власти в частные споры, выразившееся в запрещении физической борьбы.

     Но  право на недвижимости, имея один из существенных элементов собственности, долго еще не имело другого - свободы распоряжения. Участок земли, как сказано, усваивался не домовладыке как таковому, а всей семье: он был ее неотъемлемой принадлежностью, ее материальным базисом. Не ограниченный в своей власти по отношению к членам своей семьи и к продуктам их труда (движимые вещи), домовладыка в то же время не мог распорядиться семейным участком так, чтобы он ушел от семьи - не мог его продать, подарить и т.д. Акт его частной воли не мог изменить публичного порядка.

     С течением времени, однако, оба указанные  рукава постепенно сближаются. С одной  стороны, публично-правовой характер права  на недвижимости и идея семейной собственности  стираются: домовладыка приобретает и по отношению к земле свободу распоряжения. С другой стороны, на движимости переносится виндикационный принцип: они начинают защищаться не на деликтном только основании, а на основании их принадлежности такому-то лицу. Jus Quiritium утрачивает значение публичного права и начинает употребляться для обозначения права собственности вообще.

     Процесс этого постепенного слияния обоих  рукавов и выработки единого  понятия dominium ex jure Quiritium, разумеется, во всей своей исторической конкретности скрыт от нас. Но он оставил свои следы в некоторых переживаниях.

     С одной стороны, мы имеем в источниках смутные намеки, свидетельствующие  о том, что имущество в отдаленную эпоху распадалось на два комплекса, обозначавшиеся выражениями familia и pecunia. Законы XII таблиц, например, регулируя наследование, говорят то о familia, то о pecunia; равным образом, только о pecunia идет речь в положении тех же законов XII таблиц относительно опеки над безумными. Как бы смутны ни были эти намеки, во всяком случае сопоставление их свидетельствует о том, что одни из имущественных объектов в древнейшее время теснее были связаны с семьей (familia) и допускали меньшую свободу распоряжения, чем другие (pecunia). Какие объекты относились к одной категории, какие к другой - этого мы из самых терминов familia и pecunia вывести не можем; но на помощь здесь приходит другой, уже более известный, исторический факт.

Цивильное право делит все имущественные  объекты на res mancipi и nec mancipi. По определению  классических юристов (Ulpiani reg. 19. 1), к числу res mancipi относятся земли в Италии (praedia in Italio solo - fundus и domus), затем некоторые из предиальных сервитутов (via, iter, actus, aquaeductus) и, наконец, рабы и рабочий скот (servi et quadrupedes, quae dorso collove domantur, velut boves, muli, equi, asini). Все остальные вещи суть res nec mancipi.

     Основное  значение этого различия для позднейшего  цивильного права заключалось в  том, что в то время как res nec mancipi могли переходить из рук в руки путем простой бесформальной передачи, traditio, для перенесения права собственности на res mancipi необходим был формальный акт mancipatio (к которому присоединилась затем также формальная in jure cessio - Gai. II. 18 и сл.).

Перечисление  вещей, входящих в категорию res mancipi, показывает, что это как раз те вещи, которые составляют основу земледельческого крестьянского хозяйства: участок земли и необходимый рабочий инвентарь. Без этого последнего самый земельный участок, на котором сидит крестьянская семья, будет мертвым капиталом, и семья будет лишена возможности хозяйственного существования; известно, например, что у наших крестьян потеря рабочей лошади является обыкновенно началом полного разорения.

     Все это заставляет сближать деление  вещей на res mancipi и nec mancipi с делением на familia и pecunia и усматривать в первом лишь ослабленный отголосок второго. Весьма вероятно, что в отмеченном выше процессе постепенного распространения понятия dominium ex jure Quiritium на движимые вещи первыми, на которых это понятие было распространено, явились именно рабы и рабочий скот: служа необходимым условием нормального хозяйственного существования семьи, они вместе с fundus и domus стали обозначаться и термином familia. Первоначальная неотчуждаемость земельного участка с течением времени отпала, но желание оградить интересы семьи сказывается еще в том, что для отчуждения вещей, входящих в состав familia, требуется соблюдение известной торжественной публичной формы. К тому же с установлением ценза именно эти вещи имеют главное значение для определения имущественного положения гражданина (res censui censendo); вследствие этого было желательно, чтобы переход из рук в руки совершался формально и гласно. Таким образом, старое воззрение и новые условия встретились и преобразовали прежнее деление на familia и pecunia в новое - на res mancipi и nec mancipi.

     За  исключением этого, никаких других различий между вещами по отношению  к понятию права собственности  в цивильном праве исторической эпохи не существует: собственность  уже едина - как по своему содержанию, так и по способам своей защиты.

     Но  несмотря на свой уже бесспорно частный  характер, квиритская собственность  все же еще сохраняет некоторые  следы своего прежнего публично-правового  значения. Так, субъектом ее может  быть только римский гражданин или те из иностранцев, которым даровано jus commercii; перегрины не могут иметь квиритского права на вещь. Правда, с течением времени, как известно, и перегрины получили защиту, вследствие чего принадлежащие им вещи стали охраняться нормами jus gentium аналогично праву собственности; но право перегрина на вещь не есть квиритская собственность. Вследствие этого рядом с системой цивильных или квиритских вещных прав в Риме мало-помалу появилась особая система перегринских прав - особая перегринская собственность и т.д.

     С другой стороны, истинное jus Quiritium могло  быть только на земли, входящие в состав римской территории в полном смысле слова, то есть с распространением гражданства  на всю Италию, - только на praedia in Italico solo. Земли провинциальные объектом частного квиритского права даже для римских граждан быть не могли: они рассматривались как общее достояние всего римского народа, причем владение отдельных лиц теми или другими участками провинциальной земли характеризовалось не как dominium, а как possessio. В то время как эти провинциальные possessiones были обложены податью, квиритская собственность на praedia Italica в период республики была от всяких налогов свободна, вследствие чего свобода от податей в то время рассматривалась как неотъемлемое качество самого права квиритской собственности. Хотя таким образом владение провинциальными землями теоретически не было настоящей собственностью, но практически оно, конечно, провинциальными судами охранялось как собственность, вследствие чего с появлением провинций возникла новая юридическая категория - собственность провинциальная, со своими особыми нормами и особыми средствами охраны.