Черноморская береговая линия

В условиях военно-колониальной политики российского государства  не возможно было наладить отношения  с горцами, которых использовали как средство проведения своей политики на Кавказе. Поэтому все планы  Раевского, а в дальнейшем Серебрякова  Л.М, создававших условия для торговли с горцами, не возымели желаемого  успеха.

§ 2. 3. Реорганизация линии в 1854 году.

Не смотря на дальновидные планы российского правительства  по усмирению Северо-Западного Кавказа  и включения его в состав Российской империи, и создания для этого  Черноморской береговой линии, все  же эти планы не увенчались успехом.

В 1839 году вновь устроенная Черноморская береговая линия была разделена на два отделения: первое — от устья Кубани до Навагинского форта, второе — от Навагинского форта  до границы Мингрелии. В административно-военном  отношении сюда же была присоединена Абхазия и Цебельда, со всеми расположенными там войсками. Начальником всей Черноморской береговой линии был назначен генерал-лейтенант Раевский¹⁴⁶.

Горцы не могли свыкнуться с появлением наших укреплений на их земле. По недостатку времени и  по ошибочному расчету укрепления эти, как и в Дагестане, не получили прочных и сильных профилей и  не имели достаточных гарнизонов, которые к тому же страшно ослаблялись  необыкновенной болезненностью и смертностью (в укреплении Св. Духа, например, весь гарнизон, состоявший из 922 человек, вымер  в течение 5 лет; в 1845 г. на всей Ч. линии  было убито 18, а умерло от болезней 2427 человек). Скоро оказалось, что все  труды Российской империи на Черноморском берегу пропали даром: не Россия грозили горцам, а горцы держали все наши форты в постоянной блокаде¹⁴⁷.

Непрочная постройка укреплений, вместе с проливными дождями, через  год-два совершенно разрушили большую часть верков Черноморских укреплений. Во всех укреплениях береговой линии вместо 25980 человек, которые составляли бы минимум нужного числа, было налицо только 2776 человек¹⁴⁸.

 В начале 1840 г. в  горах разразился страшный голод,  вследствие чего у горцев появилась  мысль напасть на наши укрепления, где можно было добыть много  всякого провианта. 

7 февраля 1840 г. 1500 горцев  напали на форт Лазарева и,  несмотря на отчаянное мужество 78 человек гарнизона, взяли его,  истребив всех защитников; 29 февраля  та же участь постигла Вельяминовское  укрепление на реке Туапсе. 23 марта  несколько тысяч горцев окружили  Михайловское укрепление, где начальником  был штабс-капитан Лико, человек  с непреклонной волей: он решил  взорвать укрепление; исполнить  это взялся рядовой Тенгинского  полка Архип Осипов. Всех защитников  укрепления было около 250 человек,  остальные лежали в лазарете  или ослабели от болезни. Около  11000 шапсугов и абадзехов из  долин рек Фарса и Курджипса  бросились на приступ, неся  лестницы; отбитые, они оправились  и вновь отчаянно полезли на  укрепление; гарнизон был изрублен, но когда горцы толпой бросились  к пороховому погребу и стали  ломиться туда.

Архип Осипов взорвал погреб и погиб вместе с 3000 черкесами¹⁴⁹.

В марте, мае и июне горцы  неотступно нападали на Навагинское  укрепление, не давая вздохнуть гарнизону, но взять не могли. 2-го апреля 1840 г. горцы  овладели Николаевским укреплением, а 26 мая напали на Абинское, но, оставив  в наших руках 2 значка, 10 раненых  и 685 убитых, бежали. Эта неудача и  громадные потери охладили горцев: они разошлись по домам и больше ничего в этом году не предпринимали.

Император Николай I приказал восстановить форты и снабдить их всем необходимым¹⁵⁰.

Вся Черноморская береговая линия после того была разделена на 3 отделения: первое, от Кубани до Геленджика, состояло из станицы Николаевской, форта Раевского, крепостей Анапы, Джемитея, станиц Витязевой, Новороссийска и укрепления Кабардинского; второе, от Геленджика до Навагинского — из Геленджика, Новотроицкого, укрепления Тенгинского, фортов Лазарева и Вельяминовского; третье, от укрепления Навагинского к югу до укрепления Илори — из укреплений Навагинского, Головинского, Св. Духа, Гагр, Бомбор, Пицунды, Сухум-Кале, форта Марамбо, Дранд и Илори.

Ввиду тяжелой службы в укреплениях Черноморской береговой линии, император Николай I приказал убавить служащим и служившим солдатам год службы, а офицерам год к выслуге св. Георгия за 25 лет. После этого крупных перемен в количестве фортов не было; только в разделении Береговой линии в 1843 г. была произведена перемена продлением этой линии до турецкой границы и включением в нее Редут-Кале, Поти и форта Св. Николая, с образованием из них четвертого отделения. В таком виде Линия оставалась до оставления нами фортов в 1854 г¹⁵¹.

