Шпаргалка по "Философия"

При рассмотрении естественнонаучных концепций пространства и времени обычно выделяют два  рода концепций:

1) субстанциональную  (время и пространство существуют  сами по себе и ни от чего  не зависят);

2) реляционную  (время и пространство производны  от каких-либо иных природных сущностей).

Думаю, помимо двух названных на основании  анализа различных концепций  времени можно выделить в целом  семь родов концепций пространства и времени (и дать им следующие  названия):

1) метафизическую (например, библейскую);

2) психологическую (например, концепцию Августина);

3) субстанциональную  (например, концепцию Ньютона);

4) реляционную  (например, концепцию Лейбница и  Эйнштейна);

5) трансцендентально-субъективистскую (например, концепцию Канта);

6) психофизическую  (например, концепцию Маха);

7) экзистенциальную (например, концепции Шопенгауэра,  Бергсона).

Более подробно формирование концепций времени  и пространства в естествознании будет описано ниже.

Концепции пространства и времени

в истории  естествознания

Не останавливаясь на предшественниках Ньютона, приведем основные постулаты о природе и свойствах пространства и времени, сформулированные в его работах. Заметим только, что разделение нами концепций пространства и времени на сферы религиозной, философской и естественнонаучной мысли весьма условно. Так, например, и нижеприводимые определения пространства и времени Ньютона смело можно назвать философскими, более того — метафизическими, а учитывая общую теологическую направленность его мышления, эти определения можно вывести из религиозных убеждений об Абсолюте.

В основном труде “Математические начала натуральной  философии” Ньютон дал следующие  субстанциональные определения  пространству и времени (которые  были незыблемыми вплоть до начала XX в. и сейчас входят в понятийно-концептуальный аппарат классической физики):

“Абсолютное истинное математическое время само по себе и по самой сущности, без  всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно, и  иначе называется длительностью...

Абсолютное  пространство по самой своей сущности, безотносительно к чему бы то ни было внешнему, остается всегда одинаковым и неподвижным” [Ньютон, 1936, c. 30].

Из вопросов по проблемам времени, связанных  с познанием естественных (природных) эволюционных процессов, нам остается рассмотреть проблему определения направления течения времени, т.е. проблему определения вектора времени.

Представления об однонаправленности времени утверждались вместе с религиозным учением  христианства, согласно которому земной мир, земная жизнь исторична и  имеет начало (сотворение мира) и предопределенный конец (в эсхатологии). Не случайно проблемы времени обстоятельно анализировались христианскими мыслителями.

В христианстве и иудаизме пространство и время  есть результат сотворения мира около 7000 лет назад, и с этого акта можно говорить о моменте создания Мира и времени. Здесь момент создания и начало истории Мира совпадают с актом сотворения Мира и человека. Время и Мир не вечны, что следует из христианской эсхатологии. Основные этапы истории Мира и человечества: создание Мира и Человека, Первое Пришествие и грядущее Второе Пришествие (эсхатология).

 другой  стороны, в естествознании все  теории-гипотезы естественной эволюции  до второй половины XIX в. входили  в полное противоречие с современным  им физическим знанием, которое не давало операциональных средств для определения направления течения времени — все законы механики и вообще физики были инвариантны относительно обращения вектора времени (или знака в математических выражениях, включающих такую независимую переменную, как время). Определение вектора времени научно-операциональными методами стало возможно только с формулировкой второго начала термодинамики — закона возрастания энтропии. До этого прошлое и будущее выделялось человеком интуитивно по внутренним “биологическим часам”. Вполне возможно (по моему мнению), что чувство прошлого и настоящего, т.е. направленность времени, у человека имеется в связи с функционированием организма как термодинамической системы, в которой со временем энтропия возрастает (старение). Возможно, и чувство направленности (“психологическая стрела”) времени связано у человека с накоплением информации в его памяти и с процессом рассеяния энергии, процессом возрастания энтропии во Вселенной [Хокинг, 1990, с.131].

Если  говорить не просто о знании вектора времени, а о его понимании, то следует заметить, что понятия прошлого, настоящего и будущего, а отсюда и понятие “время” несет в себе смыслы необратимых процессов, которые свойственны живым системам и, конечно, человеку. Человеку изначально присуще чувство направления времени, а это не просто знание некоторого вектора в четырехмерном пространственно-временном континууме.

