Оглавление 

Введение

     Военные конфликты в разных частях света  особенно обострились в конце  ХХ века. При этом развитие науки  и техники сопровождает и поддерживает успешное внедрение новых идей и разработок в военную промышленность. Это привело к так называемой «глобализации» мирового сообщества, и наступлению «нового мирового порядка» - к примеру, объединению Европы, вступлению в ЕС стран бывшего социалистического лагеря. Военные конфликты, ранее бывшие локальными, теперь грозят развернуться по всему миру, не в последнюю очередь из-за развития науки и техники. Их характерная особенность – информационная открытость гражданам всего мира, хотя бы потенциальная. Ирак, Югославия, Афганистан, Чечня – войны последнего десятилетия продемонстрировали мировому сообществу, что их непосредственными участниками, а не только сторонними наблюдателями, стали журналисты.

     Журналисты, также как и любые другие граждане, могут стать жертвами обстрела, могут  стать заложниками и погибнуть от взрыва. Однако есть еще и специфика профессии, вследствие которой подобные риски для журналистов оказываются наиболее вероятны. Тем более высока вероятность разного рода рисков и угроз оказывается для журналистов, работающих в зонах социальных и военных конфликтов, в так называемых «горячих точках».

     Помимо  преодоления общих угроз безопасности, необходимости остаться живым и  здоровым, перед журналистом стоит  и другая задача: невзирая на все  препятствия, выполнить свою работу.

     Характерной особенностью последних лет стали и войны террористические, по своему размаху не уступающие войнам в обычном понимании этого слова. И здесь журналисты, вообще СМИ, показали, что они остаются реальной силой -  они формируют общественное мнение, от них во многом зависит дальнейшее развитие событий, ведь, как мы знаем, главная ценность двадцать первого века – информация.

     В связи с вышесказанным становится очевидной актуальность темы реферата – журналисты и война.

     Цель  работы – рассмотрение особенностей работы журналиста в зоне военных действий. При этом необходимо выполнить следующие задачи:

     1. Рассмотреть разносторонний объем  информации, связанный с военной  журналистикой последних лет.

     2. Проанализировать и выделить  главные моменты.

     Объект  исследования - материалы о пребывании журналистов в зоне военных действий, сообщения информагентств, публикации в СМИ, интервью с журналистами.

     Предмет исследования – характерные черты, определяющие ключевые моменты взаимоотношения  журналистской профессии и ситуации, складывающейся в зоне военного конфликта.

1. История  военной журналистики  в России. 

     Отношения власти с прессой в условиях войны  складывались в России по-разному. Впервые  военные корреспонденты как самостоятельный  отряд журналистов заявили о  себе во время Кавказской войны в прошлом веке. Тогда возникла парадоксальная ситуация: читатели центральных газет почти не имели достоверной, пусть даже запоздалой информации о боевых действиях - она отсекалась бдительной цензурой, только как подписчики издававшейся в Тифлисе газеты "Кавказ" получали более или менее правдивую картину событий. Авторами многих ее корреспонденций были офицеры действующих частей - они правдиво описывали события. Правда, не все начальники дивизий и отдельных отрядов одобряли такую деятельность своих подчиненных, поэтому многим из них приходилось скрываться под псевдонимами¹.

     Впервые представители периодической печати (отечественной и зарубежной) появились  в большом количестве в русской  армии в годы русско-турецкой войны 1877-1878 годов - отношение к ним военных было лояльным. Некоторые из них, например, известный писатель Всеволод Гаршин, предпочли узнать войну изнутри. Тогда при ставке находились писатель Всеволод Крестовский и знаменитый художник Василий Верещагин. Впрочем, с прессой тогда охотно сотрудничали и многие передовые офицеры, например, ставший впоследствии военным министром Алексей Куропаткин, будущий первый военный министр Болгарии Петр Паренсов. Нормальные отношения с прессой во многом объяснялись и тем, что делами печати при ставке Дунайской армии заведовал полковник Михаил Газенкампф - человек либеральных взглядов, бывший до своего назначения на Балканы профессором Академии Генерального штаба.  
Нормально относился к представителям прессы командующий Кавказским корпусом Михаил Лорис-Меликов, также допускавший отечественных и иностранных корреспондентов в район боевых действий. Впрочем, одни скандал тогда все же случился: он был связан с корреспондентом «The Times» Уокером, который в ряде репортажей, опубликованных в нескольких британских изданиях, довольно нелицеприятно отзывался о порядках в русской армии и обвинял некоторых ее солдат и офицеров в жестоком отношении к пленным, мародерстве и грабежах. При этом он "забыл" рассказать читателям, что большинство допустивших бесчинства по отношению к противнику были представителями христианских наций Закавказья - по понятным причинам они не испытывали к туркам особых симпатий. Умалчивал Уокер и о том, как обращались турки с пленными русскими. В итоге английский корреспондент, как сказали бы теперь, лишился аккредитации при штабе.

