Предупреждение насильственной преступности

2.      недостатки деятельности органов образования, культуры, здравоохранения в нравственном и половом воспитании детей, подростков, молодежи;

3.      распространение пьянства, наркомании и токсикомании в среде несовершеннолетних и молодежи и обусловленная этим криминогенность в сфере половых отношений;

4.      растлевающее влияние пропаганды «сексуальной свободы», порнографии;

5.      неосмотрительность и неуместная доверчивость части потерпевших; их легкомысленное, а иногда и провоцирующее поведение;

6.      детская безнадзорность;

7.      недостатки в деятельности правоохранительных органов и органов здравоохранения по выявлению лиц, обнаруживающих признаки сексуальной патологии, склонных к половым извращениям насильственного характера, и обеспечению мер лечения и надзора; неполное и несвоевременное раскрытие преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности; необоснованное прекращение уголовных дел об изнасиловании; применение мер наказания, не соответствующих общественной опасности содеянного и личности виновного;

8.      ошибки и упущения в борьбе с проституцией, сводничеством, притоносодержательством, распространением порнографии.

К причинам и условиям, способствующим совершению грабежей, разбоев и бандитизма (помимо уже рассмотренных выше, связанных с формированием корыстно-насильственной направленности личности), следует отнести:

1.      недостатки в организации охраны хранилищ материальных ценностей, квартир, офисов, обменных пунктов, сберегательных касс и других объектов, наиболее часто подвергающихся посягательствам со стороны корыстно-насильственных преступников; отсутствие надлежащих технических средств, позволяющих обеспечить безопасность этих объектов (кодовых запоров, сигнализации, систем локального оповещения, видеоконтроля и пр.);

2.      нарушения установленных правил обращения с материальными ценностями (их хранения, перевозки и передачи), в частности отсутствие надлежащей охраны при транспортировке денег кассирами и инкассаторами;

3.      виктимное (рискованное, аморальное, провоцирующее) поведение потерпевших, облегчающее совершение корыстно-насильственных посягательств на них (состояние сильного опьянения; неразборчивость в знакомствах; непринятие охранно-защитных мер к себе и своему имуществу);

4.      недостатки в работе правоохранительных органов по предупреждению данных преступлений, и в особенности: по выявлению и разобщению преступных групп корыстно-насильственной направленности; выявлению и профилактированию лиц, ведущих паразитический образ жизни, а также лиц, образ жизни которых свидетельствует об их связях с криминальной средой;

5.      слабые оперативные позиции соответствующих спецслужб в этой среде; неполная раскрываемость корыстно-насильственных криминальных посягательств, особенно «по горячим следам»; слабая работа по изъятию огнестрельного и холодного оружия, противодействию его изготовлению в производственных условиях;

6.      недостатки в работе патрульно-постовой службы милиции, неэффективное патрулирование по улицам населенных пунктов в вечернее и ночное время без учета специфики места и времени «потенциально» возможных преступлений;

7.      недостатки в работе службы участковых уполномоченных милиции и аппаратов уголовного розыска по предупреждению рецидива корыстно-насильственных преступлений среди освобожденных из мест лишения свободы, осуществлению административного надзора за этими лицами, повышению уровня оперативной осведомленности о замышляемых преступлениях в маргинальной криминализированной среде[25].

2.2. Типология насильственных преступников

Криминологи всегда понимали: чтобы лучше познать природу и истоки насилия вообще и преступного в особенности, необходимо осуществить типологизацию лиц, совершающих насильственные действия. Такие попытки предпринимались в криминологии неоднократно, одна из первых была осуществлена видным российским ученым Д.Дрилем еще в XIX в.

Д.Дриль прежде всего выделил тех, кто чувствует какое-то загадочное влечение к крови и проявляет поразительную склонность к совершению убийства. Мысль о нем в качестве средства как бы инстинктивно подсказывается им и возникает сама собой всякий раз, когда им приходится добиваться сложных и особо значимых для них целей, которых другие люди достигают иными средствами, не задумываясь при этом о лишении жизни лиц, стоящих на пути осуществления их желаний. Опыт учит, что влечение таких лиц к крови следует искать в сфере чувствований и в их извращениях, но не в беглых, мимолетно вспыхивающих и быстро проходящих чувствованиях, а в чувствованиях более постоянных и стойких, присущих данному индивиду.

