Возмещение морального вреда как формы ответственности в гражданском праве Российской Федерации

Следует обратить внимание на то, что  понятие морального вреда во французской  судебной практике в общем случае не совпадает с одноименным понятием российского права. В первом случае моральный вред - это умаление неимущественных  прав и благ; во втором - страдания, причиненные умалением неимущественных, а в некоторых случаях и имущественных прав и благ. Это различие имеет существенное значение в аспекте компенсации морального вреда, поскольку французский вариант морального вреда не ставит вопрос его компенсации в прямую зависимость от наличия у потерпевшего страданий в связи с умалением его неимущественных благ.

Несмотря на выражавшиеся ранее  отдельными правоведами мнения о  недопустимости компенсации морального вреда, о возможности компенсации  его только в случае совершения уголовно наказуемых деяний либо о возможности компенсации лишь отдельных видов морального вреда, эти мнения не оказали сколько-нибудь заметного влияния на господствующую доктрину и судебную практику, которые исходят из того, что любой вред может и должен быть компенсирован в денежной форме. Судебная практика применяет общий подход к возмещению имущественного и морального вреда, и зачастую в решениях по иску о возмещении вреда даже не указывается, в какой части присужденная в качестве возмещения вреда сумма является возмещением имущественного вреда, а в какой - компенсацией морального вреда.

1.2. Компенсация морального вреда  в России

Правовое положение личности неотъемлемо  от полного и реального осуществления  предоставленных законом прав, в том числе на компенсацию причиненного вреда, которое обеспечивается системой общих и специальных гарантий, одной из которых является непосредственное обеспечение наиболее справедливого и реального возмещения причиненного гражданину вреда.

В отличие от России государства, относящие себя к правовым, имеют, как правило, весьма продолжительный опыт применения института морального вреда. Еще в XVII в. выдающийся голландский юрист Гуго Гроций писал: "...возможно также причинение ущерба чести и доброму имени, например, нанесением ударов, оскорблением, злословием, проклятием, насмешкой и другими подобными способами. При них не в меньшей мере, чем при воровстве и иных преступлениях, необходимо отличать порочность поступка от его последствий... Ибо первой соответствует наказание, последним - возмещение причиненного вреда путем признания своей вины, оказания знаков уважения, удостоверения невиновности и тому подобными способами. Хотя и деньги при желании потерпевшего тоже могут оплатить такого рода причиненный достоинству ущерб, потому что деньги есть общее мерило полезности вещей..."⁷.

Российское законодательство имеет свою непростую историю  становления института компенсации  морального вреда. Обращаясь к истории права Древнерусского государства, можно убедиться, что уже с момента его создания и на протяжении всего периода развития защите нематериальной сферы жизни человека, в том числе путем наложения денежных взысканий в пользу пострадавших от преступлений, уделялось немалое внимание. Тенденция к созданию системы штрафов в пользу потерпевшего или его родственников, в случае смерти последнего, сыграла свою позитивную роль, выразившуюся в постепенном вытеснении обычая личной расправы с преступником со стороны пострадавших. Обращает на себя внимание также то обстоятельство, что если компенсация морального вреда в правовых системах многих стран является способом правовой защиты личных нематериальных благ, то в русском праве с самого начала сказывается его определенный самобытный характер, выразившийся в данном случае в установлении денежных вознаграждений за посягательства не только на нематериальные блага, но и на довольно широкий круг имущественных прав граждан.

Первый отечественный  кодекс — Русская Правда предусматривает  целый ряд статей, направленных на защиту жизни, здоровья, чести, а также имущественной сферы жизни человека. При воровстве,  незаконном пользовании чужой вещью помимо  возмещения имущественного ущерба устанавливалось особое денежное вознаграждение «за обиду».

Судебники 1497 г.   и 1550г. содержат и целый ряд статей о взыскании за бесчестье, т. е. о выплате в пользу обиженного определенной денежной суммы, при этом размер суммы зависит от того, к какому сословию   пострадавший   принадлежит.

