Византия - хранительница древних знаний

   Интронизация  состоялась 25 декабря 857, в день Рождества  Христова.  Правил св. Фотий дважды: 857-867 и 877-886 гг. Патриарх держался того же примирительного действия, как  и прежде патриархи Тарасий, Никифор, Мефодий. Не идти против течения, а управлять течением - во имя благоденствия Церкви и государства - было стремлением Фотия.

   С императором  Михаилом III  Фотий все время  находился в наилучших отношениях. Правда, не видно, чтобы новый патриарх обличал Михаила за дурную жизнь, Михаила, который за беспорядочное поведение прозван был нелестным именем «Пьяного».

   Время правления св. Фотия было отнюдь не спокойным. Восшел на первосвятительский престол Фотий после низвержения  св. патриарха Игнатия, представителя «партии» монашествующих Студитов, ревнителей христианского благочестия. В глазах народа, более привязанного и уважающего   монашество, он явился узурпатором престола. Все время его у власти сопряжено со смутами и нестроениями. Но благодаря Божественному Провидению и такому человеку как Фотий, папство в лице папы Николая получило достойный ответ в своих притязаниях – как политическо-территориальных, так и догматически-вероучительных. Патриарх Игнатий, несмотря на свою святость и благочестие не был способен отразить всё то, что исходило со стороны Римского престола.

   Св. патриарх Фотий принадлежал к замечательнейшим личностям в церковной истории  и имел все качества, чтобы сокрушить  рог гордыни римской. Он отличался  глубокой ученостью как никто  другой в его время на Востоке и Западе. В этом отношении он превосходил не только своих современников, но мог поспорить со знаменитейшими учеными прежних времен. По отзыву католического ученого, «ученость Фотия для своего времени казалась чем-то сверхъестественным, демоническим». Светская ученость восполнялась знанием богословских наук. Нельзя было в те времена быть ученым, не зная богословия. Со стороны образования папа Николай, «истинный носитель папской идеи» не мог стать вровень с Фотием. В конце концов, Фотий отличался такой же энергией и силой воли, какой и папа Николай. Все это в совокупности сделало память Фотия священной для Церкви восточной, в то же время сделало его настолько ненавистным для Церкви Римской, что до сих пор ни один церковный писатель, папист, не может равнодушно говорить о Фотии. Папа Николай и Фотий были достойными соперниками.

   Творчество  св. Фотия Константинопольского - выдающегося  богослова, ученого-энциклопедиста, экзегета и проповедника, занимает значительное место в святоотеческом наследии. К сожалению, его творения сейчас практически малоизвестны русскому православному читателю.

   Во-первых, одним из главных и ценных трудов, оставшихся нам в наследие от патриарха  Фотия, является его знаменитая "Библиотека" (это название дано уже издателями этого памятника). Это своеобразный «конспект» книг, которые он читал. А читал Фотий как христианских, так и языческих авторов. Всего "Библиотека" содержит 280 таких "конспектов" ("кодексов"), сопровождаемых обычно критическими заметками патриарха, относящимися к содержанию и литературной форме этих произведений, а также к характеру миросозерцания их авторов. Всего в «Библиотеке» упоминается около 400 названий. Данный труд патриарха Фотия имеет важнейшее значение для патрологической науки, ибо он сохранил ценные сведения о тех памятниках церковной письменности, которые ныне утеряны. Труд был написан еще до того, как Фотий стал патриархом, и не предназначался для издания.

   Далее, замечательное и очень мало использованное творение «Ответы Амфилохию», своему другу и ученику, где изложены глубины православного учения. «Ответы» посвящены разным вопросам, два из которых посвящены вопросам триадологии.

   «Мистагогия (тайноведение) Св. Духа» — книга, содержащая опровержение латинского учения об исхождении св. Духа (Filioque). Сохранились также и письма к различным лицам на дипломатические и богословские темы.

   Фотий оставил после себя собрание проповедей, отличающихся крайней многословностью  и представляющих, в основном, лишь исторический интерес. Так, в двух проповедях сообщается о знаменитом походе «руссов», дошедших до самых стен Константинополя (861 г.). Согласно сообщению Фотия в его окружном послании восточным патриархам (866 г.), некоторые из руссов обратились в христианство. Одна из проповедей посвящена собору, низложившему папу Николая (867 г.).

   Фотий был высокообразованным, знал не только в совершенстве философию, но и богословие.. Когда споры о Филиокве были в  самом разгаре, в 60-е годы, св.Фотий  кратко, но четко изложил суть Православного  учения  против этой ереси в двух документах, в двух посланиях. Одно было Окружным посланием, а другое было обращено к патриарху Аквилейскому, имя которого неизвестно.