Автор считает, что одной из важнейших составных частей самочувствия б общественном значении является половое, оно же и родовое чувство. Это чувство вдохновляет поэзию и литературу, часто двигает массами и участвует в наиболее возвышенных проявлениях души. Охватывая человека, оно порой временно перерождает его, делает как бы независимым от материальных условий, заставляет забывать обо всем, а иногда возвышает до удивительного героизма. Влияние родового или полового чувства на нравственно-умственную сферу особенно проявляется в период полового развития. Для криминологов особый интерес представляет то, что в социальном отношении можно назвать извращением этого чувства и в чем надо искать основной и непосредственный источник некоторых видов преступности. Родовое чувство вызывает неудержимое влечение людей друг к другу, делает их способными радоваться чужой радостью и утешаться чужим счастьем. Оно же, видоизменяясь в своей чувственной окраске и выступая носителем злобного отвращения и ненависти, отталкивает людей друг от друга, заставляет одного наслаждаться неудачами, горем и страданием других.

Сущность данной концепции Д.Дриля во многом сводится к тому, что повышенному половому возбуждению нередко бывает «присущ элемент того острого раздражения, которое окрашивается злобным оттенком и самый последующий акт отличается более или менее судорожным характером». Некоторые остаются сравнительно холодны, тогда как возбуждение у других достигает крайних пределов, ослабляя и понижая ясность сознания и мыслительных процессов. Под влиянием возбуждения развивается напряженное влечение причинять боль, грызть, рвать, щипать и даже душить. Чувство боли у некоторых субъектов во время полового возбуждения утрачивается или сильно ослабляется, другим боль приносит сильное удовлетворение.

Еще более четко, по мнению Д.Дриля, проявляется связь между оттенками половых чувствований и наклонностью убивать в случаях совершения убийств в целях удовлетворения своей страсти. В таких случаях вид человека, отказывающего в удовлетворении похотливых желаний, возбуждает только злобно-жестокое раздражение с оттенком кровожадности, которое легко и как-то само собой подсказывает мысль об убийстве и своей субъективной окраской облегчает его, не оставляя места ни жалости, ни сострадания к жертве. В качестве примера приводятся сочинения де Сада, который создал теорию кровавых наслаждений и утверждал, что при половых удовлетворениях наслаждения одной стороны всегда должны соизмеряться со страданиями другой. Разительный пример представляет и маршал Франции де Рец, который во время «своих оргий перерезал для окрововления разврата более 800 детей». На вопрос президента суда он ответил, что действовал «по влечению сладострастия и что мучительство детей доставляло невыразимое наслаждение». Однако влечение к крови и мучительству не всегда сопровождает половой акт и не всегда «загорается в момент его», а иногда следует за ним. Такие проявления наблюдались у египетской царицы Клеопатры, которая умерщвляла своих любовников уже после полового сожительства с ними[26].

Д.Дриль делает вывод, к которому пришли затем и многие другие исследователи: действия, вызываемые влечением к крови и мучительству, влекут за собой половое удовлетворение со всеми его последствиями, как бы замещают собой половой акт. Половая система есть тот первичный центр, из которого исходят раздражения и в котором берут начало особые оттенки самочувствия, служащие основанием кровожадных настроений, влечений к крови, мучительству и убийству. Такие влечения совсем не исключают размышлений, выбора, тщательной оценки окружающих условий и выжиданий благоприятного момента для осуществления планов.

Следующий тип насильственного преступника, описанный Д. Дрилем, составляют те, кто «избирает убийство в качестве способа для приобретения средств к жизни и к покупке ее разнообразных наслаждений, действуя при этом с жестокостью и кровожадностью, но у кого похотливость и стремление к ее удовлетворению не является самым сильнейшим и почти единственным стимулом». Те или другие особенности их жизненного положения порождают в них желание выйти из него, достигнуть иного статуса. Поэтому жажда удовлетворения этого желания порождает возбуждение и злобное раздражение.

Таковы два основных типа убийц, заключает Д.Дриль, между ними множество «промежуточных, постоянно видоизменяющихся явлений, но близкое сродство всех описанных явлений бросается в глаза»[27].

