Функциональная асимметрия мозга

      Познать самих себя призывал  людей еще великий Сократ. Но  цель  эта  не достигнута. И  менее  всего  изученным  остается  тот  орган  человека,  без которого не было бы ни Сократа, ни науки. Речь идет о человеческом мозге. Конечно, известно о нем уже многое. Но каждое десятилетие  специалисты убеждаются, что  их  знания  весьма  ограниченны.  Мозгом  занимаются  целые области современной науки.

      Очень популярны  сведения  о  весе  мозга,  его  строении,  знаменитых

"извилинах"  и тому подобное. Вес мозга  колеблется (в норме) от 1100 до  3000 граммов. Что из этого следует для психики –  однозначно  сказать  трудно.  В конце концов, у европейских кроманьонцев  объем  черепной  коробки  достигал 1880 куб. см, а у современного европейца – только 1450 куб.  см.  Поглупели? Вряд ли для таких выводов есть основания.

        Индивидуальность  личности   во   многом   определяется   спецификой

взаимодействия  отдельных  полушарий  мозга.  Впервые  эти  отношения   были экспериментально изучены в 60-е  годы  нашего  века  профессором  психологии Калифорнийского технологического института Роджером Сперри (в 1981  году  за исследования в этой области ему была присуждена Нобелевская премия).

      Первые исследования Р. Сперри были связаны с поиском "следов"  памяти. У кошек  и  обезьян  рассекали  мозолистое  тело  –  толстый  пучок  нервных волокон, соединяющие полушария, – и  смотрели,  может  ли  навык,  заученный одним полушарием, перейти в другое. Кошке завязывали один глаз  и  учили  ее распознавать  квадрат.  Потом  с  "необученного"  глаза  снимали  повязку  и надевали ее на "обученный". Квадрат кошка не узнавала: необученный глаз  так и оставался необученным. Зато теперь его  можно  было  научить  распознавать круг, и тогда в одном полушарии появлялся один навык, а в другом  –  другой. Полушария можно  было  научить  двум  противоположным  навыкам  –  идеальная модель раздвоения личности?

      Расщепление мозга (лоботомия  – так  стала  именоваться   эта  операция)

испытали  и на людях: перерезка мозолистого  тела избавляла больных с  тяжелой формой  эпилепсии  от  мучительных  припадков.  После  подобных  операций  у пациентов наблюдались признаки раздвоения личности, хотя никто не обучал  их полушария и не вторгался ни в одно из них.

      Конечно,   функциональная   асимметрия   полушарий   известна   давно:

подавляющее большинство человечества делится  на правшей и  левшей,  почти  у всех у нас есть ведущий глаз и ведущее  ухо,  речью  ведает  либо  левое  (у правшей), либо правое полушарие. Но чтобы правая рука не знала,  что  делает левая (а именно это  и  происходило,  если  сигналы  подавались  в  одно  из полушарий "расщепленного" мозга), чтобы предмет, опознанный на  ощупь  одной рукой,  человек  не  узнавал,  ощупывая  его  другой  рукой,  –  это   стало сенсацией.

      История изучения функциональной  межполушарной  асимметрии  у   человека началась более 100 лет тому назад /2/. Доминантность полушарий по  отношению к речевым функциям впервые была продемонстрирована  французским  хирургом  и антропологом Брока. В 1861 г. он  доложил об  открытиях,  сделанных им  во время вскрытия двух больных страдавших моторной афазией –  в  обоих  случаях поражения локализовались в лобной доле.  Однако  тогда  он  не  акцентировал внимание на стороне  повреждения.  Только  позднее  в   1863  г.  сообщая  о результатах вскрытия уже восьми больных, он  отметил,  что  все  повреждения находились и левой лобной доле, и  осторожно  заметил:  "Я  не  смею  делать выводов и жду новых открытий". Отсюда видно,  как  колебался  Брока,  прежде чем принять революционную идею об асимметрии полушарий человека.  Между  тем новые открытия не заставили себя ждать, и в  1865  г.  Брока  произнес  свой знаменитый афоризм: "Мы говорим левым полушарием".

      Спустя  десятилетие  после   открытий  Брока,  Вернике   показал,   что

поражение задней трети первой височной извилины  левого  полушария  человека приводит к нарушению понимания речи и  больной  начинает  воспринимать  речь как нечленораздельное шумы. Одновременно нарушается и экспрессивная речь,  в речи больного  появляются  парафазии.  Однако  в  этих  случаях  рецептивные нарушения речи остаются ведущими, что и дало  Вернике  основание  обозначить весь этот синдром как синдром сенсорной афазии.

      Правильность идеи Брока быстро подтвердилась и в результате  родилась теория доминантности мозговых полушарий.  Ряд экспериментаторов-клиницистов (в том числе и сам Брока) вскоре сделали важное дополнение,  обнаружив,  что левополушарность речи наблюдалась только у правшей, у левшей же  доминантным по речи как будто бы оказывалось правое полушарие. Эти  открытия  привели  к революции в физиологической и медицинской мысли. С точки  зрения  физиологии реальность  церебральной  латерализации  была  доказана.  С   точки   зрения медицины  афазия  превратилась  из  курьезного  феномена  в  важный  симптом фокального поражения мозга.

      Впоследствии концепция  доминирования   левого  полушария  (у  правшей) стала применяться не только  по  отношению  к  языковым  функциям,  но  была распространена и на другие аспекты поведения и познания. Липманн  (Leipmann, 1900)  определил апраксию  (т.е.  неспособность выполнять   целесообразный моторный  акт)  как  отдельную  категорию  дефицита  поведения.  Он  соотнес выполнение этой функции с  левым  полушарием,  что  полностью  подтвердилось дальнейшими  исследованиями.  Мари  (Marie,   1906),   Хед   (Head,   1926),

Гольдштейн (Goldstein, 1924) подчеркивали, что важными компонентами  афазии являются интеллектуальные нарушения. Хед определял афазию  как первопричину расстройства "символического формулирования и выражения", а  не  только  как изолированное нарушение способности говорить, читать  и  писать.  Гольдштейн полагал, что определенные формы афазии  связаны  с  ухудшением  абстрактного мышления. Эта точка  зрения,  которой  придерживались  и  другие  клиницисты (Trousseau,  1864;  Jackson,  1874),  приводила к заключению,  что   левое полушарие у человека является доминирующим  не  только  для  языка  в  узком смысле слова, но и для интеллектуальных функций высшего порядка.  Расширению

концепции доминантности левого полушария способствовало  также обнаружение Герстманом  (Gerstmann,  1924)  "пальцевой агнозии",   т.е.   неспособности больного описать свои  пальцы  и  пальцы  экспериментатора.  Объединяя  этот весьма  необычный  дефект  с  тремя  другими  типами   нарушения   поведения (дефициты различения правого и левого,  нарушения при счете и письме)  в единый синдром, он утверждал, что последний возникает  вследствие  поражения левого полушария.

      В  результате  проведенных   исследований   сформировалась   концепция тотального доминирования левого  полушария  человека  в  высших  психических функциях, или, как она еще  может  быть  обозначена,  "иерархическая  теория полушарного доминирования". Левое  полушарие  признавалось  доминирующим  не только в отношении языка,  но  для  концептуального  мышления,  определенных типов моторной деятельности и ориентации тела.  Правое  полушарие  при  этом третировалось как "субдоминантное", "малое",  "немое",  а иногда  даже  как "безграмотное"  и "глухое".  До  60-х   гг.   XX   в.   теория   тотального

доминирования левого полушария у человека почти  безраздельно  господствовала в неврологии.

      Представление о  доминировании   левого  полушария  подразумевало,  что правое полушарие является подчиненным, или субдоминантным, т.е. что оно не имеет каких-либо специфических свойств, как это отмечается  по  отношению  к левому.  Однако  на  протяжении  всего  периода  возникновения  и   развития концепции тотального доминирования левого полушария  несколько  клиницистов, первым из которых нужно  назвать  английского  невролога  Джексон  (Jаckson, 1864,  1874,  1876),  отвергали эту одностороннюю   формулировку   природы доминантности  мозговых  полушарий и настаивали  на  том,  что и   правое полушарие имеет только ему одному присущие особенности.

«40 лет назад крупнейший физиолог нашего века И. П. Павлов пришел к выводу, что в принципе всех людей можно разделить на два типа — художников и мыслителей. Нейрофизиология наших дней находит этому анатомическое обоснование.

Одна  из особенностей мозга  человека—так называемая функциональная специализация полушарий мозга. Буквально в последние годы стало известно, что левое полушарие — база логического абстрактного мышления, правое — база конкретного образного, И от того, какое из полушарий наиболее развито у человека (в силу ли врожденных свойств, в силу ли воспитания), зависит его индивидуальность, особенности его восприятия». Кандидат медицинских наук В. ДЕГЛИН [Институт эволюционной физиологии и биохимии имени И. М. Сеченова АН СССР. Ленинград}. 

В классификации  живых существ человеку присвоено  почетное наименование — homo sapiens (человек разумный). Естественно предположить, что наш разум обусловлен особым устройством головного мозга. В чем оно заключается? Мозг человека имеет большие размеры и большой вес. Но есть животные, у которых мозг больше и тяжелее. У человека велик относительный вес мозга, то есть доля веса мозга на килограмм общего веса тела. Но и в этом отношении мы уступаем животным,— по относительному весу мозга лидируют китообразные. Очень долго ученые полагали, что у человека самая большая поверхность коры мозга, что в ней больше извилин, что она содержит больше нервных клеток, что нервные клетки плотнее в ней расположены. Но выяснилось, что животные с легендарной репутацией — дельфины — обогнали нас и по этим показателям.

Если  не размеры и вес мозга, то, что же является отличительной особенностью мозга "человека разумного"? Сегодня можно указать лишь на одну уникальную особенность нашего головного мозга — функциональную асимметрию.

Мозг  всех животных и мозг человека симметричен  — его правая и левая половины построены однотипно как по составу  и количеству отдельных элементов, так и по общей архитектуре. У  животных правая и левая половины мозга выполняют и одинаковую работу. У человека же правое и левое  полушария мозга имеют разные функции, они управляют разными  видами деятельности. С незапамятных времен было известно, что при очаговых поражениях коры (вследствие кровоизлияний, травм, опухолей и т. п.) может возникать полная или частичная потеря речи — афаэия. Однако лишь немногим более ста лет назад было доказано, что афазия развивается только при поражениях левого полушария.

На протяжении второй половины XIX и начала XX века в  неврологических клиниках велось интенсивное  изучение тех дефектов сложной деятельности мозга, которые возникают при  очаговых поражениях одного из его  полушарий. При этом, как это нередко  бывает, к массе достоверных фактов примешивались и данные, подобранные  в угоду предвзятым взглядам и  теориям. В результате с деятельностью левого полушария неврологи связали не только речь, но и все высшие функции нервной системы — интеллект, сложные формы восприятия и деятельности. В результате левое полушарие получило название «большого», или «доминантного». Правое же полушарие считалось второстепенным, подчиненным левому, обслуживающим его. Оно получило название «малого», или «субдоминантного», полушария. В учебниках невропатологии это полушарие называли «немым», ибо неизвестно было, по каким симптомам диагностировать его поражение.

До середины нашего века функциональной асимметрией  мозга интересовались преимущественно  врачи-невропатологи, искавшие опорные  признаки для точного распознавания  очаговых заболеваний мозга. Наряду с углубленным изучением поражении левого полушария настойчиво велись поиски симптомов поражения и «немого» правого полушария. И, наконец, к началу пятидесятых годов эти поиски увенчались успехом — были найдены функции, свойственные только правому полушарию. Стало ясно, что правое полушарие нельзя рассматривать как простой придаток левого, что оно вносит свой и существенный вклад в нервную деятельность.

Произошла ломка традиционной концепции —  представление о доминировании  одного полушария сменилось представлением о функциональной специализации  каждого из них. С этого момента  проблема асимметрии вышла из исключительной компетенции невропатологов и привлекла  внимание физиологов, психологов, специалистов по возрастной физиологии и даже представителей социальных дисциплин. Сегодня функциональная асимметрия становится едва ли не первостепенной проблемой науки о мозге человека. 

ПУТИ  НАБЛЮДЕНИЙ И ИЗУЧЕНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ АССИМЕТРИИ МОЗГА

Наиболее  ранним источником сведений о специализации  полушарий были наблюдения над больными с очагами разрушений в правом или левом полушарии во время  их лечения. Этот классический клинический  путь исследований и сегодня остается источником новых фактов, хотя здесь  и есть свои трудности.

Новые пути и приемы изучения функциональной специализации полушарий открыло  развитие нейрохирургии. Чтобы установить границы пораженного участка  мозга, хирургам приходится во время  операции раздражать мозг слабым электрическим  током. Поскольку многие мозговые операции производятся под местным наркозом, врач, разговаривая с больным (врачу  необходимо знать, в каком состоянии  находится пациент в тот или  иной момент операции), узнает, какие  ощущения он испытывает во время раздражения  разных отделов оперируемого полушария.

Когда больных готовят к мозговой операции, в ряде случаев необходимо провести специальную пробу: в сонную артерию, снабжающую кровью одно из полушарий, вводят снотворное средство. Временно «усыпленное» полушарие перестает  функционировать, и тогда все  сложные виды нервной деятельности осуществляются только вторым полушарием. Хотя «сон» одного полушария длится около минуты, но и эта минута открыла новые сведения о функциях правого и левого полушарий.

И тем не менее и операция, и электрическое раздражение, и проба со снотворным охватывают, как правило, одно полушарие. Поэтому никак не удается сравнить функции правого и левого полушарий у одного и того же человека. Однако совсем недавно была разработана методика новой операции, при которой перерезаются все нервные пути, связывающие оба полушария. Такая операция, получившая название «расщепление» мозга, производится, когда необходимо предотвратить распространение патологического возбуждения из одного полушария в другое. После «расщепления» полушария начинают функционировать независимо друг от друга. Люди с «расщепленным мозгом» мало чем отличаются от здоровых людей, тем не менее в процессе лечения таких больных удается проследить, к чему способно каждое полушарие в отдельности. Но поскольку операция эта очень редкая, «расщепленный мозг» остается малодоступным объектом наблюдения.

В настоящее  время созданы экспериментальные  приемы, так называемые дихотические тесты, которые позволяют изучать функциональную специализацию полушарий и у здоровых людей. Эти тесты базируются на учете особенностей строения мозга. Известно, что правое ухо и правое поле зрения связаны более мощными путями с левым полушарием, а левое ухо и левое поле зрения—с правым полушарием. Если одновременно предъявлять разный материал правым и левым органам чувств, то полушария вступают в конкурентные отношения, и по особенностям восприятия удается судить о полушарной специализации. Вот конкретный пример. С помощью специальной аппаратуры можно одновременно в правом и левом полях зрения на мгновение показывать разные буквы. Оказывается, что узнаются буквы, показанные только в правом поле зрения. Если таким же образом показать геометрические фигуры, то они будут узнаны только в левом поле зрения.

Как видим, ученые располагают сегодня довольно внушительным комплексом приемов и  путей для изучения функциональной асимметрии. Одни из них испытаны временем, другие только недавно о себе заявили. Все эти приемы и пути не исключают, а дополняют друг друга. Как правило, факты, полученные разными путями и  на разных объектах, совпадают. Но бывает, что сведения, добытые разными способами, противоречат друг другу и отрицают друг друга. Очевидно, подтверждение уже добытых и проверка сомнительных фактов, разрешение противоречивых точек зрения требуют новых исследований, требуют поисков новых путей изучения функциональной асимметрии мозга человека. Об одном из таких путей и пойдет дальше речь.

Этот  метод связан с одним из лечебных приемов — электрошоковой терапией. Шоковый метод лечения психозов пришел в психиатрическую практику около 40 лет назад, когда лечебные возможности психиатров были весьма ограниченными. Врачи, выступавшие  до того в роли беспомощных наблюдателей тяжелых нервных расстройств, обрели мощное средство воздействия на болезнь. Психозы, считавшиеся безнадежными, неуклонно ведущими больных к  хроническому безумию, оказались излечимыми. Сегодня психиатрия имеет в своем  распоряжении много высокоэффективных  лекарственных препаратов. Но для  некоторых психических заболеваний  электрошок и сейчас остается единственным способом лечения.

Что же представляет собой это лечение? На голову больного накладываются электроды, и производится точно дозированное электрическое воздействие. Оно  вызывает шоковое состояние, которое  длится минуту. Некоторое время после  шока больные находятся в бессознательном  состоянии — их мозговая деятельность угнетена. Но в течение 1—2 часов  угнетение проходит и сознание полностью возвращается. Курс лечения состоит из 8—12 шоков. Лечебный эффект обычно появляется после 3—5 шоков и постепенно нарастает.

Чтобы вызвать электрошок, электроды обычно накладываются с двух сторон головы. Но вот несколько лет назад  английский психиатр С. Кэнникотт предложил накладывать электроды только на одну сторону головы — правую (позже шоки начали вызывать, накладывая электроды и на левую половину). Такие шоки получили название односторонних. Они, как и традиционные двусторонние, обладают высоким лечебным действием, но протекают мягче и переносятся больными легче.

Коллективом психиатрической клиники Института  эволюционной физиологии и биохимии имени И. М. Сеченова АН СССР с 1967 года проводится изучение односторонних  электрошоков. В этой работе участвуют  профессор Н. Н. Трауготт, доктор медицинских наук Л. Я. Балонов, младший научный сотрудник Н. Н. Николаенко, кандидат медицинских наук  Института им. Сеченова В. Деглин. Ряд исследований проводится с участием старшего научного сотрудника Института физиологии имени И. Л. Павлова АН СССР А. В. Бару.

Наблюдения показали, что односторонний электрошок угнетает не весь мозг, а только то полушарие, над которым располагались электроды. Второе полушарие остается активным. Несколько схематизируя, можно сказать, что после одностороннего шока человек чувствует, действует и мыслит только одним активным полушарием. Электроэнцефалограммы, записанные после шоков, показывают поразительную картину — одно полушарие "спит", а другое активно, оно "бодрствует".

Поскольку больному в разных сеансах лечения  электроды накладываются то с  правой, то с левой стороны головы, выявляются эффекты выключения правого  и левого полушарий у одного и  того же человека. Можно сравнивать обычное поведение человека с  его поведением в «однополушарном» состоянии, можно наблюдать, как изменяется поведение после выключения полушария.

Таким образом, односторонний электрошок, выполняя свою прямую лечебную функцию, попутно раскрывает перед учеными  глубины функциональней специализации полушарий.

Суммируя  полученные факты, дадим обобщенную характеристику человека, у которого функционирует одно полушарие —  левое или правое. Но будем помнить, что наш "однополушарный" человек искусственный. Он собран, синтезирован из наблюдений и исследований многих людей, прошедших шоковое лечение. И еще одна оговорка — все, о чем будет рассказано, относится к «правшам», у «левшей» дело обстоит иначе. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

АССИМЕТРИЯ  МОЗГА И ЭМОЦИИ 

      Имеются   многочисленные   доказательства   того,    что    восприятие эмоциональных  сигналов   находится   под   контролем   правого   полушария. Правосторонние  корковые   разрушения   делают   невозможным   декодирование эмоционального  настроения  собеседника,  нарушают   распознавание   лицевой экспрессии  эмоций.  Разрушения  в  правом  полушарии  (но   не   в   левом) сопровождаются потерей способности выразить или  передать  свое  переживание интонацией голоса.

      Правое полушарие более тесно,  чем левое,  связано  с   вегетативными  и

телесными реакциями. Из клинической практики известно,  что  пациенты  более осведомлены о нарушениях и отклонениях в реакциях  на  левой  стороне  тела. Человеку обычно легче постукивать синхронно  в  такт  с  сердечными  ударами левой рукой.

      Одно время казалось, что исключительно  правое  полушарие  ответственно за обработку эмоциональных стимулов. Это дало основание рассматривать  левое полушарие как "неэмоциональную структуру" (Tucker D.M. 1981).  Однако  более поздние исследования  показали,  что  оба  полушария  вносят  свой  вклад  в эмоциональные переживания. Наиболее вероятной представляется  точка  зрения, согласно которой правое полушарие в большей степени  связано  с  негативными эмоциями. Это заключение в  значительной  степени  основано  на  клинических наблюдениях. При ослаблении функции  левого  полушария  больные  беспокойны, пессимистически настроены, часто плачут.  При  снижении  активности  правого полушария возникает  беспричинная  эйфория,  индифферентное  настроение  или частый смех.

      Т.А. Доброхотова и Н.Н. Брагина установили, что больные с поражениями левого полушария тревожны, озабочены. Правостороннее поражение сочетается  с легкомыслием,    беспечностью.    Эмоциональные    состояния     благодушия, безответственности,  беспечности,   возникающие   под   влиянием   алкоголя, связывают с преимущественным воздействием на правое полушарие мозга.

      По  данным  В.Л.  Деглина,  временное выключение   левого   полушария электросудорожным  ударом  тока  вызывает  сдвиг   в   эмоциональной   сфере "правополушарного"  человека  в сторону отрицательных эмоций.  Настроение ухудшается, он пессимистически оценивает свое положение, жалуется на  плохое самочувствие.  Выключение  таким  же  способом  правого  полушария  вызывает противоположный эффект – улучшение  эмоционального  состояния.  В.Л.  Деглин считает, что положительные эмоциональные состояния коррелируют  с  усилением альфа-активности в левом полушарии, а отрицательные эмоциональные состояния – с усилением альфа-активности  в  правом  и  усилением  дельта-колебаний  в левом полушарии.

      Демонстрация фильмов разного   содержания  с  помощью  контактных  линз раздельно в правое или в левое поле зрения показала,  что  правое  полушарие быстрее реагирует на слайды  с  выражением  печали,  а  левое  –  на  слайды радостного  содержания.  При  этом   правое   полушарие   быстрее   опознает эмоционально выразительные лица независимо от качества эмоции.

      Распознавание мимики в большей   степени  связано  с  функцией  правого полушария. Оно ухудшается при  его  поражении.  Повреждение  височной  доли, особенно  справа,  нарушает  опознание  эмоциональной  интонации  речи.  При выключении  левого  полушария  независимо  от  характера  эмоции  улучшается распознание эмоциональной окраски голоса.

      Большинство исследователей склонны объяснять эмоциональную асимметрию полушарий  головного  мозга  как   вторичную   эмоциональную   специализацию (Симонов П.В., 1987). Согласно Л.Р.  Зенкову,  выключение  левого  полушария делает ситуацию непонятной, невербализуемой и,  следовательно,  эмоционально отрицательной. При выключении правого  полушария  ситуация  оценивается  как простая, ясная, понятная, что вызывает  преобладание  положительных  эмоций.

Следовательно, нарушение информационных процессов  после  отключения  одного из полушарий вторично сказывается на эмоциогенных механизмах.

      По  данным  последних  публикаций,   локальные   мозговые   поражения, вызывающие изменения в эмоциональной сфере, находят во фронтальных  областях коры. Это неудивительно, так  как  между  фронтальной  корой  и  лимбической системой существуют реципрокные отношения. По  мнению  Р.  Давидсона  и его коллег,  именно  фронтальные  полюса  регулируют  аффективные   переживания. Регистрация ЭЭГ у пациентов с депрессией выявляет особый тип  функциональной асимметрии, характерный для этих больных: у них  фокус  активации  находится во фронтальной и центральной областях правого полушария.

      По результатам  исследований  Р.  Давидсона  примерно  50%  самооценок состояния "счастья" определяется доминированием  активности  во  фронтальных областях левого полушария. У 10-месячных младенцев восприятие лица  человека с выражением счастья сочеталось с большей ЭЭГ-активацией в левом полушарии (Davidson R.J., Fox N.A., 1982). В другом исследовании новорожденным давали пробовать сладкий сироп или раствор лимонной кислоты. Проглатывание  сладкой жидкости  вызывало  интерес  на  лице  ребенка  и  ЭЭГ-активацию   в   левой фронтальной коре. Гримаса отвращения и активация в правой  фронтальной  коре были реакциями на кислый сок.

      Асимметрия  ЭЭГ-активации  исследована   у  10-месячных   младенцев   в зависимости от типа улыбки. Анализировались улыбки на приближение  матери  и другого  человека.  На  мать  ребенок  реагировал   улыбкой,   при   которой активировались  большая  скуловая  мышца  и  круговая  мышца  глаза  (улыбка Дачена). На приближение незнакомца ребенок также улыбался,  однако  круговая мышца глаза не реагировала. Первый тип  улыбки  (искренний)  коррелировал  с относительно большей активацией в левой фронтальной коре, второй тип  улыбки – с активацией правой фронтальной коры (Davidson R.J., Fox N.A., 1982).

      Н. Фоке и Р. Дэвидсон предложили модель,  объясняющую знак  эмоций  в зависимости от  межполушарных  отношений.  Согласно  их  концепции  левая  и правая  фронтальная  кора  –  анатомический  субстрат   соответственно   для выражения  тенденции  "приближения"  (approach)  и "отказа"   (withdrawal).

Противостояние  этих двух тенденций и определяет знак  эмоции.  Доминирование тенденции "приближения" сочетается с активацией  левой  фронтальной  коры  и появлением положительных эмоций. Р. Дэвидсон и В.  Геллер  (Davidson  R.J., Heller W.) полагают, что знак  эмоций  зависит от  соотношения активности левой (ЛФК) и правой (ПФК) фронтальной коры. Это правило В.  Геллер  (Heller W., 1993) представила в виде двух неравенств: 

                      ЛФК > ПФК = положительные эмоции 

                      ПФК > ЛФК = отрицательные эмоции 

      Комментируя эти данные, П.В. Симонов  (1997) отмечает, в соответствии с потребностно-информационной   теорией   эмоций   можно   связать    ПФК    с прагматической информацией, приобретенной ранее и  хранящейся  в  памяти,  а ЛФК – с информацией только  что  поступившей.  Когда  доминирует  активность левого  фронтального   неокортекса,   субъект   располагает   только   новой информацией,  которая  не  сопоставляется  с  ранее приобретенной.  Поэтому никаких проблем не возникает и все  эмоции  имеют  положительный знак.  При доминировании   активности   правого   фронтального   неокортекса    субъект располагает прежними знаниями, но понимает, что  не  может  учитывать  новую информацию, и поэтому страдает. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

АССИМЕТРИЯ  МОЗГА И ОСОБЕННОСТИ МЫСЛИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 

      В норме оба полушария работают  в тесном взаимодействии, дополняя  друг друга. Различие между левым и правым  полушариями можно выявить,  не прибегая к хирургическому вмешательству – рассечению  комиссур,  связывающих оба полушария. Для этого может быть использован метод  "наркоза  полушарий". Он был создан в клинике для выявления полушария  с  речевыми  функциями.  По этому методу в сонную артерию на одной стороне шеи вводят тонкую трубку  для последующего введения раствора барбитуратов (амиталнатрия). В связи с тем, что каждая сонная артерия снабжает кровью лишь одно  полушарие,  снотворное, введенное  в  нее,  попадает  в  одно  полушарие   и   оказывает   на   него наркотическое действие. Во время теста больной лежит на  спине  с  поднятыми руками и считает от 100 в обратном порядке.  Через  несколько  секунд  после введения наркотика можно видеть, как бессильно падает  одна  рука  пациента, противоположная стороне инъекции. Затем наблюдается нарушение в счете.  Если вещество попадает в речевое полушарие,  остановка  счета  в  зависимости  от введенной дозы длится 2-5 мин, если в другое полушарие, задержка  составляет всего  несколько  секунд.  Таким  образом,  применение  этого  метода   дает возможность на время выключать любое полушарие и  исследовать  изолированную работу оставшегося.

      Использование  методик,   с   помощью   которых   можно   избирательно воздействовать  только   на   одно   полушарие,   позволило   исследователям продемонстрировать значительные  различия  в  умственных  способностях  двух полушарий.  Полагают,  что  левое   полушарие   участвует   в   основном   в аналитических процессах; это полушарие  –  база  для  логического  мышления.

Преимущественно оно обеспечивает  речевую  деятельность  –  ее  понимание  и построение, работу  со  словесными  символами.  Обработка  входных  сигналов осуществляется  в  нем,  по-видимому,  последовательно.   Правое   полушарие обеспечивает  конкретно-образное  мышление  и  имеет  дело  с   невербальным материалом, отвечая за определенные навыки в обращении  с  пространственными сигналами,  за  структурно-пространственные  преобразования,  способность  к зрительному  и  тактильному  распознаванию  предметов.  Поступающая  к  нему информация обрабатывается одномоментно и целостным способом.

      Правое  полушарие  лучше,  чем   левое,   справляется   с   различением

ориентации  линий,   кривизны,   многоугольников   неправильных   очертаний, пространственного    расположения    зрительных    каналов,    глубины     в стереоскопических изображениях. Однако левое полушарие обнаруживает  большие способности  в   отношении   других   аспектов   зрительно-пространственного восприятия.  Оно  лучше   дифференцирует   нарисованные   лица,   если   они различаются только одной чертой. Правое полушарие лучше различает их,  когда они  отличаются  не  одной,  а  многими  чертами.  Предполагают,  что  левое полушарие превосходит правое, когда  задача  состоит  в  выявлении  немногих четких деталей, а правое  доминирует  при  интеграции  элементов  в  сложные конфигурации.  Это  различие  согласуется  с   клиническими   данными.   При патологиях правого полушария рисунки больных  утрачивают  целостность  общей конфигурации. При поражении левого полушария основная  конфигурация  объекта обычно воспроизводится,  но  рисунок  обеднен  деталями.  "Пространственное" правое  и  "временное"  левое  полушарие  вносят  каждое  важный   вклад   в большинство видов когнитивной деятельности. По-видимому, у левого  полушария больше возможностей во временной и слуховой  областях,  а у правого – в пространственной и зрительной.

      Следует отметить, что  каждое  полушарие,  функционируя  изолированно, предпочитает формировать целостное  изображение.  Это  особенно  очевидно  у больных с "расщепленным мозгом". Когда такому больному,  фиксирующему  точку на  экране,  предъявляли  рисунки-химеры   (изображения,   составленные   из половинок двух разных объектов) и  спрашивали,  что  он  видит,  он  называл объект, соответствующий правой части  химерного  рисунка,  проецирующейся  в

левое полушарие. Неудивительно, что он называл  правый "полуобъект", так как у подавляющего большинства правшей за  речь  ответственно  левое  полушарие.

Однако "говорящее" левое  полушарие  совершенно  "не  осознавало",  что  ему предъявляется  только  половина  стимула.  Когда  же   после   этого   опыта испытуемому в условиях свободного зрения (без фиксации  определенной  точки) предъявляли целые изображения тех же объектов и просили показать,  какой  из них он видел раньше, он почти всегда выбирал  тот  предмет,  который  раньше находился слева и воспринимался правым полушарием (Леви Д., 1995).  Не  умея "говорить", правое полушарие без слов  демонстрировало,  что воспринимает половину стимула как целый объект.

      Нормальные люди в  этих  условиях  сразу  видят  необычную,  составную природу рисунков. При выполнении других тестов –  с  абстрактными  фигурами, цветовыми  стимулами  –  получены  аналогичные  результаты:  у  человека   с "расщепленным  мозгом"  объект  воспринимается  одним полушарием  и всегда нерасчлененным.

      Таким образом, другое полушарие  в этих экспериментах ведет   себя  так, как будто оно "ничего не видит". С каким  полушарием  это  может  произойти, зависит от решаемой задачи. При этом неполнота стимула не означает такой  же неполноты  восприятия.  Отвечающее  полушарие  (как  левое,  так  и  правое) интерпретирует  изображение  как  целое,  хотя  предъявляется   только   его половина.  Мозг  строит  модели  целостного  мира,  и   когда   нет   полной информации, как у больных с "расщепленным мозгом", они создаются  на  основе интеграции  сенсорных  данных  с  информацией,  извлекаемой  из  памяти,  со знаниями, которые не позволят объекту расщепляться на две половинки.

      Существует  точка  зрения,  согласно  которой  в  функциях   различных

полушарий представлены различные способы  познания. Функции левого  полушария отождествляются с  осознанными,  логическими  процессами  мышления,  функция правого полушария – это интуитивное мышление. По  мнению  Р.  Орнстейна  (R. Ornstein), сегодня принятая система образования строится  исключительно на развитии  у  детей  способностей  левого   полушария,   т.е.   языкового   и логического  мышления,   а   функции   правого   полушария   специально   не развиваются. Невербальному интеллекту не уделяется должного внимания.

      Интересную гипотезу развивает  Д. Кимура (Kimura D., 1992).  Исходя  из того, что речевая функция левого  полушария  связана  с  движениями  ведущей правой руки, она предполагает, что речевая  специализация  левого  полушария является  следствием  не  столько  асимметричного   развития   символических функций,  сколько  развития  определенных  двигательных   навыков,   которые помогают в общении. Язык появился  потому,  что  левое  полушарие  оказалось приспособленным для некоторых видов двигательной активности.

        Связь  левого  полушария   с  определенными  типами  движений  хорошо известна в клинике. Рука, соответствующая полушарию с речевым центром  (чаще правая), обнаруживает большие способности  к  тонким  движениям,  чем  рука, связанная  с  недоминантным  полушарием.  Больные с   повреждением   левого полушария  без  правостороннего   паралича,   тем   не   менее,   испытывают затруднения в воспроизведении  сложной  последовательности  движении  рук  и сложных  позиций  пальцев.   У   глухонемых   поражение   левого   полушария сопровождается  распадом  языка  жестов,  что  сходно  с  распадом  речи   у нормально говорящих людей.

      Д. Кимура полагает, что в эволюционном плане именно развитие руки  как органа  языка  жестов,  ее   манипулятивных   способностей   и   привело   к формированию особых функций левого  полушария.  Способность  руки  к  тонким манипуляциям была передана артикуляционным органам.

      Стремление понять, в  чем   состоит  своеобразие  взаимоотношений  двух половин мозга в процессе творческой деятельности побудило ученых к изучению особенностей  организации  полушарий  у  людей  искусства.  Была   высказана гипотеза о повышении способности творческих личностей к  интеграции  функций обоих полушарий (Леви Д.,  1995).  Исследования  действительно  подтвердили, что  для  обычных  людей  характерна  более строгая латерализация  функций полушарий  при  большей  их  билатеральности  у  художников.  У  художников - профессионалов на протяжении творческой жизни каждая половина  мозга  (а  не только  правая)  развивает  структуры,  формы  и  методы,  необходимые   для художественного творчества. Поэтому в случае повреждения одного полушарий  в зрелом  возрасте  второе  сохраняет  как  свои   врожденные   художественные способности,  так  и  приобретенные  на  основе  взаимодействия   с   другим полушарием.

      Исследование музыкантов тоже  наводит на  мысль  о  более  двустороннем представительстве у них функций, важных  для  музыкальных  способностей,  по сравнению  с  не  столь  одаренными  людьми.  Восприятие  мелодии   включает образное представление громкости и  высоты  тонов,  специфического  звучания аккордов, темпа и ритма. Доминирование того или  другого  полушария  зависит от того, какому аспекту  мелодии  уделяется  больше  внимания.  Так,  хорошо знакомые мелодии могут кодироваться в виде  целостного  образа  (гештальта), тогда как незнакомые мелодии требуют  аналитического  подхода.  Установлено, что  локализация  активации  в  полушарии  при   прослушивании   музыкальных произведений   зависит   от   музыкальной   грамотности   слушателя.   Более образованные   в   музыкальном    отношении    испытуемые,    использовавшие аналитическую стратегию и умеющие обнаруживать сходство и различие звуков  в аккордах, по  данным  ПЭТ,  показывают  большее  потребление  глюкозы  левым полушарием.  У  лиц,  не  имеющих  музыкального  образования,  прослушивание музыки усиливало метаболическую активацию (по глюкозе), особенно в  теменных и затылочно-височных областях правого полушария.

      Вместе с тем у  одаренных   музыкантов  двустороннее  представительство музыкальных  способностей  встречалось  чаще,  чем  обычно  бывает  у  менее талантливых музыкантов. Сведения о  музыкантах  с  односторонним  поражением мозга подтверждают, что у них, так  же  как  у  художников,  соответствующие способности сохраняются лучше, чем у обычных людей. Известны  случаи,  когда после левостороннего  инсульта  композиторы  продолжали  успешно  заниматься своей  профессиональной  деятельностью.  Русский  композитор  В.Я.   Шебалин успешно сочинял музыку и после левостороннего инсульта,  вызвавшего  у  него тяжелую форму афазии. У обыкновенных людей различные аспекты их  музыкальных способностей связаны  с  разными  полушариями  и  неодинаково  страдают  при одностороннем поражении  мозга.  Немузыканты  склонны воспринимать  мелодии "глобально", т.е. в основном правым полушарием.

      Музыканты-профессионалы,  по-видимому,  различаются  между  собой   по степени  использования  способностей  правого  и  левого  полушарий,  однако асимметрия в восприятии тонов, силы звука, аккордов, темпа и  ритма  у  них, похоже, значительно  меньше,  чем  у  обычных  людей.  Накопленный  у  людей искусства творческий опыт  усиливает  структурно-функциональное  сходство  и взаимодействие их полушарий. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ДВА ПОЛУШАРИЯ— ДВА РАЗНЫХ ВИДА МЫШЛЕНИЯ

Итак, мы познакомились с очень непохожими друг на друга по психическому складу людьми: «левополушарным» человеком  — человеком с утрированным абстрактным, но дефектным образным мышлением, и  с «правополушарным» человеком— человеком с утрированным образным, но дефектным абстрактным мышлением. Но это один и тот же человек — только в первом случае у него бездействует правое полушарие, и он мыслит и чувствует одним левым полушарием, во втором же случае у него бездействует левое полушарие, и он мыслит и чувствует одним правым полушарием. Теперь можно сделать определенный вывод; за функциональной асимметрией мозга кроется определенный принцип; левое полушарие—база логического абстрактного мышления, правое — база конкретного образного мышления. Можно сказать и так: функции каждого полушария представляют целостную, законченную систему — аппарат, который обслуживает определенный вид мышления. Соответственно каждое полушарие, каждый аппарат обладают собственным набором инструментов — своей речью, своей памятью, своим эмоциональным тонусом. Сравним «левополушарные» и «правополушарные» инструменты.

Отправной точкой учения о функциональной асимметрии человеческого мозга, как говорилось, явилось открытие исключительной роли левого полушария в речевой деятельности. И сегодня исследователи употребляют  как синонимы слова «левое» и  «речевое» полушарие. Однако «однополушарный» человек показал, что дело обстоит и сложнее и интереснее. Действительно, словесная речь — и «создание» слов и их восприятие — целиком и полностью связана с деятельностью левого полушария. И это понятно. Система слов — это система символов, обобщений, поднявшихся над непосредственными индивидуальными явлениями. Только на базе такой системы символов, или, как теперь принято говорить, на базе знаковой системы, могло развиться абстрактное теоретическое мышление.

Но в  речи есть и несловесное средство связи, несловесный носитель информации — интонация и голос. И интонирование  собственной речи и восприятие интонаций связаны с деятельностью правого полушария. Мы уже говорили, что речевая интонация несет чрезвычайно важную смысловую нагрузку. Только в системе интонаций слово или фраза обретают конкретный смысл, адекватный данному моменту и данным обстоятельствам. Равным образом и сам голос является индивидуальной характеристикой речи. От того, принадлежит сообщение мужчине или женщине, знакомому или незнакомому, другу или недругу, также зависит значение сообщения. В таком случае связь интонационно-голосовых компонентов речи с правым полушарием также понятна; ведь правое полушарие ведает миром конкретных индивидуальных явлений.

Интонационно-голосовая  сторона речи — это, по существу, мелодическая, музыкальная сторона, что отражено в самом названии — просодические характеристики речи. Но мы уже знаем, что музыкальные  способности тоже находятся в  ведении правого полушария. Отсюда следует, что и по происхождению  просодические характеристики речи связаны с деятельностью правого  полушария.

«Правополушарная» речь по своему эволюционному  возрасту старше, древнее  «левополушарной». Высокоорганизованные животные, ведущие  стадный образ  жизни, передают друг другу сигнал опасности  и иные сигналы  именно интонационными модуляциями голоса. Большая древность  этого канала связи  выявляется и при  изучении формирования речи у ребенка. Закон  биологии гласит, что  индивидуальное развитие организма (онтогенез) является кратким  повторением развития животного мира (филогенеза). Поэтому последовательность становления функций в онтогенезе помогает раскрыть эволюционный возраст этих функций. Исследованиями Р. Тонковой-Ямпольской показано, что в гудении и лепете младенцев интонации, свойственные взрослым, появляются задолго до формирования словесной речи. Известно также, что ребенок начинает раньше понимать интонации, чем слова.

Итак, в речи человека надо различать два  канала связи: словесный, чисто человеческий, эволюционно молодой  — левополушарный — и просодический, общий с животными, более древний  — правополушарный.

На «однополушарном» человеке мы обнаружили, что изолированная деятельность каждого полушария сопряжена с определенной гаммой эмоциональных состояний: левого — с положительной гаммой, правого — с отрицательной. Объяснить этот неожиданный факт крайне трудно. Можно лишь предположить, что за таким «расхождением» эмоций кроется важная закономерность — более тесная связь абстрактного мышления с положительным эмоциональным тонусом и образного мышления — с отрицательным эмоциональным тонусом. Эта закономерность уже подмечена нейрофизиологами. Видный специалист в области физиологии эмоций П. В. Симонов на основании анализа особенностей условных рефлексов, образованных на фоне отрицательных и положительных эмоциональных состояний, высказал интересную мысль: «Отрицательные эмоции тяготеют к оперированию конкретными образами.., в то время как положительные эмоции способствуют переходу к абстрактным, обобщенным моделям».

Возможно, причину связи разных эмоциональных  состояний с разными видами мышления, с деятельностью разных полушарий  следует также искать в эволюции, в истории формирования психической  деятельности. Н. Н. Трауготт, изучая закономерности угнетения и восстановления психических функций при остро возникающих патологических состояниях мозга, показала, что позже других угнетаются и раньше других восстанавливаются эволюционно более древние виды психической деятельности. При этом выяснилось, что в процессе угнетения мозга из эмоциональных реакций первыми исчезают положительные эмоции и последними — отрицательные. При восстановлении деятельности мозга последовательность обратная. Таким образом, есть основания думать, что отрицательные эмоции имеют больший эволюционный возраст, чем положительные. На это указывает более раннее созревание у младенцев отрицательных эмоциональных реакций по сравнению с положительными.

Мы уже  знаем, что с правым полушарием связаны  наиболее древние компоненты речи. Теперь мы видим, что и более древние  эмоции также связаны с правым полушарием. Не следует только думать, что эмоциональные механизмы  заложены в самой коре полушарий. Эмоциональные реакции связаны  с деятельностью глубоких отделов  мозга — подкорковых ядер. Полушария  мозга оказывают лишь регулирующие влияния на эти ядра, причем, как  мы убедились, влияния правого и  левого полушарий различны.

«Однополушарный» человек продемонстрировал нам, что каждое полушарие имеет и свою память, свой архив. И физиологам и психологам хорошо известно, что память не просто склад, куда отправляются на длительное хранение отслужившие материалы. Память теснейшим образом связана с текущей психической деятельностью, является непременным участником переработки информации. Мы убедились, что каждый вид мышления хранит свой рабочий архив на своей территории. Очевидно, правополушарный архив — память на индивидуальные конкретные явления — также древнее левополушарного, словесного архива. Ведь память на конкретные предметы и явления хорошо развита даже у животных, стоящих на эволюционной лестнице ниже млекопитающих. У детей, которые еще не умеют говорить, уже есть образная память. При остром угнетении мозговой деятельности словесная память нарушается раньше образной и восстанавливается позже образной, что также указывает на более почтенный эволюционный возраст образной памяти.

Итак, с  правым полушарием связаны эволюционно  более древние компоненты сложных  психических функций: речи, памяти, эмоций. Но ведь и само образное мышление древнее абстрактного словесного. Тонкое и сложное восприятие конкретных явлений окружающего мира, несомненно, роднит нас с нашими младшими братьями — животными, в то время как  абстрактное мышление явилось тем  эволюционным достижением, которое  поставило нас над всем живым. Именно функции левого полушария  вознесли человека на головокружительную высоту. С известными оговорками можно сказать, что животные обладают двумя «правыми» полушариями, хотя, конечно, нельзя ставить знак равенства между правым полушарием человека и полушариями животных, даже наиболее высокоорганизованных.

И тут  мы подходим к одному из самых интригующих  вопросов учения о функциональной асимметрии мозга человека; как она сформировалась, каким образом анатомически и  функционально симметричный мозг животных превратился в функционально  асимметричный мозг человека? Скажем сразу: однозначного ответа на этот вопрос нет. Проблема формирования функциональной асимметрии пока остается областью догадок  и предположений.

Надо  отметить, что зачатки вербальных структур есть у всех высших животных. Но они настолько еще не выражены, что асимметрию такого уровня в экперименте обнаружить довольно непросто. Хотя можно, если задаться такой целью. В этом плана аасиметричны очень многие, не очень выраженные свойства восприятия. Так, при поражениях мозга в ранее специализированных в чем-то участках, эта способность утрачивается, но постепенно другие участки, расположенные в другом месте или даже в другом полушарии приобретают необходимую для жизни специализацию. Это говорит о том, что нет принципиального значения, где вообще начинают локализоваться те или иные функции. Так, у левшей они вообще резко изменяют локализацию.

Эта проблема имеет два аспекта.

Первый. Почему с деятельностью одного левого полушария связаны новые, специфически человеческие функции: словесная речь и абстрактное мышление? Согласно наиболее распространенной точке зрения, развитие новых функций в левом  полушарии обусловлено ведущей  ролью правой руки (а она контролируется левым полушарием) в трудовой деятельности. Эта точка зрения исходит из наблюдений, что уже у высших обезьян, наших  ближайших родственников, намечается преобладание одной из верхних конечностей  — правой или левой — в процессе сложных двигательных актов.

Однако  это предположение еще требует  более веского обоснования и  дальнейших исследований. В самое  последнее время американский исследователь  Р. Доти нашел, что даже у обезьян макак имеется намек на неравноценность полушарий при управлении некоторыми сложными формами поведения. Если это так, то можно думать, что какие-то предпосылки для будущей функциональной специализации полушарий уже имелись у нашего далекого обезьяноподобного предка. Какова бы ни была причина «избранности» левого полушария, можно полагать, что уже с тех ранних этапов становления человека, когда начала формироваться словесная речь, этот процесс был связан с деятельностью левого полушария.

Второй  аспект проблемы. Какие следствия  могла иметь связь левого полушария  с формированием словесной речи? Известно, что, когда какой-либо отдел  мозга приобретает новые и  более сложные функции, то старые функции, свойственные этому отделу в прошлом, подавляются, становятся рудиментарными. Очевидно, такой процесс  должен был происходить и по мере формирования словесной речи. Унаследованные левым полушарием от животных предков  функции, связанные с образным мышлением, должны были в этом полушарии подавляться, становиться рудиментарными. В то же время эволюционировало и правое полушарие. Но его эволюция была продолжением, совершенствованием тех функций, которые  унаследовало правое полушарие от животных предков — усложнялось и развивалось  образное мышление. Так возник «перекос»  в работе мозга — функциональная асимметрия человеческого мозга  — и сформировались два самостоятельных  аппарата мышления.

Интересно, что процесс разделения функций  между полушариями можно наблюдать  в раннем детстве. Мы уже говорили, что индивидуальное развитие организма, по существу,— историческая пьеса, сжатое повторение всей эволюции животного  мира. Последний акт этой пьесы  разыгрывается на наших глазах после  рождения ребенка. Ребенок рождается «двуправололушарным», у него еще нет «словесного» полушария. По данным В. Пенфилда и Л. Робертса, до двух лет любое полушарие может принять на себя эту почетную роль. Лишь с возрастом у здорового ребенка устанавливается разделение «сфер влияния» между полушариями. Но происходит это далеко не у всех. Почти у трети людей полушария не приобретают четкой функциональной специализации.

Итак, профессиональная специализация полушарий завершается  у человека после рождения, и по мере взросления между аппаратами образного  и абстрактного мышления устанавливается  демаркационная линия. И тогда  оказывается, что индивидуальность человека, особенности его психики зависят от того, какой из аппаратов приобретает ведущее значение. Около 40 лет назад крупнейший физиолог нашего века И. П. Павлов писал о двух типах людей: «Жизнь отчетливо указывает на две категории людей: художников и мыслителей, между ними резкая разница. Одни — художники... захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления... Другие — мыслители, именно дробят ее.., делая из нее какой-то временный скелет, и затем только постепенно как бы снова собирают ее части и стараются их таким образом оживить...» Не только в этом кроется индивидуальные различия в способностях и наклонностях, но и в том, как и насколько разнообразно развивались первичные анализаторы под воздействием воспринимаемого и, соответственно, образовывались специализированные на распознавании этих признаков структуры. В эпоху И. П. Павлова наука о мозге еще не располагала достаточным количеством сведений о функциональной специализации полушарий, и приведенная классификация людей осталась без анатомического обоснования. Сегодня мы уже располагаем нужными сведениями. «Художники» — люди с преобладанием «правополушарного» образного мышления, то есть с более активным, более сильным правым полушарием. «Мыслители» — люди с преобладанием «левополушарного» абстрактного мышления, то есть с более активным левым полушарием. Американский исследователь Дж. Боген показал, что преобладание активности одного из полушарий наряду с врожденными факторами может быть обусловлено особенностями воспитания и обучения, то есть тренировкой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ДВА ПОЛУШАРИЯ — МОЗГ ОДИН

До сих  пор мы рассматривали деятельность каждого полушария изолированно, так, будто у человека есть два  разных, ничем не связанных мозга. На самом же деле нормальная психическая деятельность предполагает совместную работу обоих полушарий. В нейрофизиологии эта проблема формулируется как проблема взаимодействия полушарий.

"Правополушарный"  человек воспринимает мир во  всем его конкретном богатстве  и разнообразии. Но поскольку  он лишен теоретического мышления, то ему не удается проанализировать  свои впечатления, установить  между ними логическую связь,  соотнести с определенными категориями,  и потому его богатство не  приносит плодов. Тот же человек,  но в «левополушарном» состоянии  сохраняет способность к анализу  и обобщениям, к логическим операциям,  но не может их использовать, так как ему нечего анализировать  и обобщать. Очевидно, лишь одновременная  работа обоих полушарий, объединение  механизмов образного и абстрактного  мышления обеспечивают всесторонний, конкретный и теоретический охват  явлений внешнего мира.

Но на «однололушарном» человеке мы увидели и нечто иное. При выключении правого полушария облегчается словесная деятельность, то есть повышается активность левого полушария. При выключении левого полушария обостряется образное восприятие — повышается активность правого полушария. Это значит, что в обычном «двуполушарном» состоянии каждое полушарие притормаживает активность другого.

Таким образом, оба полушария не независимы Друг от друга. Между ними складываются сложные и противоречивые взаимоотношения. С одной стороны, они дружески участвуют в работе мозга, дополняя способности каждог, о с другой стороны, соперничают, как бы мешая друг другу заниматься своим делом. Если значение дружеского, так называемого комплементарного, взаимодействия ясно, то значение конкурентного — иначе, реципрокного — не лежит на поверхности. Попытаемся а нем разобраться.

В нервной  системе возбуждению всегда сопутствует  торможение. Тормозной процесс препятствует распространению возбуждения на области, которые не должны участвовать  в данной деятельности; снижает интенсивность  возбуждения, что позволяет точно  дозировать его силу и, наконец, прекращает возбуждение, когда в нем отпадает необходимость. Без тормозного процесса деятельность нервной системы становится хаотичной, неуправляемой, саморазрушительной. Поэтому, чем сложнее построен тот или иной отдел мозга, чем сложнее его функции, тем сложнее построен и его тормозной аппарат. Очевидно, такой аппарат особенно важен для высших отделов мозга. Действительно, каждое полушарие содержит тормозные механизмы в самом себе (цепи специальных тормозящих нейронов), полушария находятся также под тормозящим влиянием подкорковых ядер, и, наконец, как мы убедились, каждое полушарие испытывает тормозные влияния со стороны своего партнера.

Но у  взаимотормозящего влияния полушарий  есть еще одна особая миссия. Чтобы  адекватно реагировать на изменчивые обстоятельства и разнообразные  ситуации, с которыми жизнь сталкивает человека, необходимо то сочетать способности  правого и левого полушарий, то максимально  использовать способности одного из них. Когда математик оперирует  многомерным пространством и  мнимыми величинами, у него предельно  обострено абстрактное мышление. Но тот же человек за рулем автомобиля в аварийной ситуации сможет избежать катастрофы, лишь мгновенно охватив вполне реальное пространство и вполне реальные предметы, то есть предельно обострив образное восприятие. Реципрокное взаимодействие позволяет всегда иметь наготове резервы, позволяет очень тонко и точно балансировать активность полушарий и тем соблюдать наиболее выгодное в данный момент соотношение образного и абстрактного мышления.

Не кроется  ли здесь ответ еще на один загадочный вопрос — в чем смысл функциональной асимметрии, какие «выгоды» она сулит  мозгу? Ведь природа безжалостно  устраняет все, что не приносит пользу организму, но педантично отбирает и  сохраняет все полезное. Мы только что говорили, что есть ситуации, когда необходимо максимально использовать какой-то один вид мышления. Очевидно, чтобы иметь возможность раздельно  активизировать аппараты образного  и абстрактного мышления, их необходимо отделить друг от друга, расположить  в разных отделах мозга, так, чтобы  обострение одних способностей не сопровождалось обострением других.

Объединить  способности двух полушарий призвано комплементарное взаимодействие; соблюдать  баланс между способностями каждого  полушария, в нужный момент поднять  одну чашу весов и опустить другую призвано реципрокное взаимодействие полушарий. В целом, сложный двуединый характер межполушарных взаимоотношений позволяет «оптимизировать" психическую деятельность и поведение. Итак, мы убедились, что нет главного и второстепенного, «большого» и «малого» полушарий. Правое полушарие—база образного мышления — охватывает мир явлений во всем его богатстве и разнообразии. Левое полушарие — база абстрактного мышления — ищет и находит в этом мире гармонию причин и следствий. Полноценная психика предполагает согласованную и уравновешенную работу обоих полушарий.

Психология  и педагогика: Учебное пособие. – М.:Центр, 1996.–332 с.

1. Бианки В.Л. Асимметрия мозга животных / Отв. ред. Н.Н. Трауготт. – Л. Наука. Ленинградское отделение, 1985. – 295 с.,
2. Данилова Н.Н. Психофизиология: Учебник для вузов. – M.: Аспект  Пресс, 1998. – 373 с.
3. Деглин В.Л. «Функциональная ассиметрия – уникальная особенность мозга человека», М:Центр, 1998 – 210, 285 с.