Вопросы безопасности Центральной Азии

Введение. 

На протяжении последних 20 лет между Таджикистаном и Россией сформировалась солидная договорно-правовая база для двустороннего сотрудничества, и на данный момент между сторонами активно действуют межправительственные комиссии и рабочие группы. Широкий круг взаимодействия между этими государствами охватывает политическую, военно-техническую, торгово-экономическую, культурно-гуманитарную и другие области. В настоящее время их отношения регулируются 176 межгосударственными, межправительственными и межведомственными договорами и соглашениями, подписанными на различных государственных уровнях. Среди них ключевыми являются Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи (25 мая 1993 г.) и Договор о союзническом взаимодействии, ориентированном в XXI век (16 апреля 1999 г.), подписанные Президентами Таджикистана Э.Рахмоном и России Б.Н.Ельциным. На стадии рассмотрения находится пакет из более 20 документов, направленный на реализацию положений базовых договоров, повышение уровня взаимодействия двух стран в торгово-экономической, социально-гуманитарной и других сферах сотрудничества.¹ 

Стабильно развиваются политическая и военно-техническая  составляющие двусторонних отношений  между странами, которые долгое время  оставляли в тени другие аспекты  сотрудничества. В Таджикистане продолжают присутствовать российские военные советники, призванные оказывать содействие в становлении пограничных подразделений республики. Как и в 1990-е гг., Россия и в настоящее время продолжает оказывать всемерную помощь Таджикистану. Так, например, в 2006 г. Министерство обороны РФ оказало Таджикистану безвозмездную помощь в размере 26 млн. долларов.² 

Сегодня Таджикистан имеет совпадающие, или близкие позиции с Россией  и последовательно поддерживает ее инициативы и старания на узко и широкоформатных международных платформах системы ООН, ОБСЕ, ШОС, ЕврАзЭС, ОДКБ и т.д. Как и в России, в основе мирополитического восприятия во внешней политике Таджикистана лежит концепция многополярного мироустройства, и внешнеполитический истеблишмент на разных уровнях отстаивает принцип многосторонности в международных отношениях. Политическое руководство Таджикистана поддерживает позицию России по таким ключевым международным вопросам, как реформа ООН, ОБСЕ и СНГ, дальнейшее развитие постконфликтного Афганистана. В двухстороннем формате и рамках ОДКБ синхронно развивается сотрудничество между странами в сфере борьбы против международного терроризма, экстремизма, сепаратизма и незаконного оборота наркотиков. 

1. Вопросы безопасности  Центральной Азии. 

Для стран  Центральной Азии вопросы обеспечения  безопасности непосредственно связаны  с сохранением политической стабильности и целостности, решением социально-политических, экономических и культурных проблем. В современном глобализирующемся  мире возникают такие нестандартные вызовы и опасности, которые существенно повышают уязвимость стран Центральной Азии. Условно такие вызовы можно разделить на внутренние и внешние. 

1.1 Внутренние факторы. 

К внутренним вызовам, определяющим нестабильность ситуации в Центральной Азии, относятся, в первую очередь, не находящие своего разрешения межгосударственные конфликты. В особенной степени такие конфликты порождены нерешенностью проблемы использования водных ресурсов рек Сырдарьи и Амударьи между Узбекистаном с одной стороны и Таджикистаном и Кыргызстаном с другой. Узбекистан выдвигает претензии Таджикистану и Кыргызстану в связи с тем, что перегораживание рек ради строительства гидроэлектростанций может еще больше ухудшить экологические условия на Арале и уменьшить доступ к воде для остальной части населения Центральной Азии. При этом узбекская сторона скрывает реальные причины возникновения экологической катастрофы Арала. Ведь на территории Джизахской области Узбекистана возникло огромное водохранилище в результате перегораживания впадавшей в Сырдарью реки. Огромный водный ресурс Джизахского водохранилища и есть один из ключевых факторов, вызвавших экологический кризис на Арале. 