Наблюдения и выводы Д.Дриля, особенно по поводу садизма и мазохизма (эти термины он, естественно, не использовал), отчасти совпадают с современными научными представлениями, но в целом они больше интуитивны и не основаны на собственных эмпирических изысканиях. В работе отсутствуют какие-либо выборочные статистические данные, все примеры взяты только из литературы. Тем не менее это одна из первых криминологических типологий убийц. Ее ценность, однако, не только в этом, она содержит тонкие наблюдения и обоснованное суждение. Впоследствии такие попытки повторялись с большим или меньшим успехом. Наиболее успешны и не потеряли своей актуальности по сей день типологические исследования С.В.Познышева. В его фундаментальном труде «Криминальная психология. Преступные типы» разработана типология всех преступников, но прежде всего и в основном она относится к тем, кто совершил преступления против личности, С.В.Познышев исходит из существования преступного типа вообще. По его мнению, «он представляет собой такой склад личности, ее мышления и характера, который или обусловливает недостаточную активность этой личности, направленную к тому, чтобы устранить более или менее серьезные затруднения или лишения не прибегая, как к средству, к преступлению, или прямо предрасполагает человека к тому, чтобы выбирать средством для удовлетворения известных потребностей определенное преступление». Преступный тип является, по С.В.Познышеву, мерилом «опасного состояния лица», под которым следует понимать ряд различных состояний. Нельзя быть вообще опасным или находиться в состоянии вообще опасном. «К сфере криминальной психологии и уголовного правосудия относятся лишь те опасные состояния, которые выливаются в формы определенных преступных типов и таят в себе вероятность тех или иных преступлений. Наказывая человека за известные преступления, судья должен принимать во внимание не какое-то вообще опасное состояние личности, а тот преступный тип, носителем которого является подсудимый»[28].

Как мы видим, под преступным типом С.В.Познышев понимал опасное состояние человека. Такая точка зрения имеет право на существование, но ее следовало бы уточнить. По-видимому, преступный тип - это некоторая совокупность личностных особенностей, предрасполагающих к преступному поведению, причем эта предрасположенность может быть и не реализована. Под личностными особенностями следует понимать некоторые психологические характеристики, комплекс которых, как показывают эмпирические исследования, присущ преступникам, в наибольшей степени - насильственным, а среди них - убийцам. Именно перечисленные обстоятельства позволяют, по нашему мнению, говорить о преступном типе или о личности преступника. Однако не каждый человек, совершивший преступление, даже насильственное, обладает чертами, присущими преступникам как социальному или психологическому типу или личности преступника вообще.

С.В.Познышев решительно выступал против понятий «случайный» и «привычный» преступник. Он предложил различать два типа преступников: эндогенный и экзогенный.

«У эндогенного преступника появившийся в сознании криминогенный комплекс в виде желания совершить преступление находится в связи с взглядами и склонностями, сопровождаемыми однородным эмоциональным тоном. Эти родственные данному желанию взгляды или склонности являются теми проложенными в конституции личности внутренними ходами, по которым преступная мысль достигает более или менее быстрого развития в преступную решимость»[29].

«У экзогенного преступника отдельный криминогенный комплекс - в виде мысли об известном преступлении, соединенный с желанием его совершить - становится центром ассоциаций и получает господство в сознании благодаря тому, что человек находится не в обычном своем состоянии, а в состоянии исключительном, под давлением известного внешнего события, причиняющего или грозящего причинить ему или кому-либо из его близких серьезные страдания. Стремление к преступлению возникает и развивается у него благодаря более или менее живому предощущению того облегчения своего положения, которое он может получить путем преступления»[30].

Таким образом, центр причинения преступных действий С.В.Познышев видит либо в самой личности, либо во внешних обстоятельствах. Однако отметим, что и представителей второго типа отличает ослабление «морального тонуса». Следовательно, и здесь поведенческий стимул отчасти находится в человеке. Это дало автору право решительно высказаться против теории о случайных и привычных преступниках. Но помимо основных эндогенного и экзогенного типов С.В.Познышев тщательно анализирует еще несколько типов. Прежде всего, им описан и объяснен импульсивный тип, к которому отнесены лица, которые ценою преступления хотели купить отдельное чувственное удовольствие, удовлетворить потребность данной минуты, не заглядывая в будущее, всецело отдаваясь вспыхнувшему в них чувственному импульсу. О моральной и социальной оценке они не думали и не думают. Кроме импульсивного типа выделен еще и эмоциональный, к которому отнесены индивиды, совершившие преступление главным образом ради удовлетворения определенного чувства. Оно достигает такой напряженности и порождает такие сильные стимулы к совершению преступления, сдерживать которые такие лица не способны.

Достаточно подробно исследован также расчетливо-рассудочный тип. К нему С.В.Познышевым отнесены те люди, которые, поставив себе целью достижение определенного положения - служебного, социального, имущественного, семейного - или известной роли в обществе, ради этой цели своей жизни совершают преступление. Оно, по их расчетам, поможет им достигнуть данную цель или, устранив стоящее на пути препятствие, приблизит ее осуществление. Казалось бы, для иллюстрации данного типа больше всего подходили бы корыстные преступники. Однако и здесь С.В.Познышев говорит о тех, кто прибег к преступному насилию.