Лексические проблемы перевода

 

Революционное движение в  странах Восточной Азии вызывает тревогу в лагере империализма, так  как оно рассматривается как  угроза безопасности западных держав.

Благодаря контексту в  слове выявляется его конкретное или абстрактное, прямое или переносное значение. Например, в предложении "Tell me the truth" —«Скажите мне правду» слово truth употреблено в своем конкретном прямом значении — «правда». С другой стороны, в примере «То understand, to know reality, it is necessary to have a theory of knowledge corresponding to truth». (R. Fox, Marxism and Literature) — «Для того чтобы постигнуть и понять действительность, необходимо иметь теорию познания, соответствующую истине» — слово truth имеет абстрактное значение «истина». В следующих примерах в контексте выявляются прямое и переносное значение слова to cripple.

В предложении "Smith was crippled in the war" — «Смит был искалечен на войне» глагол to cripple имеет прямое значение.

В примере же "Reactionaries cripple the national movement in the colonies" — «Реакционеры подрывают национально-освободительное движение в колониях»— to cripple используется в переносном значении. Однако в данном примере его употребление не совпадает с употреблением русского глагола «калечить» в переносном значении. Поэтому глагол to cripple здесь переводится другим, соответствующим контексту русским словом «подрывать».

Из контекста также  явствует, употреблено ли слово в  свободном или связанном значении.

Например:

 

 

95

 

 

He went a pace or two forward.— Он сделал шага два вперед.

Не kept pace with the times.— Он не отставал от века.

В первом случае существительное  расе употребляется в свободном  значении и переводится соответствующим  русским словом «шаг». Во втором же случае оно является частью фразеологического  единства to keep pace (with) и переводится «не отставал от века, шел в ногу с веком».

Следует особо оговорить  роль контекста при переводе десемантизированных слов, т. е. слов, которые приобрели очень широкое, расплывчатое значение благодаря тому, что они употребляются в самых разнообразных лексических сочетаниях, как например, слова thing, point, case, to fail, failure, facilities, matter и т. п. В некоторых случаях эти слова выполняют только грамматическую функцию, употребляясь в качестве так называемых опорных слов (prop-words), как например, в сочетании poor thing, где существительное thing является опорным словом, и все сочетание может быть переведейо русским словом «бедняжка».

Благодаря расплывчатости своего значения такие десемантизированные слова имеют очень широкую сочетаемость, что в свою очередь еще больше способствует их десемантизации; поэтому перевод их, обычно, всецело зависит от контекста, например: a point of interest — «интересный вопрос», или «интересный момент» (в данном случае для перевода тоже используется десемантизированное русское слово «момент»), "Her case is quite different" — «С ней дело обстоит совсем по-иному».

Часто контекст не ограничивается пределами одного или двух-трех предложений. При переводе приходится учитывать  более широкий контекст — несколько  предложений, абзац, главу, а иногда и все произведение в целом. Так например, в главе LIII романа «Ярмарка тщеславия», озаглавленной "A Rescue and a Catastrophe", Теккерей описывает, как неожиданно явившийся из долговой тюрьмы Родон Кроули застает свою жену в обществе Лорда Стайна. Автор пишет о ней "The wretched woman was in a brilliant full toilette." Слово wretched означает «несчастный» и «негодный». На протяжении всего романа Теккерей выступает как моралист, осуждает безнравственность высшего общества, отрицательно относится к беспринципности Бекки. Руководствуясь этим, по нашему мнению, переводчик должен выбрать второе, единственно правильное в данном случае значение слова wretched. He обратившись к широкому контексту и переведя слово wretched как «несчастная», переводчик совершил бы грубую ошибку.

 

 

96

Таким образом, переводчик всегда должен обращаться к контексту для  раскрытия значения слова и адекватной его передачи в переводе.

Наличие в языке лексической  синонимии ставит перед переводчиком особые задачи. Абсолютных синонимов  в языке очень мало. Кроме того, синонимы не всегда являются взаимозаменимыми. Они могут быть пригодными в одном контексте и оказаться непригодными в другом. Синонимы различаются оттенками значения, степенью интенсивности выражения понятия, эмоциональной окрашенностью, принадлежностью к различным пластам словаря, т. е. своей стилистической окраской, и своей сочетаемостью с другими словами.

В силу особенностей своего исторического развития английский язык чрезвычайно богат синонимами. Это синонимическое богатство английского  языка широко используется во всех стилях письменной речи. Синонимы употребляются  для усиления высказывания, для уточнения  понятия, для избежания повторения и т. п. Синонимы употребляются столь широко, что в английском языке образовались традиционные синонимические парные сочетания. Такие парные сочетания встречаются во всех стилях речи. Покажем на примерах различное использование синонимов и возможный их перевод на русский язык в зависимости от выполняемой ими функции.