   Вопрос  этот имел длинную предысторию, связанную  с разногласиями в троичном богословии между Востоком и Западом, а также с целым рядом политических и церковных недоразумений. Проблема Filioque обсуждается Фотием также в его книге «Мистагогия», которую он написал уже в преклонном возрасте, удалившись от дел. По мнению Фотия, расхождения между богословием и исповеданием веры быть не должно и добавление Filioque к Символу веры вне всяких сомнений равносильно изменению догматического содержания веры. В своей книге Фотий полемизирует с западным богословом Ратрамном Роттердамским, написавшим трактат в оправдание Filioque. Фотий определил аргументы латинянина как противоречащие доводам логики, догматическому богословию и св. Преданию. Свою аргументацию Фотий строил на утверждении единства природы и ипостасного различия между Лицами Троицы: Сын рожден от Отца, а Дух исходит от Отца, и в этом — самобытность Лиц св. Троицы.

   В отношении  обрядов характерно следующее высказывание Фотия в письме папе: «Что утверждено через определения Вселенских соборов, то все должны сохранять. Но что какой-либо из отцов частным образом постановил, или что узаконил местный собор, то хотя не может быть рассматриваемо как легковерие в практике соблюдающих оное, но зато и не принимающие подобных узаконений не подвергаются никакой опасности, если не соблюдают их. Так, одни бреют и стригут бороды сообразно с местными обычаями, а другим это запрещено соборными постановлениями. В Риме ни один священник не может жить в законном браке, но мы научены только единобрачных возводить во священники, и если кто отказывается принимать из их рук евхаристию, то мы таких отлучаем. Во многих странах совершенно запрещено монахам употребление мяса не ради отвращения к нему, но ради воздержания, но в иных местах соблюдается такое воздержание только в известное время. Я слышал от людей, достойных веры, что в Александрии от имеющего быть епископом требуется обет – никогда не воздерживаться от мясных яств, что вошло здесь в обычай по какому-нибудь особенному случаю. У нас монахи не отказываются от своей одежды, когда принимают обязанности клирика, но у иных это бывает наоборот: если монах возводится в епископы, он отлагает свои прежние одежды и подстригает волосы на голове». Позже, с ухудшением отношений с Римом, уже не было подобной терпимости к различным обрядам. Полемика с главных вероучительных различий перешла на критику разностей в обрядах. Фотий не видел в этом причин для разделения.

   После  смерти Василия I (886) Фотий был вынужден отречься от престола по настоянию  нового императора Льва VI, который передал  патриарший престол своему 18-летнему  брату Стефану. Умер Фотий в ссылке в 896 г.

   В заключение следует еще раз подчеркнуть  огромное историческое влияние Фотия  как церковного деятеля. Врядли найдется еще такой человек, который проявил  себя столь блистательно и многогранно  во многих областях деятельности человека. Его значение велико для науки – исторической прежде всего. Фотий был великим богословом, в богословском отношении последователи шли уже по его стопам (Филиокве). Он был блистательным политиком и ученым. Его значение как ученого (особенно его «Библиотеки») очень велико, но было признано лишь в более поздние времена. О многих произведениях письменности мы бы так никогда и не узнали, если бы не его «Библиотека». Его современники скорее видели в нем крупного богослова, хотя некоторые — особенно монахи, поддерживавшие Игнатия, — относились критически к его занятиям «внешней» (т.е. светской) философией и к его облику как гуманиста и политика. Его твердость и решимость в отношении Рима и его притязаний дают нам пример подражания. Позже уже св. Марк Эфесский выразит это словами: «Все, что касается веры, никогда не решается путем компромиссов». Фотий видел истинный корень противоречий между Византией и Ватиканом и мог четко это выразить. Фотию принадлежит заслуга в первом крещении русов. Исторически мы много узнаем о нашем прошлом именно из его творений. Поэтому для науки как исторической, так и богословской он его наследие является истинным сокровищем, а для Церкви он является святым человеком, который предстательствует о нас пред Богом.

3. Лев Математик

   Лев Математик  и Философ — один из самых крупных византийских ученых. Он родился в Константинополе в конце VIII века. Хотя он приходился племянником знаменитому Иоанну Грамматику, учителю императора Феофила и последнему иконоборческому патриарху (в 837–843 гг.), однако вырос, по-видимому, в бедности и не имел возможности учиться у хороших преподавателей. В юности, получив начальное образование и окончив курс грамматики и поэтики, он отправился на остров Андрос, где учился у одного монаха риторике, философии и арифметике, попутно собирал и переписывал книги по окрестным монастырям, занимаясь самообразованием.