Российское законодательство XVII в. продолжило традиции, согласно которым при совершении имущественных преступлений пострадавшему выплачивается сверх суммы причиненного собственно имущественного ущерба дополнительное денежное вознаграждение.

Правила о взыскании  за «бесчестье» в общих чертах действовали и в XVIII в., дополненные при Петре I законами об оскорблении чести в Уставе воинском (1716) и Морском уставе (1720), в манифесте Екатерины II о поединках, а затем в большинстве перешли в от дел «О вознаграждении за обиды личные имуществом» Свода законов Российской Империи.

В дальнейшем возмещение вреда стало  регулироваться Законом от 21 марта 1851 г. Однако в нем отсутствовали  какие-либо четкие общие нормы, предусматривающие  возможность материальной компенсации  морального вреда в качестве одного из способов защиты гражданских прав личности. После революции 1917 г. отечественная правовая система претерпела кардинальные изменения, но вплоть до 1990г. в гражданском законодательстве отсутствует как сам термин «моральный вред», так, соответственно, и нормы, предусматривающие его компенсацию⁸.

Длительная, растянувшаяся почти  на столетие борьба сторонников и  противников введения в российское гражданское законодательство возможности  денежной компенсации морального вреда  закончилась победой первых. Финалом  этой борьбы явилось формирование правового института компенсации морального вреда, закрепленного в первой и второй частях ГК РФ и некоторых других нормативных актах.

Можно говорить о том, что сформировался  новый правовой институт обязательства  по компенсации морального вреда, который существует уже более 10 лет. Однако формирование этого института нельзя признать завершенным. Практика применения его норм не является устоявшейся и в достаточной мере единообразной. В правотворчестве и правоприменении указанных норм сохраняется значительное число проблем, как в теоретическом, так и в практическом плане, требующих исследования и способствующих укреплению защиты нематериальных благ.

Итак, подводя итог, отметим следующее. Во-первых, на протяжении веков моральный вред возмещался в подавляющем большинстве случаев. Во-вторых, он возмещался как в случаях, прямо предусмотренных в норме права, так и тогда, когда он не был ею предусмотрен. В-третьих, критерий оценки размера подлежащего возмещению вреда отсутствовал в законодательстве царской России и зарубежных стран, и суд определял размер компенсации по своему усмотрению исходя из конкретного дела и с учетом всех его обстоятельств.

Формирование института морального вреда в настоящее время нельзя признать завершенным, поскольку имеется немало проблем, возникающих вследствие несовершенства, а в ряде случаев - противоречивости составляющих этот институт правовых норм.

Тем не менее, введение в российское гражданское право по образцу  стран Западной Европы и Северной Америки института денежной компенсации морального вреда представляет значительный шаг вперед в деле гражданско-правовой защиты личных неимущественных прав и нематериальных благ граждан.

Глава 2. Компенсация морального вреда как способ защиты нематериальных благ

2.1. Право на компенсацию морального вреда

Хотя человек претерпевает страдания  во множестве случаев, в том числе  и в результате неправомерных  действий других лиц, это не означает, что он всегда приобретает право  на компенсацию морального вреда. Это  право возникает при наличии предусмотренных законом условий или оснований ответственности за причинение морального вреда. Обязательство по компенсации морального вреда возникает при наличии:

1) страданий, т.е. морального  вреда как последствия нарушения  личных неимущественных прав  или посягательства на иные нематериальные блага;

2) неправомерного действия (бездействия)  причинителя вреда;

3) причинной связи между неправомерным  действием и моральным вредом;

4) вины причинителя вреда.

Так, например, Вахнева О.Н. обратилась в суд с иском к ОАО "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" о защите трудовых прав и взыскании денежной компенсации морального вреда.

Как установлено судом и следует  из материалов делаВахнева О.Н. работала в Стромынском отделении N 5281 ОАО "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" в должности кредитного инспектора отдела по кредитованию юридических лиц. Приказом от 21 сентября 2007 г. истица была переведена с этой должности на должность заведующего дополнительным офисом.