Описывая Босини, каким он представляется молодому Джолиону, Голсуорси использует два синонима, отличающихся оттенками значения и степенью интенсивности:

The man was unusual, not eccentric, but unusual.

Прилагательное unusual имеет значение «необычный», «странный». В данном контексте его следовало бы передать русским словом «необычный», но из соображений благозвучности (неудачно близкое созвучие слов — «необычный», «эксцентричный») приходится прибегать к описательному синониму — «не такой, как все».

 

Этот человек был не такой, как все, в нем не было ничего эксцентричного, но именно — не такой  как все.

Нижеследующая цепочка синонимов  носит явно эмфатический характер:

This conscious, deliberate, calculated policy...

Переводчик должен сохранить  в переводе нарастание интенсивности  значения, которое так явно ощущается  в английском предложении.

Эта сознательная, преднамеренная, заранее рассчитанная политика...

Ошибочно было бы думать, что в каждом отдельном случае синоним выполняет только одну функцию. Часто синонимы употребляются одновременно для уточнения и для усиления понятия.

Например:

In other words, for 110 French killed, over 5,000 Algerians have been massacred. (D. W., 1955)

Другими словами, за 11О убитых французов было уничтожено свыше 5.000 алжирцев.

Слово massacred говорит о массовом кровопролитии, поэтому, противопоставляя число убитых французов огромному числу убитых алжирцев, автор статьи противопоставляет синонимы killed и massacred. Но кроме того, слово massacred, конечно, дополнительно выражает отношение автора статьи к описываемым событиям.

Другой пример. Характеризуя забывчивость миссис Никклби, Диккенс в юмористических целях использует три синонима. Миссис Никклби рассказывала:

...of a miraculous escape from some prison, but what one she couldn't remember, effected by an officer whose name she had forgotten, confined for some crime which she didn't clearly recollect.

...о чудесном побеге  из тюрьмы, но из какой именно  она не могла припомнить, о  побеге офицера, чью фамилию  она позабыла, который был заключен  за преступление, но за какое  именно — ускользнуло из ее  памяти.

 

 

98

 

Традиционные синонимические пары часто не сохраняются в переводе, иногда из-за отсутствия соответствующего синонима в русском языке, иногда же потому, что такая пара может  быть воспринята в русском языке  только как плеоназм.

Например:

The purposes of Western nations in pouring arms into the Middle East have been open and unconcealed. (D. W., 1956)

Западные державы никогда  не скрывали своих целей, поставляя  оружие на Средний Восток.

Наречие «никогда» частично передает эмфазу, создаваемую в английском языке синонимической парой, которая  не может быть сохранена в переводе («открытые и не потаенные»).

Парные синонимы не всегда сохраняются и при переводе дипломатических  и юридических документов, требующих  максимальной точности.

Например:

"just and equitable" — «справедливый»; "null and void" — «недействительный»;

"The proposal was rejected and repudiated" — «Предложение было отклонено».

Следует отметить так называемые контекстуальные синонимы, т. е. слова, не являющиеся синонимами в собственном  смысле слова, но воспринимаемые как  таковые в данном контексте. Выше говорилось о том, что в контексте  может выявиться потенциальное  значение слова. Этим фактом объясняется  и возникновение контекстуальных  синонимов.

Например:

This stern, sordid and grinding policy.

Эта суровая, жестокая и бесчеловечная  политика.

Слово stern в этом синонимическом ряду является направляющим и в сочетании с ним слова sordid, grinding становятся его синонимами с более интенсивным значением.

Благодаря особенностям развития английского языка синонимические пары и цепочки часто образуются из слов разного происхождения —  германского и романского. Например, to begin, to commence; book, volume; strong, violent.

Обычно слово романского происхождения является словом литературным, а слово германского происхождения  — стилистически нейтральным. Переводчик должен обязательно обращать внимание на принадлежность слова к определенному  пласту словаря; это имеет большое  значение при переводе таких пар.