     В годы русско-японской войны ситуация складывалась совсем по-другому: военные  цензоры совершали грубейшие  промахи - допускали, например, публикацию открытки с фотографией войск  и подписью "Части 20-го армейского корпуса на позиции при Ляохе", или сообщений в центральной прессе об отбытии на войну тех или иных офицеров. В результате японская ставка, имевшая в своем распоряжении открыто публиковавшиеся списки офицеров Генерального штаба, легко могла установить, какие части через некоторое время прибудут на театр военных действий.

     Злость  за военные поражения цензоры  и неудачливые военачальники  вымещали на журналистах. Василий Немирович-Данченко писал в апреле 1905 года в "Русском  слове": «некоторые корреспонденты попросили указаний, о чем можно и о чем нельзя писать. Главный Штаб ответил на это, что не находит возможным заводить переписку с ними. Не правда ли, как характерно это бюрократическое презрение ко всему, что не входит в пределы их касты! Даже теперь, после ряда неудач, пытаются прежде всего зажать рты, точно в общем молчании - спасение и если все общество сделается слепо и глухо - боевое счастье повернется к нам лицом, японцы будут разбиты и военная честь наша будет оправдана».

     Некоторых журналистов просто высылали с театра военных действий. Фронтовые корреспонденты были наперечет. Некоторые из них по-настоящему прославились на той войне - например, Евгений Ножин, сумевший наладить контакты с некоторыми представителями командования гарнизона и 1-й Тихоокеанской эскадры и передававший свои репортажи из осажденного Порт-Артура почти до момента его падения. В то время благодаря своим корреспонденциям стали известны публиковавшиеся под псевдонимами капитан русской армии Антон Деникин и генерал-майор Михаил Алексеев.

     Положение изменилось к лучшему в ходе Первой мировой войны, когда на полях  сражений и в штабах фронтов и  армий находились десятки и даже сотни корреспондентов газет  со всей России. Значительную роль играло и то, что занявший весной 1915 года пост военного министра генерал Алексей Поливанов стремился к обсуждению обществом важнейших вопросов ведения войны и часто приглашал журналистов в свой кабинет. Без предубеждения относились к "акулам пера" морской министр Иван Григорович и многие командующие фронтами и флотами. Но это не мешало военной цензуре, находившейся в то время в подчинении одного из управлений Генерального штаба, время от времени употреблять свою власть против возможного разглашения военной тайны. Нередко полосы даже таких газет, как "Русское слово", "Русские ведомости" и "Новое время", выходили со значительными купюрами.

     Положение изменилось вскоре после прихода  к власти большевиков, которые уже  летом 1918 года поставили цензуру, в  том числе и военную, под строгий  контроль ВЧК и запретили публиковать сведения о действительном ходе операций до их окончания, данные об антибольшевистских восстаниях до их подавления, а также сведения о приходе и отходе судов из портов Советской России. Разумеется, об иностранных корреспондентах на театре военных действий не могло быть и речи, а советских не пускали дальше штабов дивизий.

     Похожая ситуация складывалась и в годы Великой  Отечественной войны. Конечно, на поля сражений допускали наших и даже отдельных иностранных корреспондентов, однако их репортажи часто были далеки от реальности. Однако некоторые журналисты благодаря хорошим отношениям с военными добивались почти невероятного: Константин Симонов, например, отправлялся в тыл противника с разведывательной группой в Заполярье, а до этого ходил на боевое задание в составе экипажа подводной лодки Черноморского флота. В годы войны погибли военные корреспонденты Аркадий Гайдар, Евгений Петров, Павел Трошкин.  
Когда советские войска вошли в Афганистан, о продолжении традиций военной журналистики не могло быть и речи. В первые годы войны цензура (впрочем, не только военная) не позволяла публиковать сведения даже о минимальных потерях наших войск, очень редкими были и сообщения о тяжелых боях.