В ХХ в. к “термодинамической стреле” времени  добавилась “космологическая стрела”  — расширение Вселенной, однонаправленное во времени, с возрастанием в ней энтропии (см., напр., [Хокинг, 1990, с.124—131]).

Как видно, только с открытием закона возрастания  энтропии во взаимодействиях физики, химии и биологии и его обоснованием при исследовании многих физико-химических и биологических систем были созданы научные основания для представления времени как вектора. Второй способ определения вектора времени связан с разбеганием галактик друг от друга по мере “старения” Вселенной (если принять, конечно, теорию расширяющейся Вселенной как истинную).

В связи  с этим, как уже отмечалось, все  эволюционные теории, созданные до второй половины XIX в., с точки зрения современного им естествознания не были достаточно обоснованы для введения в систему человеческого знания из-за отсутствия научных способов определения “стрелы” времени. С другой стороны, наоборот, в христианском учении время имело определенное направление, т.е. оно было вполне исторично, но не воспринимало, конечно, учений о естественном прогрессивном развитии (эволюции) в Природе.

Вообще говоря, открытие закона возрастания энтропии сыграло для эволюционизма двоякую роль — была решена проблема выделения направления времени, но вместе с этим была поставлена проблема термодинамической невозможности эволюции от беспорядка к упорядоченности.

Отметим в заключение, что между внешне различными направлениями человеческой мысли всегда есть сходимость. Так, например, замечаемая связь временности  и вечности, изначальность вневременного  Абсолюта проходит в разных формах выражения через всю историю  человеческой мысли: элеаты, Платон, религиозные учения и, ...делая прыжок в длинной истории, — четырехмерное пространство-время и представления о Мировой линии в современной физике, где время входит в “неподвижную геометрию” мира, как координата в четырехмерном континууме Вневременного мира.

Замети  со своей стороны, что у каждого  события в мире есть прошлое, настоящее  и будущее, в том числе и  у этих читаемых или произносимых слов. В этом смысле все события  имеют одинаковые временные атрибуты по отношению к Абсолюту, Природе, Вечности. Только интуиция, здравый смысл разделяют во внутренних психических актах абсолют на время с его прошлым, настоящим и будущим. Физическое время не имеет никакого отношения к жизни человека. Это видно уже по тому факту, что мы жалеем людей прошлого, но не очень опечалены, что все по отношению к нам последующие поколения еще не существуют на земле, а если и будут существовать, то прекратят существования, как все смертные. Здесь можно сказать, что все события в мире: прошлые, настоящие и будущие — существуют в абсолютном измерении Бытия.

Важно осознать, что чувства человека (в  смысле ощущения своего душевного состояния  — счастье, страдание, покой, тревога  и т.п.) не имеют никакого отношения  к физическому времени, или длительности, так как не имеет никакого существенного значения, сколько, например, раз мы заходили с удовольствием искупаться в море или сколько времени продолжалась любовь — день, год, десять лет. Здесь есть аналогия с мыслями Декарта, который субстанцию мыслительную жестко отделил от субстанции протяженной (субстанции телесного мира). Так же и время как атрибут телесного мира, на мой взгляд, следует отделить от всех душевных состояний, которые находятся вне времени и телесного мира.

 ции. 

Основные  проблемы биоэтики.  

1) Появлением эффективных жизнеподдерживающих технологий (напр., аппарата искусственной вентиляции лёгких) обнаружило проблему: как долго следует продлевать жизнь пациента, в частности, если его сознание безвозвратно утеряно. Эта ситуация нередко порождает конфликт интересов между врачами, с одной стороны, и больными или их родственниками — с другой. Представители пациента, напр., могут настаивать на продолжении жизнеподдерживающего лечения, которое, по мнению врачей, является бесполезным; или, напротив, пациенты (их представители) могут требовать прекращения медицинских манипуляций, которые они считают унижающими достоинство умирающего. Такие ситуации привели к пересмотру критериев определения момента смерти. Помимо традиционных критериев — необратимой остановки дыхания и (или) кровообращения, которые теперь могут поддерживаться искусственно, стал применяться критерий смерти мозга.

2) Распространение  и успехи трансплантологии (пересадки  таких органов, как сердце, печень, лёгкие) обнажили другую сторону  проблемы констатации смерти. Пересадка  органов предполагает их изъятие  у донора, у которого констатирована смерть мозга; в то же время вероятность успешной трансплантации тем выше, чем меньше времени прошло после момента смерти. В обществе стали возникать опасения, что продление жизни реципиента может обеспечиваться ценой ускорения (или поспешной констатации) смерти донора. Как реакция на эти опасения была принята норма — смерть мозга должна констатироваться бригадой медиков, независимой от тех, кто занимается заготовкой и пересадкой органов.

3) Развитие (с сер. 1970-х гг.) технологий искусственной репродукции человека стало еще одним источником моральных дилемм. Такие технологии нередко включают манипуляции с человеческими эмбрионами, которые при этом обрекаются на гибель. В результате актуальной и далёкой от общепринятого решения становится и проблема установления критериев для точного определения начала человеческой жизни как момента, с наступлением которого развивающийся организм рассматривается как медиками, так и будущими родителями в качестве морального субъекта.

4) Предметом  ожесточённых дискуссий стало использование в исследовательских и терапевтических целях стволовых клеток, особенно эмбриональных стволовых клеток. С одной стороны, применение таких клеток, изымаемых у эмбрионов, особенно удобно и перспективно с точки зрения исследователей; с другой стороны, для их получения приходится умерщвлять жизнеспособные эмбрионы человека.

5) Немало  биоэтич. проблем связано с  прогрессом генной инженерии:  генодиагностикой, позволяющей устанавливать  наличие в генах дефектов, пагубное  действие которых может проявиться лишь с течением времени; генотерапией, направленной на излечение генетически обусловленных патологий организма; возможностями применения методов генной инженерии не для медицинских целей, а для «улучшения» человека (т. н. либеральная евгеника). Обсуждаются также возможные риски, сопряжённые с созданием и распространением в окружающей среде генетически модифицированных организмов — вирусов, бактерий, растений и животных. Острые дискуссии, а затем и принятие политич. и юридич. документов, породило появление в 1997 первого клонированного животного — овцы Долли; объектом регулирования в этой связи становится возможное применение технологий клонирования к человеку.

6) Наибольшее  развитие в последние 30-40 лет  получил такой раздел Б., как этическое и правовое регулирование биомедицинских исследований, проводимых с участием человека или животных. Дело в том, что интересы (а в плюралистических обществах — и ценности) сторон, вовлечённых в проведение таких исследований, далеко не всегда и не во всём совпадают. Это несовпадение обычно бывает обусловлено не злой волей сторон, а объективно существующим конфликтом интересов между исследователем и испытуемым: для первого важно получение новых научных знаний, тогда как для второго — улучшение или сохранение собственного здоровья. Отношения сторон при этом далеко не симметричны: исследователь обладает спец. знаниями и умениями, которых обычно нет у испытуемого; вместе с тем именно на долю последнего приходится риск, возникающий постольку, поскольку исследование связано с более или менее серьезным вмешательством в его организм или психику.

 Для  защиты испытуемых разработан  механизм этич. экспертизы исследовательского  проекта. Такую экспертизу в  обязательном порядке проходит  каждая заявка на биомедицинское исследование. Её проводит этич. комитет, статус которого должен гарантировать независимость экспертизы от администрации учреждения, в котором будет проводиться исследование, от самих исследователей и от тех, кто финансирует исследовательский проект. Дополнением этого механизма является политика большинства ведущих биомедицинских журналов, не принимающих к публикации статьи об исследованиях, не прошедших этическую экспертизу. Другой механизм, призванный защитить здоровье, права и достоинство испытуемых, это — информированное согласие испытуемого. Любое исследование может осуществляться только после того, как от испытуемого получено компетентное, добровольное, осознанное и явно выраженное согласие. Испытуемому в понятной для него форме представляется необходимая информация о целях исследования; о возможных пользе и риске, связанных с его участием в исследовании; об альтернативных методах диагностики или лечения (коль скоро испытуемый является пациентом, а исследование направлено на проверку нового метода диагностики или лечения), а также о его праве в любой момент прекратить своё участие в исследовании.