   Вернувшись  в столицу, Лев занялся частным  преподаванием, продолжая жить довольно бедно. В начале 830-х гг. один из его  учеников, попав в плен к арабам и поразив халифа Мамуна своим знанием математики, сообщил халифу о том, что учился у Льва. Мамун послал Льву письмо, приглашая его приехать к арабам, чтобы научить их всяческой премудрости: "Как по плоду дерево, так по ученику познаем мы учителя. Добродетелью и глубиной познаний превзойдя науку о сущих, ты остался неизвестен своим согражданам, не пожинаешь плодов мудрости и знания и не получил от них никакой чести. Так не откажись прийти к нам и обучить нас своей науке. Если так будет, склонит перед тобой весь сарацинский род, а даров и богатств получишь столько, сколько никто никогда не получал". Однако Математик не захотел покидать родину и, опасаясь держать у себя письмо от врага Империи, сообщил о послании Мамуна патрикию Феоктисту, бывшему в то время хранителем императорской чернильницы. Феоктист сообщил о Льве императору Феофилу (829–842) и тот, пригласив к себе Льва и побеседовав с ним, был восхищен его глубокими познаниями и назначил его преподавателем на государственном содержании в училище для юношей при храме Сорока мучеников.

   В это  же время, по-видимому, Лев принял участие  в благоукрашении дворца, где император  хотел сделать всякие диковинки  — например, трон с механическими  зверями, дерево с поющими птицами. Кроме того, Льву приписывается изобретение  способа передавать с восточной границы сигналы разнообразного содержания с помощью специально сделанных часов, которые были поставлены на одно и то же время и одни помещены в приграничной крепости, а другие — во дворце в Константинополе; на каждый из двенадцати часов было назначено свое сообщение (набег врагов, пожар и т.п.), так что в течение часа с помощью цепи огневых маяков сообщение могло дойти до императора.

   В 840 г. Лев был назначен архиепископом  в Фессалоники (Солунь); по-видимому, именно тогда он постригся в монахи; рукополагал его патриарх Иоанн Грамматик. На кафедре Лев пробыл до 843 г., когда все иконоборцы после торжества православия (11 марта) были низложены, и Философ вернулся в столицу. Хотя этот эпизод говорит о том, что Лев в какой-то момент присоединился к иконоборцам, однако очевидно, что он не был особенно привязан к их доктрине: сохранившаяся проповедь на Благовещение Пресвятой Богородицы, произнесенная им в Фессалониках 25 марта 842 г., показывает, что Лев продолжал чтить иконы, даже присоединившись к еретикам, — добрая половина проповеди посвящена чуду исцеления девочки, в котором иконы играли значительную роль.

   Лишившись сана и кафедры, Лев, вероятно, какое-то время занимался частным преподаванием; в частности, у него учился св. Константин-Кирилл, будущий просветитель славян. После 855 г., когда Варда, дядя императора Михаила III, организовал в столице, во дворце Магнавры, Университет — бесплатную высшую школу, открытую для всех желающих, — Лев стал его главой и преподавал философию и поэтику, а ученики Философа руководили другим преподавательскими кафедрами: Феодор по отделению геометрии, Феодегий по астрономии, Комита по грамматике. В эти годы Лев приобрел наибольшую известность: он не только преподавал, но и переписывал и исправлял тексты древних философов и ученых, например, Платона; по-видимому, именно он первым начал употреблять буквы для обозначения цифр. Сохранились также некоторые его астрологические изыскания.

   Судя  по всему, у Льва был свой кружок учеников, где изучали греческую  философию и литературу, занимались стихосложением, писали эпиграммы на произведения античных авторов. Философ имел обширную библиотеку, однако о ее составе теперь трудно судить; с уверенность можно сказать, что у него были творения Платона, Порфирия, роман Ахилла Татия "Левкиппа и Клитофонт", трактаты по механике Кирина и Маркелла, о конических сечениях Аполлония Пергского, по астрономии Феона Александрийского и по геометрии Прокла Ксанфского, а также произведения Птолемея (принадлежавшая Льву рукопись дошла до наших дней и является одной из древнейших известных минускульных рукописей), Архимеда, Евклида. По-видимому, именно благодаря Льву некоторые из этих рукописей дошли до нас: он был одним из первых, кто начал в IX в. переписывать древние научные и философские книги и тем самым посодействовал сохранению многих произведений античных авторов. За любовь к наследию античности Лев даже получил прозвище Эллин.

   Кроме проповеди на Благовещение, до нашего времени дошли научные заметки  Льва и некоторые эпиграммы.

   Лев также  прекрасно знал и тексты Священного Писания, и творения отцов Церкви, как например св. Григория Богослова  — в своей проповеди на Благовещение он цитирует его целыми выдержками.

   Многие  тогда поражались его мудрости и  тому, как он превзошел все науки, и вот, как передают, он сказал одному из своих близких: "Грамматикой  и поэтикой я овладел, будучи в  Константинополе, а риторикой, философией и наукой о числах - на Андросе. Там я встретил одного мудреца, от которого перенял начала и некоторые положения, но, поскольку чего хотел не нашел, принялся бродить по острову, посещал монастыри, выискивал и добывал пылящиеся там книги и, усердно изучая их на гребнях гор, дошел до вершин знания, а когда насытился науками, снова вернулся в царственный Город и начал сеять семена знаний в умы жаждущих".»