Приказом от 26 ноября 2007 г. № 2708-О  на Вахневу О.Н. наложено дисциплинарное взыскание в виде замечания за недостатки в организации работы по кредитованию юридических лиц, выявленные Управлением внутреннего контроля и аудита ОАО "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" по результатам документарной ревизии деятельности Стромынского отделения № 5281 за период с 1 ноября 2005 г. по 1 октября 2007 г. и приведшие к нарушениям при выдаче и сопровождении отдельных кредитов. 21 января 2008 г. последующей комплексной документарной ревизией деятельности Стромынского отделения № 5281 было установлено, что Вахневой О.Н. допущены нарушения при кредитовании иных юридических лиц, что послужило поводом для издания приказа управляющего Стромынского отделения № 5281 ОАО "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" от 3 марта 2008 г. № 483-К, согласно которому Вахнева О.Н. была уволена с должности заведующей дополнительного офиса по основаниям, предусмотренным п.5 ч.1 ст.81 Трудового кодекса Российской Федерации.

Разрешая спор, суд исходил из того, что поводом для расторжения  трудового договора с Вахневой О.Н. по п.5 ч.1 ст.81 Трудового кодекса Российской Федерации явились действия последней при исполнении трудовых обязанностей в должности кредитного инспектора отдела по кредитованию юридических лиц Стромынского отделения № 5281 Сберегательного банка России, которые выразились в выявленных результатами двух ревизионных проверок недостатках в организации работы возглавляемого ранее истицей отдела в период с 1 ноября 2005 г. по 1 октября 2007 г. За указанные действия на истицу было наложено дисциплинарное взыскание в виде замечания. Вместе с тем установлено, что увольнение истицы было произведено с должности заведующей дополнительным офисом. По этой должности дисциплинарного проступка истица не совершала.

При таких обстоятельствах суд  пришел к выводу о том, что законных оснований для увольнения истицы 3 марта 2008 г. по п.5 ч.1 ст.81 Трудового кодекса Российской Федерации не имелось.

В связи с тем, что увольнение истицы по п.5 ч.1 ст.82 Трудового кодекса Российской Федерации было признано незаконным, суд правомерно взыскал с ответчика в пользу истицы средний заработок за время вынужденного прогула с 4 марта 2008 г. по 15 октября 2008 г. и денежную компенсацию морального вреда⁹.

Наличие морального вреда предполагает негативные изменения в психической  сфере человека, выражающиеся в претерпевании  последним физических и нравственных страданий. Одной из важнейших особенностей морального вреда является то, что эти негативные изменения происходят в сознании потерпевшего и форма их выражения в значительной степени зависит от особенностей психики потерпевшего. Так, слезы - одна из наиболее распространенных реакций на причинение боли или обиды, но это может явиться только косвенным доказательством причинения морального вреда. Как указывает А.М. Эрделевский, следует применять принцип презумпции причинения морального вреда неправомерным действием и предполагать, что потерпевший испытывает страдания, если правонарушитель не докажет обратное¹⁰.

В настоящее время применение принципа презумпции морального вреда прямо  не вытекает из российского законодательства. Общее правило о распределении бремени доказывания предусматривает, что каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Однако, как считает А.В. Бабенко, суды фактически применяют презумпцию причинения морального вреда: установив факт совершения неправомерного действия, суды предполагают, что моральный вред причинен, и далее рассматривают вопрос о размере его компенсации в денежной форме¹¹.

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении  №10 от 20 декабря 1994 г. определил предмет доказывания по спорам, связанным с компенсацией морального вреда, указав, что суду "необходимо также выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя вреда, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме или иной материальной форме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора".

Действительное умаление нематериальных благ как последствие противоправного действия правонарушителя не является необходимым условием для возникновения у потерпевшего права на компенсацию морального вреда. Достаточно, чтобы действия правонарушителя создавали реальную угрозу умаления нематериального блага, "посягали" на него. Такой вывод следует из ст. 151 ГК, где в качестве основания возникновения права на компенсацию морального вреда указаны действия, посягающие на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага.