Алексей Капитонович Гастев

А. К. Гастев 

Алексей Капитонович Гастев (1882-1941) - выдающийся советский теоретик и практик  научной организации труда и  управления производством, крупный  общественный деятель, поэт. Его перу принадлежит свыше 200 монографий, брошюр, статей. Помимо уже упоминавшихся выше и переизданных в 70-е гг. книг, укажем на следующие: Индустриальный мир (Харьков, 1919); Наши задачи (М., 1921); Восстание культуры (Харьков, 1923); Профессиональные союзы и организация труда (Л., 1924); Новая культурная установка (М., 1924); Установка производства методом ЦИТа (М., 1927); Нормирование и организация труда (М., 1929); Методологические предпосылки разработки, обоснования и классификации стандартов (М., 1933) и мн. др.

В насыщенной событиями биографии А. К. Гастева  наиболее яркие страницы связаны с его деятельностью в качестве основателя и руководителя Центрального института труда (ЦИТ). ЦИТ - главное и любимое детище А. К. Гастева, был образован в 1921 г. путем слияния двух институтов: Института труда при ВЦСПС и Института экспериментального изучения живого труда при Наркомтруде.

Предыстория ЦИТ тесным образом связана с  именем В. И. Ленина. Так, после личной беседы с А. К. Гастевым он направил письмо в Наркомфин со следующими строками: Хочется мне помочь товарищу Гастеву, заведующему Институтом труда. Ему надо на 0,5 миллионов золотом прикупить. Этого, конечно, теперь мы не можем... Подумайте, узнайте точнее и постарайтесь исхлопотать ему известную сумму. Такое учреждение мы все ж таки, и при трудном положении, поддержать должны.

 Президиум  ВЦСПС, назначивший А. К. Гастева  руководителем ЦИТ, не ошибся  в своем выборе. Из настоящей  книги читатель узнает, что выдающийся  деятель партии и государства,  председатель ВЦСПС М. П. Томский,  всегда горячо и последовательно  защищавший ЦИТ от нападок многочисленных оппонентов А. К. Гастева, не разделявших его идеи, уже через три года скажет: Я горжусь тем... что ЦИТ - это наше детище, и я считаю все заслуги в этом отношении за А. К. Гастевым. И действительно, под руководством А. Гастева институт быстро превратился в ведущий научный, рационализаторский и учебный центр страны в области организации труда.  

В деятельности Гастева прежде всего обращает на себя внимание масштабность в постановке вопросов труда. Вся научная школа  А. К. Гастева не сводила их только к повышению производительности труда, улучшению качества, снижению себестоимости и т. п. Для социалистического производства, считал автор и его коллеги по институту, этого недостаточно.  

Проблема  неизмеримо радикальнее, ибо она  заключается в полной органической реконструкции всей производственной структуры и прежде всего главной производительной силы - трудящегося. Задача состоит в том, писал А. К. Гастев, каким образом перестроить производство, чтобы в самой его организационной технике постоянно слышался призыв к непрерывному совершенствованию, непрерывному улучшению как производства, так и того ограниченного поля, на котором работает каждый отдельный руководитель.

Решение столь грандиозной задачи А. Гастев связывал с развитием социалистической науки о труде и управлении производством, призванной выявить и сформулировать специфические принципы, а также разработать методы организации труда, имманентные новому типу экономического базиса и позволяющие коренным образом реорганизовать сам процесс труда, который должен превратиться из тяжелого ярма для рабочего> в положительный творческий процесс.

Такая полная реорганизация труда на научной  основе не может, однако, произойти  автоматически. Осуществление ее требует  смелых новаторских поисков, решительных экспериментов, в основу которых должна быть положена всесторонне разработанная концепция социалистической организации труда и управления производством. А. К. Гастев хорошо понимал (в отличие от исследователей более позднего времени), что процесс формирования такой концепции не может происходить автономно, в стороне от столбовой дороги мировой научной мысли. Он считал, что для создания собственной концепции необходимо критически переосмыслить теоретические достижения и практический опыт, накопленные в промышленно развитых капиталистических странах. Вопрос о необходимости изучения буржуазной науки и практики организации труда и управления трактовался им с ленинских позиций; ему в равной мере претили и подобострастное отношение к новейшим западным научным системам, и чванливый скептицизм отдельных советских экономистов (например, О. А. Ерманского).

Указанные исходные посылки были положены в  основу всей деятельности ЦИТ, который  сформулировал свою собственную  концепцию научной организации  труда и управления производством, самобытную, оригинальную и вместе с тем в достаточной мере трансформировавшую и интегрировавшую все наиболее ценные находки буржуазной организационно-управленческой мысли, прежде всего таких ее столпов, как Ф. Тейлор, Г. Форд, Ф. Гилбрет, Г. Ганг и др. Разработанная коллективом ЦИТ концепция, названная А. К. Гастевым концепцией трудовых установок, включала в себя три главных, органически взаимосвязанных направления: теорию трудовых движений в производственных процессах и организации рабочего места; методику рационального производственного обучения; теорию управленческих процессов. Важно отметить, что концепция ЦИТ была многогранна, она в комплексе охватывала сферы техники и технологии, биологии, психофизиологии, экономики, истории, педагогики. Более того, она содержала в себе в зародыше основы таких наук, как кибернетика, инженерная психология, эргономика, праксеология, которые получили признание и начали широко развиваться в последующие годы. Не случайно сами авторы называли свою концепцию технобиосоциалыюй.

Чрезвычайно интересно сопоставление цитовской  концепции с наиболее яркими и  популярными в тот период учениями Ф Тейлора и Г. Форда (с последним  А. К. Гастев поддерживал регулярную переписку). Каковы общие элементы указанных  трактовок? Что их разделяет?

Общее во всех трех концепциях просматривается  как в отношении к теоретическим  организационным принципам, так  и в ряде конкретных подходов.

Первым  объединяющим моментом, на наш взгляд, является решительный отказ от эмпирического подхода к организации и управлению производством. На смену традиции и рутине приходит научное исследование. Субъективизм и приемы, напоминающие знахарство, уступают место системе рациональных методов, взламывающих лед старых, отживших, но привычных форм и приемов работы и наталкивающихся на отчаянное сопротивление приверженцев этих форм и приемов. Специфичность понятия НОТ А. К. Гастев видел именно в исследовательском моменте. Он рассматривал НОТ как научно организованную рационализацию, базирующуюся на строго учтенном опыте, требующую постоянного исследования производственных или трудовых процессов в противовес господствующему тогда эмпирическому, полуинтуитивному, или, как он его называет, ремесленному, методу, представляющему собой догадку без специальных расчетов.

По Гастеву, НОТ в своей процедурно-методической части основывается на следующих  элементах: предварительном анализе  объекта; разложении его на составляющие; выборе наилучших элементов, которые  раскладываются затем в функционально  взаимосвязанные ряды; компоновке отобранных вариантов по принципу их экономного расположения в трудовом процессе и, наконец, на общей синтетической схеме (рисунке) изучаемого объекта. А. К. Гастев исходил из того, что прежде чем изменить те или иные способы работы, их надо тщательно изучить. Такая логика научного анализа перекликается со схемами теоретических построений Ф. Тейлора и др., но имеет более законченную форму.

Второй  момент, объединяющий цитовскую концепцию  с системами Тейлора и Форда,- это борьба за максимальное повышение производительности каждого отдельного (даже мельчайшего) элемента производственного комплекса: увеличение отдачи каждого станка, механизма и каждого работника. При этом А. К. Гастев исходит из принципов, в соответствии с которыми на любом участке производства должны быть найдены и применены наилучшие (оптимальные) методы работы.  

Третий  общий момент - научное исследование материального и личного факторов производства носит преимущественно  лабораторный характер и завершается  экспериментальной апробацией найденных решений. Четвертая точка соприкосновения - предварительный расчет и подготовка всех факторов производства во времени и в пространстве, обеспечивающие максимальное ускорение, уплотнение производственных процессов. Наконец, пятый объединяющий момент - изменения в квалификационных группировках персонала с резко выраженной тенденцией к ограничению функций основной массы рабочих узкими специальными заданиями (на основе углубленного разделения труда) и одновременному усилению организаторской роли низшего и среднего административно-технического персонала, введение инструктажа и различных оргприспособлений.  

Посмотрим теперь, в чем же состоят особенности  цитовской концепции? Ведь все перечисленные  черты сходства ни в коей мере не должны скрыть от нас глубокие организационные и социальные различия между этой концепцией и системами Тейлора и Форда.  

Центр тяжести тейлоризма лежит в плоскости  цеховой организации труда, главными компонентами которой являются хронометраж, инструктаж, дифференциальная система оплаты труда.  

Организационные начинания Тейлора привели его  к идее целесообразности реконструкции  управления производством, основанной на создании расчетно-распределительного бюро - штаба предприятия.  

Все эти  элементы системы Тейлора могут  с успехом применяться и в социалистических условиях. Что касается фордизма, то он интересен прежде всего своими подходами к организации производства, определяющими чертами которой являются: непрерывность процессов обработки, максимальное разделение труда, механизация рабочих и транспортных процессов вплоть до конвейеризации, утилизация всех производственных отходов и т. д.  

В отличие  от тейлоризма и фордизма концепция  А. К. Гастева является концепцией подлинно социалистической организации труда. Буржуазные системы НОТ совершенно чужды определяющей идее, составляющей фундамент гастевской концепции,- идее социализации трудового процесса, идее решающей роли человеческого фактора.

Конечная  цель научного поиска для буржуазной НОТ - это установление некоторого неизменного стандарта операции, приема, движения, принимаемого, но не обязательно понимаемого человеком, пользующимся такой, по выражению А. К. Гастева, застывшей нормой. Методически принцип стандарта, будучи доведенным до логического завершения, превращается в свое собственное отрицание. Становясь догмой, а не руководством к действию, подобный стандарт приводит к закостенению некогда установившихся, ранее приемлемых, но не оправдывающих себя в изменившихся условиях приемов и методов работы. В результате он перестает давать импульсы к совершенствованию организации и превращается в оковы для данной операции, движения, производства в целом.

А. К. Гастев, как видно из опубликованной в  настоящей книге статьи Трудовые установки, ставит вопрос по-другому и предлагает реальный выход из сложившегося противоречия. По его мнению, точнее говорить не об априорной норме и социальной консервативности рабочего ко всему новому, а о создании необходимой психологической и общебиологической приспособленности его к постоянному совершенствованию как операции, так и приема, которая получает выражение в искусстве ускорения самой работы. Для этого прежде всего необходимо разработать такую методику, которая охватывала бы весь персонал рабочих предприятия и послужила бы общеметодическим пособием для их введения в производство. Несмотря на то, что каждый на своем рабочем месте является в первую очередь точным исполнителем жесткой инструкционной карточки, методика А. К. Гастева вместе с тем предусматривала достаточно широкий диапазон и возможность проявления свободы личной инициативы по изменению такой нормы или стандарта.  

А. К. Гастев предложил исследовательскую программу  организации труда, которая была бы максимально приближена к потребностям крупного общественного производства. Принимая стандарт как определенную форму для данного производства, он еще выше ставил способность быстрого переконструирования производства и всех тех навыков, которые связаны с данным производством. Гастевцы ставили вопрос не просто о разработке стандарта операции, самое главное они усматривали в том, чтобы определить, как складывается в своем постоянном совершенствовании операция, начиная от ее самого примитивного исполнения и кончая самым рациональным.

А. К. Гастев и его коллеги по ЦИТ сделали  огромный шаг вперед по сравнению с Ф. Тейлором, Г. Фордом и буржуазной наукой в целом, применив принципиально иной подход к оценке самого рабочего, считая, что он является не только объектом изучения, но в то же время творящим субъектом, мироощущение которого во многом предопределяет возможности повышения производительности его труда. В отличие от тейлоровской школы и других систем, не уделявших должного внимания психофизиологическим проблемам труда, цитовцы, изучая геометрию и энергетику трудовых движений, для того чтобы обеспечить наивысшую эффективность и исключить все лишние движения, не упускали при этом из поля зрения самого человека, все то, что касается его здоровья и условий труда. Важнейший аспект всей НОТ, считали они, и заключается в том, чтобы основательно изучать как саму живую машину (организм человека), так и все условия, влияющие на ее функционирование.

Здесь хотелось бы подчеркнуть, что представления  цитовцев о физиологическом аспекте  НОТ сильно отличались от трактовки физиологического оптимума О. А. Ерманского, к которой они относились в высшей степени критически (пользуясь, правда, при этом абсолютно адекватной взаимностью). Серьезные исследования по-цитовски, по их мнению, ни в коем случае нельзя подменять полуутопическими мечтаниями об оптимуме и маниловскими вздохами о недопустимости интенсификации труда.

Они придерживались позиции активного отношения  к психофизиологическим возможностям человека, решительно отвергая подход к ним как к чему-то застывшему, раз и навсегда данному.

Отсюда  делался вывод о необходимости постоянной тренировки физических и психических способностей работников, таких, в частности, как наблюдательность (воспитание органов чувств, особенно глаза и уха), воля, двигательная культура (подвижность, быстрота реакции), изобразительность (способность точного отображения явления словом, письмом, графиком), режим (учет расходования времени) и др.