Второй  серьезной причиной нехватки воды в  Арале и связанного с этим экологического кризиса является обмельчание реки Заравшан на территории Узбекистана. Река Заравшан имеет длину 780 км, ее воды никак не используются на территории Таджикистана и полностью расходуются для полива хлопковых полей Самаркандской и Бухарской областей Узбекистана. Поэтому Заравшан постепенно исчезает за пределами Самарканда и Бухары, хотя раньше река впадала в Амударью. Определение реальных причин возникновения экологического кризиса вокруг Арала показывает неправомерность претензий Узбекистана к Таджикистану и Кыргызстану по поводу их стремления решить проблему стратегической важности для этих двух государств – обеспечить электроэнергией население. Можно сказать, что Узбекистан перекладывает ответственность за Арал на плечи других и стремится дестабилизировать политическую ситуацию в соседних странах. 

В настоящий  момент для Таджикистана вопрос обеспечения  электроэнергией является предметом  национального интереса, от решения  которого зависят внутренняя стабильность и дальнейшее развитие страны. Узбекистан всеми силами старается преградить Таджикистану путь в решении данного вопроса и тем самым способствует дестабилизации внутренней ситуации. Конфликт, образующийся на основе использования водных ресурсов, отражает стремление Узбекистана принудить Таджикистан закупать электроэнергию в два раза дороже, за счет этого запустить на полную мощность работающую на 30 процентов Бекабадскую ТЭЦ и сделать энергозависимым Таджикистан. Тем самым Узбекистан получит возможность диктовать свои условия, что создаст угрозу национальным интересам и независимости Таджикистана. Вопрос обеспечения электроэнергией остается приоритетным во внутренней и внешней политике Таджикистана.³ 

Образование Энергетического клуба в рамках ШОС не означает формирования единого  энергетического союза и вряд ли приходится рассчитывать на данный клуб как на благотворительную организацию. При этом в рамках ШОС представляется возможным выработать и предложить Узбекистану более взвешенный подход в области энергетической политики в отношениях с Таджикистаном. Такими мерами могут стать межгосударственные соглашения в рамках ШОС. Например, премьер-министр Таджикистана А.Акилов во время своего визита в Астану в августе 2007 года предложил предоставить Казахстану до 2,5 млрд. КВт/ч. электроэнергии от строящейся ГЭС Сангтуда-1. Премьер-министр Казахстана принял данное предложение. В этом случае Казахстан сможет удовлетворить свои растущие потребности в электроэнергии за счет поставок из Таджикистана и одновременно должен будет оказывать воздействие на Узбекистан. В свою очередь, Узбекистану целесообразно пересмотреть свои потребности в воде и применить новые технологии орошения хлопковых полей. Ведь Таджикистан использует воду лишь для вращения турбин ГЭС. Поэтому Таджикистан для решения проблем в области энергетики на взаимовыгодных условиях привлекает такие страны, как Россию, Китай, Казахстан, Иран, Индию, Пакистан.⁴ 

Энергетический  проект имеет далеко идущие последствия  не только в плане экономической  интеграции в рамках ЕврАзЭС. Это  форма сотрудничества не только между  Россией, Таджикистаном и Казахстаном, но также с такими странами как Иран, Индия, Пакистан и Афганистан. Так, например, Индия выделила безвозмездный грант в размере 13 млн. долл. США для реконструкции Варзобской ГЭС мощностью 300 МВт. Это первый проект в сфере энергетики между Индией и Таджикистаном. 

Развитие  экономической инфраструктуры в  Центральной Азии во многом будет  зависеть от развития регионального  рынка энергоресурсов. В частности, большую роль будет играть развитие гидроэнергетики в Таджикистане и Кыргызстане. При этом перспективы стабилизации социально-экономической и политической ситуации в Афганистане напрямую зависят от развития гидроэнергетики Таджикистана, так как основная часть экспорта таджикской электроэнергии пойдет в Афганистан и послужит восстановлению экономики Афганистана. 

В вопросе  обеспечения стабильности в Таджикистане роль России выглядит ощутимой. Строительству  гидроэнергетического объекта Сангтуда-1, которое ведет российская компания РАО «ЕЭС России», Узбекистан не сможет помешать, поскольку для Узбекистана Россия остается единственным государством, поддержавшим эту страну после андижанских событий в мае 2005 года. Россия выступает союзником Узбекистана в обеспечении внутренней стабильности, и поэтому энергетический объект в Таджикистане становится объектом сферы интересов России. России предстоит решить две задачи, с одной стороны предотвратить конфликт в межгосударственных отношениях Узбекистана и Таджикистана, и с другой стороны, обеспечить стабильность политической ситуации в Таджикистане и во всей Центральной Азии. 