После тяжелого 1840 г. серьезных катастроф на Черноморской береговой линии не было, но нападения на отдельные укрепления бывали; что же касается до нападений на людей, то они повторялись непрерывно. Добывание дров, обработка огородов, пастьба скота, косьба сена, даже рытье могил приходилось оплачивать кровью. Число перестрелок более серьезного характера с целой толпой в несколько сот и даже тысяч человек было довольно значительно; так, в 1845 г. (в этом отношении довольно обыкновенный год) на всей Береговой линии было дел и перестрелок 67. В большинстве фортов, где были меновые дворы, торговля шла, однако, своим чередом, увеличиваясь или уменьшаясь по месяцам, в зависимости от нужд горцев и их средств. Только изредка, когда появлялся какой-нибудь английский или турецкий эмиссар и уговаривал горцев прекратить всякие сношения с русскими или когда сами горцы надумывали большое нападение, торговля падала до суммы 15—20 руб. в месяц¹⁵².

Более значительна по размерам была меновая торговля в Анапе.

Кое-где горцы приходили  в русские укрепления на заработки (например, убыхи и джигеты в Навагинском), а в голодные годы толпы их кормились около наших укреплений, прося милостыню, причем они приводили на продажу своих крепостных, а бедные — детей, продавая их за 1—2 меры хлеба, за пуд соли и т. п. Правительство наше не желало, чтобы торг с горцами в укреплениях побуждал их к хищничеству, а потому было строго запрещено покупать у них краденое, например лошадей и т. п., а тем более людей.

В меновой торговле русское  правительство видело средство сблизить горцев с русскими, втянуть их в  более мирные отношения к нам, познакомить их с более культурным бытом¹⁵³.

Положение гарнизонов в этих береговых укреплениях было крайне тяжелое: сношения их между собой  сухим путем были немыслимы вследствие отсутствия дорог и воинственности населения, которое даже значительные отряды наши пропускало по берегу только при условии превосходных сил  и непрерывных схваток, небольшие  же части войск, безусловно, были бы перебиты, если бы вздумали двинуться берегом¹⁵⁴.

Сношения фортов морем  возможны были не всегда, так как  зимой Черное море очень бурно; летом  сношения поддерживались крейсерами и  азовскими лодками, которые должны были стеречь контрабандные суда турок и не допускать их до высадки, ловить их и истреблять на суше, если они успели втянуться на берег. Но крейсера и др. суда военного флота  посещали укрепления только изредка, а  азовских лодок было мало, да притом они имели специальное назначение, не представляя особого интереса для заключенных в фортах сидельцев. Впрочем, приход азовцев был все-таки проявлением жизни. Когда оканчивалась навигация, наступали длинные, темные ночи, проливные дожди, страшные бури на море, когда появлялось сознание полной отрезанности от всего мира, тогда невообразимая тоска охватывала молодых солдат, а старые отдавались беспробудному пьянству.

В фортах не было даже настоящих  церквей и полного причта. Блокирование большой крепости сопряжено с  огромными затруднениями, блокировать  же такую крепость, как Кавказский хребет, на протяжении 400—600 верст, и  с таким воинственным гарнизоном, как кавказские горцы, было предприятием почти невозможным, особенно без  энергичного движения с севера, какое  предлагал генерал-лейтенант Вельяминов¹⁵⁵.

Оставалось множество  второстепенных долин, по которым путь к морю был свободен. Положение  наших береговых укреплений было опасно даже при условии нашего господства на море; когда же в 1854 г. иностранный  флот появился на Черном море, их существование  сделалось немыслимым. Уже в 1849 г. среди черкесов северного склона гор появился агент Шамиля Мохаммед-Эмин (Мехмед-Аминь) и вскоре подчинил своему влиянию натухайцев и убыхов: это  сказалось в чрезвычайном движении горских шаек, не дававших покоя  всей кордонной линии, а также  отчасти и береговой; когда же в 1853 г. наши отношения к Турции стали  портиться и дело дошло до войны, то под влиянием Мохаммеда-Эмина  был сделан ряд приступов к  нашим фортам: в 1853 г., 19 июля, горцы  появились у Геленджика, 23 и 27 июля нападали на Тенгинское укрепление, 26 июля на Гостогаевское, но безуспешно. Мохаммед-Эмин объявил тогда горцам, что как только английские и др. западноевропейские суда появятся на Черном море, горцы, в числе 30 тысяч, должны напасть на наши укрепления с суши¹⁵⁶.

Турция употребляла все  усилия, чтобы поднять горцев всего  Кавказа против нас и уговорить  их действовать единодушно. Положение  фортов между двух огней, с суши и  с моря, было отчаянное: помимо невозможности  выдержать атаку с суши и с  моря, гарнизоны должны были погибнуть  с голоду, как только истощатся  раньше запасенные припасы, потому что  флот наш был заперт, а потом  и потоплен в Севастополе. Ввиду  всего этого было решено (в конце апреля 1854 г.) Черноморскую береговую линию упразднить, форты взорвать, а гарнизоны снять, что и было исполнено в течение месяца¹⁵⁷.

Заключение.

Таким образом, к началу шестидесятых годов колонизация казачьим населением Восточного берега Черного моря была временно приостановлена.

Попытки военной колонизации  побережья были оплачены ценою потерь Черноморского войска, а не укреплением экономических связей в регионе¹⁵⁸.

Жизнь Черноморских казаков, потомков Запорожской сечи, сложилась  так, что их природные военные  качества еще более закалялись в непрерывной войне с черкесами Западного Кавказа.

Из опыта многолетней  борьбы России с Кавказом были сделаны  многочисленные выводы.

Например, всякая поспешность  в действиях, всякий приступ как  в давнишние времена, так и  в нынешние имели последствием неудачу, или кратковременные бесплодные успехи.

Чтобы обратить горцев в  мирных поселян, нужно было поставить  их в такое положение, чтобы они  никогда не имели надобности прибегать  к оружию, ни для защиты от русских, ни против своих соседей, или для  обеспечения личной безопасности и  прав собственности¹⁵⁹.

Однако как было сказано  выше, российское правительство недолго  старалось наладить отношения с  горцами мирными экономическими мерами.

Те послабления в меновой  русско-горской торговли, что были сделаны в 30-х – 40-х годах XIX века, не имели продолжительного успеха. Это происходило из-за невнимательности правительства к особенностям региона и положению русских в нем.

Так, начальник Черноморской береговой линии генерал-лейтенант Н.Н. Раевский видел в укреплениях не только защиту от нападений горцев, но и места, где бы дружески настроенные местные жители могли найти помощь и защиту. «Я все принятые системы опровергнул, - писал Н.Н. Раевский

М.П. Лазареву, - ... мне высочайше разрешено усмирять горцев связями торговыми, а не бесполезными опустошениями».¹⁶⁰

Однако и военные стратегии  не приносили России значительных успехов. Несомненно, империя постепенно продвигалась вглубь Закубанья, но затянувшаяся Кавказская война никак не способствовала быстрому закреплению в регионе. Так, в конце 1840-х на Западном Кавказе по примеру Шамиля его третий наиб Мухаммед-Амин пытался создать военно-религиозное государство под своим руководством.

Подчиненную ему территорию он разбил на округа, во главе с преданными ему мусульманскими военными и
духовными лицами. Он установил денежные и натуральные
налоги, необходимые для содержания его ополчения, основал
резиденцию на реке Белой.

Для подчинения шапсугов ему
не раз приходилось сражаться с их ополчением. Связанных с
русскими меновой торговлей бжедугов, темиргоевцев и хатукаевцев он переселял подальше в горы. Благодаря предпринятым мерам Мухаммед-Амину на рубеже 40-х и 50-х гг.
Х1Хв. удалось организовать серьезное сопротивление продвигавшимся в глубь Закубанья царским войскам¹⁶¹.

После ликвидации в 1854 - 1855 гг. береговых крепостей и снятия крейсирования судов Черноморского флота в этих местах началась бойкая торговля людьми, от которой страдали прежде всего адыги.

Можно сказать, что строительство  Черноморской береговой линии и  ее содержание дорого обошлось Российскому  государству, и это были не только денежные, но и людские средства.

Так, кавказский этнограф и краевед Дьячков-Тарасов А.Н. писал: «Войска на Черноморской береговой линии в нынешних пределах Кубанской области и Черноморской губернии состояли из 8 Черноморских линейных батальонов, расположенных от Анапы до поста Адлер, Донского № 29 войскового старшины Номиконова полка в поселке Витязевом, вблизи кр. Анапы, батальона и батареи от Черноморских казаков, горной батареи и двух - крепостной подвижной и Анапского горского полуэскадрона, сформированная из мирных Натухайцев, а частью Кабардинцев.

Служба и жизнь на береговой  линии были не красны: там, кроме  кр. Анапы, свирепствовала летом малярия; в пять лет менялся состав нижних чинов в батальонах, вызванный  маляриею. Укрепления по этой линий, вследствие низости к берегу моря горных отрогов, пересеченной местности и зарослей, имели между собою единственное сообщение - морем; сообщение производилось  на военных судах и баркасах Азовской гребной флотилии. Летом сообщение  бывало исправное, но осенью и зимою  от частых, непогод  и бурь на море, гарнизоны иногда по целым месяцам не получали почти даже необходимых съестных припасов. Укрепления эти служили еще «не столь отдаленным местом» ссылки для провинившихся офицеров в других частях Poccии и Кавказа; про офицеров там существовала поговорка: «кто из них не сойдет с круга от пьянства, или не женится под пьяную руку на первой попавшейся женщине, без справки о ее поведении и происхождение, тот с железным характером»»¹⁶².

Таким образом, мы рассмотрели основные события конца XVIII века – 1854 годов, связанные с колонизацией Россией территории Предкавказья, а именно Черномории и восточного берега Черного моря. В связи, с чем мы выяснили, что для того, чтобы закрепиться в регионе российскому правительству было необходимо начать строительство Черноморской кордонной линии, а после русско-турецкой войны 1828-29 годов, дорогостоящей Черноморской береговой линии.  Нет сомнения в том, что Линии возводились для покорения Закубанского региона, а так же пресечения контрабандной торговли горцев с Турцией и влияния Англии и Франции.