Словарный состав каждого  языка разнообразен и разнороден по своему характеру. В него входят общеупотребительные слова, составляющие его основу, слова книжные и  поэтические, разговорные слова  и вульгаризмы, профессионализмы и  научные термины и т. д. Разнообразие пластов словаря дает возможность  выразить одну и ту же мысль словами  разной стилистической окраски, что  видоизменяет и характер высказывания и до какой-то степени само его  содержание. Поэтому переводчику  необходимо определить, принадлежит  ли данное слово к словам с нейтральной  стилистической окраской или к книжно-литературным, поэтическим, диалектным или жаргонным. Принадлежность слов к различным пластам словаря ярче всего выступает в художественной литературе. Однако использование слов различной стилистической окраски характерно и для других стилей письменной речи и переводчику приходится с этим считаться. Так, например, в официальных документах часто встречаются архаизмы, что объясняется традиционным характером этого стиля. В газетных статьях, фельетонах и очерках часто встречаются слова разговорного типа, что придает им большую живость.

Грубой ошибкой, ведущей  к искажению мысли автора, является подмена слова, принадлежащего к  одному пласту словаря, словом, принадлежащим  к другому. Такую ошибку часто  совершают американские переводчики  романа Л. Н. Толстого «Война и мир» Доул и Винер, заменяя в своих переводах слова общеупотребительные словами редкими, научными или высоколитературными. Например, «столь различных» Доул переводит как so antipodal. Или «Ах, вам ножик?»— обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины» переведено: "Akh! Would you like a knife?"- he asked, turning to an officer who was trying to dissect a slice of mutton. В обоих случаях общеупотребительные слова оригинала неудачно подменены научными терминами. Такой перевод нельзя считать адекватным, т. к. он создает неправильное представление о языке автора. Подмена употребительного, а тем более просторечного слова, словом литературным в прямой речи может совершенно исказить социальный облик данного персонажа. Подобную ошибку совершают те же переводчики романа «Война и мир». Следующие восклицания солдат:

«Вишь, засумятились! Горит, ишь дым-то! Ловко! Важно!» переведены Винером словами, совсем не носящими просторечного характера:

"I declare, they are in a turmoil! It's burning! What a smoke! Elegant! Fine!"

Элементы просторечия  в устах орудийной прислуги переданы совершенно несоответствующими словами: I declare, turmoil, elegant, fine, которые не вяжутся со всей ситуацией и звучат странно и фальшиво в крестьянской речи солдат.

Не менее серьезной  ошибкой является и обратное явление, а именно внесение вульгаризмов и  просторечия в авторский текст, написанный строго литературным стилем, или в речь персонажей, принадлежащих  к кругу образованных людей. Такие  ошибки создают у читателей неправильное представление об общественном положении, характере и воспитании данных персонажей, а также о социальных отношениях между ними. Подобный недосмотр допущен  в прекрасном переводе романа Теккерея «Генри Эсмонд» Е. Д. Калашниковой, где в X главе 3-й части фаворитка королевы миссис Мэшем говорит претенденту на английский престол Якову III: "Enough, enough, sir, for this time" — «Ну пока хватит, сэр».

Русский перевод слишком  разговорен и фамильярен: такие слова  недопустимы по понятиям этикета  в обращении придворной дамы к  племяннику королевы и претенденту  на престол. Аналогичная ошибка встречается и в другом месте этого перевода:

She had recourse to the ultimo ratio of all women and burst into tears.

Она прибегла к ultimo ratio всех женщин и ударилась в слезы.

Просторечное «ударилась в слезы» звучит особенно резким диссонансом в непосредственном соседстве с латинской цитатой. Выражение to burst into tears — стилистически нейтрально, и его, соответственно, следовало бы перевести глаголом «расплакаться», «разрыдаться» или «залиться слезами». Такой же неправильный подход к выбору слова наблюдается в переводе М. Е. Абкиной следующего предложения из романа Кронина «Звезды смотрят вниз»:

In an effort'to extend his popularity, he flung bouquets right and left striking a flowery and declamatory note.

В своем стремлении к популярности он разбрасывал букеты направо и  налево, ударился в цветистую декламацию.

Просторечное «ударился» неуместно в авторской речи.

Как известно, словарный состав каждого языка находится в  постоянном движении. Слова имеют  свой возраст: многие слова устаревают, становятся архаизмами или же в них  происходят сдвиги в значении и употреблении. Переводчик должен всегда помнить, что  многие слова связаны с определенной эпохой. Например, резким диссонансом  звучит слово «трикотаж» в переводе следующего предложения из романа Свифта «Путешествие Гулливера»:

I married Mrs. Mary Burton, second daughter to Mr. Edmund Burton, hosier.

Я женился на ... дочери торговца трикотажем.

Слово «трикотаж» ассоциируется  с современным фабричным производством  и вошло в широкое употребление сравнительно недавно, поэтому в  данном случае оно не может считаться  адекватным переводом слова hosier, которое следовало бы перевести как «торговец чулочными изделиями».