Почему  Китай даже в рамках ШОС не сможет выступать таким гарантом стабильности в отношениях между странами Центральной  Азии? Основная проблема заключается  в том, что Китай стремится  к сотрудничеству с государствами  Центральной Азии исключительно в рамках борьбы с внешними вызовами, но старается не вмешиваться в такие вопросы, которые являются источниками конфликтов. Прежде всего, это касается использования водно- энергетических ресурсов и пограничных споров. Например, Китай и Таджикистан вели переговоры о строительстве каскадов ГЭС на реке Заравшан, однако после встреч с представителями МИД Узбекистана китайская сторона отказалась от данного проекта, ссылаясь на сложности в отношениях между двумя государствами. Следует еще заметить, что Китай налаживает свои отношения с Казахстаном и Узбекистаном в вопросе добычи и транспортировки углеводородов. Известно, что Узбекистан в ближайшем будущем будет конкурировать с Казахстаном в добыче нефти в Аральском бассейне. Следовательно, для Китая энергетический проект в Таджикистане становится малопривлекательным и создающим помехи на главном направлении интересов Китая по обеспечению углеводородами своей быстрорастущей экономики.⁵ 

Еще одним  фактором, дестабилизирующим отношения  Узбекистана с Таджикистаном, являются минные заграждения вдоль границы, якобы направленные против проникновения в страну боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ) с территории Таджикистана. По данным Таджикского центра по минным вопросам, наиболее распространенной на участках таджикско-узбекской границы является осколочно-заградительная мина ОЗМ-72 с радиусом поражения 25 метров. Особенно часто на минах подрываются жители близлежащих к узбекской границе сел Исфаринского района Согдийской области. Из 1500 км общей границы Таджикистана с Узбекистаном по сей день не демаркированы две трети. Узбекская сторона посчитала некоторые места вдоль границы своей территорией и заминировала их, даже не предупредив руководство Таджикистана. Из-за неопределенности границы в последнее время участились конфликты между пограничниками Таджикистана и Узбекистана. 

На дестабилизацию политической обстановки в Таджикистане, как показали события осени 2004 года, может оказать влияние оргпреступность, предпринимающая попытки свержения  силовыми методами политической власти. Прокуратура Таджикистана связывает политический заговор генерала Г.Мирзоева с коммерческой деятельностью бывшего руководителя ТадАз А.Эрматова и директора фирмы «Аnsol» А.Назарова, которые обвиняются в мошенничестве в крупных размерах и финансировании политического заговора посредством закупок оружия и боеприпасов. Такое слияние крупного бизнеса и высшего военного руководства может привести к установлению военного режима. Конечно, за спиной таких деятелей находятся спецслужбы стран, заинтересованные либо в установлении марионеточного режима, либо в полной ликвидации Таджикистана как государства. Поэтому укрепление органов госбезопасности и контроль государства за крупным бизнесом становятся важными факторами обеспечения политической стабильности в Таджикистане.⁶ 

Остается  еще один фактор внутренней угрозы безопасности на данный момент. Это - религиозный  экстремизм. Недавние события в Пакистане, в частности, противостояние между  верующими из «Красной мечети» и  войсками правительства, показали, что даже в исламском государстве существует противостояние между государством и частью общества, где власть остается нелегитимной или слишком жесткой по отношению к такому социальному институту, как религия. Исторический опыт свидетельствует, что религия часто используется как средство выражения социального протеста. Насколько сейчас в Таджикистане реальны выступления таких протестных сил, если учитывать последние действия властей и представителей духовенства по упорядочиванию религиозных организаций? Можно сказать, что страну пока еще преследует тень гражданской войны, и поэтому религиозные лидеры не будут призывать к оружию. В городе Душанбе, например, были закрыты более 15 и разрушены 2 мечети, что является необычным для постсоветского периода. Лидер Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) Кабири предлагал не обострять ситуацию, а политолог Абдулло Рахнамо предложил амнистировать мечети. Действия властей пока не оцениваются обществом как имеющие политический характер.⁷