     В целом, в советское и в дореволюционное  время, особенностью отечественной военной журналистики являлся тот факт, что освещением событий войны с непосредственным пребыванием на местах событий занимались, как правило, собственно военные журналисты, находящиеся на действительной военной службе. Массовое участие гражданских журналистов, представляющих огромное разнообразие СМИ, в освещении событий военных конфликтов является на постсоветском пространстве уже чертою последнего десятилетия.

     С 90-х годов ХХ века в России появляются локальные военные конфликты  и печальный список журналистов, погибших при исполнении служебных обязанностей.

     В 1991 году двое журналистов были убиты  в Латвии и трое погибли в Азербайджане (Карабахский конфликт). Журналистский  мартиролог 1992 года: Таджикистан – 22 погибших, Грузия – 3, Азербайджан  – 2, Россия – 1. В 1993 году в Таджикистане были убиты 17 журналистов, в Грузии – 15. В России убиты 10, на Украине – 3, в Казахстане – 2. По одному журналисту убиты в Литве и Туркменистане. В 1994 году в России были убиты 10 (из них 4 – в Чечне), в Таджикистане – 6, в Белоруссии и Грузии – по двое, в Армении – 1. В 1995 году, с началом первой чеченской кампании, Россия становится во главе мартиролога. В первые месяцы войны убито 14 журналистов.

     В 1996 году в Чечне были убиты 19 человек. В последующие годы в списке стран СНГ, где убивали журналистов – Россия, Армения, Таджикистан, Узбекистан, Украина, Казахстан.

     По  данным российских правозащитных организаций, в 2000 году при выполнении или в  связи с выполнением профессиональных обязанностей на территории стран СНГ погиб 31 журналист, в том числе на территории России – 20, Таджикистана – 3, Украины – 6, Грузии – 1, Казахстана – 1. Уже в первые месяцы 2001 года в России были убиты трое журналистов. Считаются пропавшими без вести 17 журналистов. За первый год первой чеченской войны на территории республики было ранено 30 журналистов, избиты 23, военнослужащие федеральных войск задержали 146 журналистов и намеренно обстреляли 100, подверглись угрозам 27, видео- и фотооборудование, аудиокассеты и диктофоны изымались 60 раз. В 1995 году в Чечне погибло 14 журналистов. В ходе гражданской войны и последующего процесса национального примирения в Таджикистане погибли 76 журналистов².

2. Подготовка  журналиста к выполнению  профессиональных  задач в зоне  экстремальной ситуации.

     Правовые  основы

     Прежде, чем отправляться на редакционное задание  в зону военного конфликта, на первом этапе подготовки журналисту следует  ознакомиться с существующими законодательными актами и другими документами, регулирующими  его профессиональную деятельность. «Отправляясь в «горячую точку» за информацией, каждый благоразумный человек, а тем более профессионал, должен в первую очередь определиться со своим правовым статусом. От этого самопозиционирования во многом будет зависеть и успешность миссии в целом, и стоимость накладных расходов, в частности».³ Документов существует очень много. Рассмотрим наиболее известные.

       «Впервые положение журналиста на войне было определено Гаагской конвенцией 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны». В ст. 13 приложения к конвенции говорилось:

     “Лица, сопровождающие армию, но не принадлежащие  собственно к ее составу, как то: газетные корреспонденты и репортеры, маркитанты, поставщики, в том случае, когда будут захвачены неприятелем  и когда последний сочтет полезным задержать их, пользуются правами военнопленных, если только имеют удостоверение от военной власти той армии, которую они сопровождали”⁴.

     В 1929 году была принята Женевская конвенция  «Об обращении с военнопленными». В ней говорится: «Журналисты  имеют право в случае попадания в плен на то же обращение, что и военнопленные, хотя они и сохраняют статус гражданских лиц. При этом упор делается опять же на то, что при них непременно должно быть удостоверение, выданное вооруженными силами».⁵