Ускользающая красота зрелища

    Какие идеи этого опыта могут быть полезны  при осмыслении природы и функций  зрелища?

    Прежде  всего, - отделение и противопоставление исключительно человеческого  феномена Желания биологическим Потребностям. Желание возникает как желание того, чего хотят и чем обладают другие. И желание возникает, как стремление быть желанным, быть признанным другими. В основе желания лежит стремление к признанию. Более того, сам смысл желанию приписывается другими, подсказывается ими. Отсюда следует, что нет и не может быть неких разумных константных желаний, удовлетворение которых сделало бы человека счастливым.

    Желание в принципе ненасытно и именно здесь укоренено не только развитие желаний, но и процесс воспитания, да и возможность воздействия рекламы на человека. Ребенок хочет того, что есть у другого, женщина, стремясь стать желанной для возлюбленною, пробуждает его ревность демонстрацией своей желанности другими, само неравенство невыносимо, прежде всего, невозможностью удовлетворить желания, возникающие помимо воли.

    Само  признание как чисто человеческий феномен не может быть сведено  к актам  социально-правового признания, демонстрациям одобрения, выражаемым символическим или интерсубъективным общепонятным образом. Наиболее интимные формы признания ускользают от рационального расчета, предвидения, ибо связаны с выражением взгляда и звучанием голоса, т.н. "частичными объектами" бессознательного, интериоризуемыми в самом раннем детстве. Сколько должен длиться любящий взгляд матери, обращенный на ребенка, или взгляд человека, выражающего любовь, симпатию, заботливое участие, сочувствие или просто понимание? Ответ на этот вопрос невозможен по ряду принципиальных соображений, среди которых укажем лишь невозможность присвоения любящего взгляда или голоса, мотивирующую желание вновь и вновь видеть и слышать его, желание быть объектом этого взгляда.

    Своеобразие эротического отношения состоит  в том, что желание вызывается всегда лишь фрагментом существования  другого человеческого существа: взглядом возлюбленной, интонацией его  или ее голоса, изгибом тела, но никогда  воображаемой целостностью партнера. Видимо здесь проходит та граница, которая  отделяет эротическую демонстрацию обнаженного тела от танца, создающего целостный образ, который, в конечном счете, имеет тенденцию стать  художественным. Признавая отмеченную роль целостного образа тела, Ж.-П. Сартр  метко подметил, что восприятие танцовщика, его телесности делает его плоть  как бы прозрачной, не позволяя взгляду  задерживаться на его отдельном  фрагменте и, тем самым, создавая эффект одухотворенной плоти (Сартр  Ж.-П., 1988) [5].

    Культурно-исторический, коммуникативный подходы к сущности человека позволяют точнее понять роль расстояния, дистанции, которая лежит  в основе перехода от сакрального, культового действия к зрелищу, объединившем в  своем происхождении шествие, танец, ритуал и единство, ставшее театром. Оказываясь на расстоянии, зрелище  освобождает от магического воздействия  чужого взгляда и голоса, позволяет  обрести свободу, являющуюся условием игры воображения.

    Ирония  судьбы развития технической цивилизации, таких средств массовой коммуникации, как телевидение, разрушая дистанцию  между зрителем и демонстрируемым  зрелищем, тем самым разрушает  и само зрелище, разбивая его на отдельные  фрагменты, приближая или задерживая отдельные из них. Тем самым возрастают возможности эротического восприятия человеческого "фрагментированного тела". Образом подобного виртуальною эротизма может служить тело бодибилдера, предъявляемое на экране частями мышечных групп. Возникает эффект виртуального тела и виртуального эротизма, того желания, которое не может быть удовлетворено в принципе.

    Любое зрелище, замыкающееся на человеческое тело, будь то эротическое шоу, спортивное состязание, или, быть может, спортивный театр апеллирует к таким уровням бессознательного, воздействие которого на поведение человека оказывается наиболее мощным в силу своей незаметности. Умение предвидеть это, не говоря о возможности сознательно использовать, должно исходить не из деклараций, питаемых текущим моментом, а из последовательно продуманной сущности человека. Обладая потрясающей выразительной силой, человеческое тело, его движения, становясь зрелищем, предъявляют нам ту тайну существования человека, от понимания которой мы все еще далеки.

    Примечания

    [1] См. Гадамер Г. Г. О праздничности театра. // Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного.

    М., 1991. С.156-165.

    Назад

    [2] См.: Бахтин М. М. Творчество  Франсуа Рабле и народная культура  средневековья и 

    Ренессанса. М., 1965.

    Назад

    [3] См.: Хейзинга Й. Homo Ludens. М., 1992. C. 186/

     [4] См.: Гадамер Г. Г. Истина и метод. М., 1988. Мерло-Понти М. Око и дух. М., 1992.

    Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М., 1997.

    Лакан Ж. Семинары, Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/54) М., 1998.

    Делез Ж. Логика смысла. М.. 1995.

      [5] См.: Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: любовь, язык, мазохизм. // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С.207-229.